Пришельцы обрушились на защитников быстро и беспощадно. Никто не успел убежать. Кто-то страшно закричал, другой повернулся спиной, и ему на плечи тут же запрыгнула неподъёмная ноша. Защёлкали мощные челюсти, перерубая тела пополам, отделяя головы, ноги, руки…
— Стоять! — я услышал негромкий голос, проникший в каждую затаённую щель. Было в нём нечто такое, что заставило меня содрогнуться и вжаться спиной в столб.
По поверхности кипящей лавы спокойно шагал человек. Незнакомец имел необычайно мощное телосложение, был невероятно высок и совершенно наг. Только плечи прикрывал расстёгнутый развивающийся чёрный плащ. Он шёл спокойно, как будто огонь не мог принести ему никаких страданий. Передвигался так быстро, что через несколько шагов оказался на нашем берегу.
У незнакомца не было лица. Точнее, оно присутствовало, но постоянно менялось, создавая на краткий миг ту или иную устойчивую конфигурацию. Глаза на выкате сменяли узкие щели, крупный нос мог последовать сразу за изъеденным язвой провалом в носоглотке. Если же признаться честно, то каждый последующий лик выглядел намного пугающе, чем предыдущий.
На теле пришельца пузырилась кожа, натягивалась, и сквозь неё можно было легко рассмотреть перекошенные от ужаса лица людей. Проклятые души, непонятно как попавшие в ловушку, пытались вырваться наружу, но у них ничего не получалось.
Тот, у кого много лиц, явился.
Я могу сказать с полной уверенностью, что ничего подобного никогда не создавал на потеху зрителям ни в одной игре. Он мог быть рождён игрой, или пришёл сюда из ещё неизвестных нам измерений, или же… к нам в игру проник другой Мастер — Создатель, величайшего уровня.
Существо окинуло взглядом деревню:
— Я — ваша кара… Ваш ужас и вечное страдание… Я — пришёл! Начинаем охоту, — таким же спокойным голосом, одинаково прозвучавшим в самых удалённых уголках, произнёс демон, — загоняйте их, загоняйте всех. Помните, что все они мои. Никто не сможет так играть с душами и эмоциями, как я.
Он равнодушно прошёл мимо и как бы невзначай бросил:
— А этих трёх освободите…
К каждому столбу с узниками подскочило по одной блохе одновременно. Я заметил, что они лишены зрения в привычном нам понимании, но в пространстве ориентировались, тем не менее, превосходно. Удлинённые головы с крепкими зубами создавали давление на каждый дюйм не хуже акульих челюстей. Клацк! Клацк! Мощные челюсти перекусывали цепи, как будто это были палочки спагетти. Во все стороны отлетали обрывки и звенья цепей.
Освобождённый, я в изнеможении упал на колени и только успел простонать:
— Яйцо… Яйцо Будды…
— Будет, — последовал издалека и в то же время совсем рядом лишённый эмоций ответ. Не прошло и минуты, как рядом со мной появился адский зверь. Он положил на землю какой-то предмет и огромными скачками вернулся в посёлок. Невольно я отпрянул назад. Передо мной лежала откушенная по локоть человеческая рука, всё ещё державшая в кулаке и не желавшая отдавать никому знакомое яйцо. Как я помнил, последним им обладал Игорь, мужчина с выразительным лицом. Стараясь не думать о нём, я с трудом разжал быстро костенеющие пальцы и завладел желанным предметом.
Посёлок окутали сумерки. Со всех сторон доносились дикие крики, стоны и просьбы о помощи. В тех местах, откуда приходили пугающие звуки, действовали гонцы, отлавливающие жертвы. А вот в центре поселения к небу поднимался столб света, в котором вращались лица теней. Их крик превратился в сплошной вой.
— К набережной, — первым опомнился Коршун, — мы должны как можно скорее покинуть проклятое место.
В какой раз совершенно голые, не замечая проливного дождя, мы побежали по пустынной, покрытой тротуарной плиткой, улице. Ориентировались на ту сторону, откуда приходил шум волн и запах моря.
Мы промчались мимо немногочисленных домов и оказались на пристани, где выстроились, привязанные к столбам и штырям лодки, фелюги и небольшие шхуны. Как я заметил, несколько наиболее сообразительных, быстрых и удачливых жителей посёлка успели добраться до своих судов и теперь одинокие паруса белели над тёмной массой океанской воды.
Орк и капитан запрыгнули в первую попавшуюся лодку или фелюгу. Я попытался развязать удерживающий трос, но мои пальцы закоченели, а навыков не хватало.
— Прыгай к нам, — заревел орк. Он поднял трос, обмотал его в одном месте тряпкой и с силой потянул на себя. Чудовищные мускулы вздулись. Большой металлический штырь, вместе с опоясывающим его бетоном, вырванный, просвистел над головой и плюхнулся в воду.
— На вёсла! — загремел орк. В уключинах торчали порядком потёртые ручки двух вёсел. На скамейку, за одно из них сел орк, на другое налегли мы с Коршуном. Напрягая все силы и забыв об усталости, мы гребли легко и сноровисто, быстро удаляясь от опасного места. В конце концов, когда руки уже не могли поднять весла, а берег давно исчез в морских просторах, мы смогли остановиться, разбив ладони в кровь.
Совсем недалеко от нас, метрах в ста над самой водой завис странный сизый туман. Пролетающая по своим делам чайка решила сократить путь и скользнула в облако. Не продвинувшись и на несколько метров, она потеряла сознание и рухнула вниз. Справа за бортом, совсем недалеко, из глубин в воздух высунулось изогнутое щупальце чудовищного головоногого, а слева, едва не перевернув лодку, тёмной тенью проплыл возле поверхности мегалладон невиданных размеров.
— И что же ты ещё придумал, очкарик? — горько спросил меня орк, тяжело поднялся и направился к рубке на корме.
— То, что пришло с другого берега, не имеет ко мне никакого отношения, — уныло попытался оправдаться я и побрёл следом за капитаном.
Орк открыл дверцу рубки и обернулся:
— Слушайте, а здесь сухо. И места всем хватит. А лодка… Будь что будет.
Глава 9Морские дела
Как только втроём втиснулись в кубрик рыболовного судна, обернулись в циновки и порванные сети, так сразу и заснули. Вот вроде только что видели друг друга, а через секунду орк уже беседовал с Принцессой, я с чёрным котом, а капитан со всей своей погибшей ротой.
Разбудил нас, не дав выспаться, как всегда, горластый и не знающий покоя орк:
— Вставайте, лентяи! Да поторопитесь же, в конце концов! Лодка тонет!
Если первые слова мы пропустили мимо ушей и лишь перевернулись на другой бок, то последняя фраза заставила вскочить на ноги. В тесном, а главное, низком помещении, я довольно сильно ударился головой о потолок, набив немалую шишку. Но хуже пришлось Коршуну. Почти открытая рана дала знать о себе настолько сильной болью, что он невольно выругался:
— Грёбаная лодка!
— Осторожней выходите, не опрокиньте её, — предупредил орк. Мы выглянули наружу.
С погодой всё было, как всегда, в порядке. Океанские просторы замирил штиль, а яркое солнце, без единого облачка на небе, светило необычайно жарко.
Но вот с лодкой дела обстояли неважно. Где-то в днище существовала небольшая пробоина или просто доски рассохлись, но пока мы спали, наша посудина всё время вбирала в себя забортную воду. К тому времени, когда на сцене появились мы с капитаном, некогда высокие борта практически сравнялись с уровнем мирового океана и при малейшей волне всё новые порции воды перехлёстывали через борт. Орк был прав — мы тонули.
На самом носу, взобравшись на помост, предназначенный для рыбной ловли, сидел Василий. Своё тело он прикрыл циновками и обрывками парусины, соединив немыслимый наряд в одно целое при помощи десятков метров тонкого жгутового шнура. На голову натянул какую-то выгоревшую на солнце тряпицу. Заметив мой взгляд, огрызнулся:
— Советую и вам сделать то же самое. Солнце парит в водных просторах похлещи тропического, спалит вашу нежную кожу за пару часов… Впрочем, сейчас у нас совсем другая проблема. Видишь воду в лодке? Посмотри в каюте, остались ли от прежних хозяев какие-либо ёмкости.
Как самый маленький и худой я, всё время, поправляя очки, встал на колени и принялся шарить в полумраке по полу руками. Хорошо ещё, что нос и корма были значительно выгнуты, подняты над поверхностью и их не залила вода. Вскоре я обнаружил вместительный котелок и передал его Коршуну.
— Ищи дальше, — приказал капитан, нагнулся и принялся очень осторожно выгонять им воду в море.
— Да здесь вёдра, очкарик, нужны. Вёдра, бочки, цистерны, что угодно, только побольше! — закричал с другой стороны лодки орк. — Поторопись, а то рыбы уже начали заглядывать в ваше жилище!
Я снова вернулся назад. Помещение, хотя и казалось не маленьким, но при поверхностном осмотре представлялось совершенно пустым. Растерянно и лихорадочно осмотрел сначала пол, потом стены, а затем поднял голову к потолку. И именно в таком месте, где не ожидал обнаружить ничего подходящего, увидел несколько потайных полок, уходящих под крышу. Конечно, тот, кто, таким образом, спрятал вещи вверху, руководствовался немалым опытом, спасая своё богатство от влияния разрушительной влаги.
Поиски сразу дали результат. Едва я просунул внутрь руку, как наткнулся на что-то большое и объёмное, очень знакомое по своей форме. Через секунду вытянул из убежища огромный металлический бак из числа тех, в которых засаливают рыбу. Радостный, появился на пороге:
— Смотри, что нашёл! — с трудом поднял над головой, чуть не застонав от резкой мышечной боли (после вчерашних побоев), свою находку.
— О, как раз то, что нужно, — радостно заревел орк. — Бросай его мне.
К тому времени, когда я обнаружил бак, центр лодки, вместе с бортами, ушёл под воду и над днищем фелюги плавали десятки маленьких, ярких и весёлых рыбок. Над водой всё ещё возвышались нос и корма.
Я неловко размахнулся, но капитан остановил меня:
— Дай-ка мне, сынок, — он взял неудобный предмет, немного отвёл его назад и запустил в орка. Сил у Коршуна хватало. Он закинул бак с большой силой, подобно пушка снаряд, но орк перехватил его на лету.
— Вот это дело, — удовлетворённо крякнул Василий и спрыгнул с носа вниз, отчего лодка погрузилась ещё ниже. Океанская вода хлынула в помещение, омывая наши пятки влажным страхом. Орк нагнулся и принялся работать со скоростью не живого организма, а хорошо отлаженной машины. Ни один человек не смог бы двигаться в таком темпе. Василий зачёрпывал за один присест десятки литров, выплёскивал их в океан и тут же нагибался за новой порцией. Впрочем, вода ровно в таком же количестве тут же поступала через затопленные борта назад. Орк довольно быстро сообразил, что не может добиться успеха и прекратил сизифовы муки.