По его приказу мы все втроём встали на край одного борта, держась руками за крышу рубки. Соответственно, другой борт развернуло под нашим весом, и он немного показался из воды. Орк принялся бороться с несчастьем с двойной энергией. Мы, как могли, помогали ему ведром и кастрюлей.
Борт, торчащий из воды, значительно поднялся вверх.
— Пора!
По приказу орка мы одновременно спрыгнули в центр лодки, и она медленно выпрямилась, но теперь борта немного возвышались над водой!
— Ну, теперь не стоять, всё зависит от нас, — прикрикнул орк.
В темпе мы сильно уступали орку, да и разве можно за один раз много зачерпнуть жидкости ведром или кастрюлей? Тем не менее, вода внутри лодки быстро убывала, и скоро её осталось совсем мало, на самом дне.
— Ага, вот и она, — обрадовался Василий, разглядев небольшую дырку, скорее щель, через которую вода нашла себе путь внутрь нашего убежища. Орк подобрал со дна лодки подходящий деревянный обломок, обмотал снятой с головы тряпкой и с силой, кулаком, забил его в пробоину, надёжно закупорив опасное место. Вода перестала сочиться сквозь дыру и, хотя на дне нашего судна её ещё оставалось изрядное количество, орк махнул рукой:
— Сама высохнет, под таким-то солнцепёком.
Я поспешил рассказать Василию о своей находке полок, спрятанных под потолком. Орк радостно хлопнул меня по плечу, отчего я едва не вылетел за борт и бросился на изучение тайников. Мы же, вместе с капитаном принялись из обрывков циновок, половичков и старых половых тряпок сооружать себе одежду. Хорошо, что жгутового шнура у нас оказалось достаточно — целый рулон, на который было намотано метров сто, а то и двести. Первым делом я сделал с помощью Коршуна надёжный мешочек для Яйца Будды и гайки без резьбы, подобранной на причале капитаном, и повесил их себе на шею. А потом уж принялись сооружать невообразимые наряды, которые побрезговал бы надеть на себя самый отмороженный бомж в моём мире. В итоге мы стали похожи на тихоокеанских дикарей, вышедших на рыбную ловлю лет этак триста назад.
Только сейчас, на мгновение, остановившись, я смог вдохнуть местный воздух полной грудью. Вы знаете, как удивительно пахнет огромный массив солёный воды? Как кружит голову запах океана? Такой момент никогда не забудешь. А знаете ли вы, как успокаивающе плещут волны о борт лодки, как может ласкать кожу свежий ветерок и…
Я широко открыл глаза от удивления. Похожий на туземца Коршун, напялив на голову и подвязав под подбородком обрывок половичка, невозмутимо прошёл мимо и уселся на носовой площадке. В руках он держал непонятно откуда появившейся раздвижной спиннинг. Вытянув удилище, бывший военный размахнулся и забросил поплавок с крючком в море. Я не один раз видел по объёмовизору, как ловят рыбу, но никогда не участвовал в увлекательном процессе. Канал «Охота и рыбалка» всегда был самым любимым из всех пятиста транслируемых каналов, поэтому забыв обо всём, зачарованный устроился поближе к Коршуну.
Капитан раз за разом с недовольным выражением лица закидывал удочку.
Желая посмотреть, как рыбак вытащит свой первый улов, я уселся рядом, свесив с лодки ноги. Пальцы ног поцеловали, а потом обняли тёплые ласковые волны, и я мысленно спросил себя: «Много ли человеку надо для счастья?»
— Я бы на твоём месте этого не делал, — как-то, между прочим, заметил капитан и поправил на голове половичок.
— Что… не делал? — не понял я.
— Ну, не плескал бы в воде ногами.
— А почему я не могу опустить свои уставшие ноги в тёплую ванну? — невольно возмутился я.
С довольно печальным видом Коршун показал мне конец лески, которую только что вытянул из воды. Он был обкусан. Аккуратно, вместе с крючком и наживкой. Под водой угощение ждали мощные и беспощадные челюсти.
Увидев причину, я со всей скоростью, на которую оказался способен, выдернул ноги из воды. Сделал я это вовремя. Из под киля, вдоль борта, совсем близко от поверхности мелькнула тень крупной рыбы. Вспенив воду, щёлкнули челюсти, и хищник разочарованно быстро скрылся в глубине.
— И вот так каждый раз, — заметил Коршун, — стоит забросить леску, как кто-то тут же обкусывает её. Голодное до добычи море. Хорошо, что мы успели залатать лодку.
— Хорошо, — согласился я, а потом спросил. — А тебе конструкция на голове не мешает?
Коршун зло посмотрел на меня, видимое равнодушие покинуло его, и он стал походить на очень опасного зверя, приготовившегося прыгнуть.
— Как ты мог заметить, у меня совершенно открытый участок мозга. Он не защищён ничем. Только я сам должен заботиться об том, чтобы он не перегрелся или не оказался травмирован. А знаешь, почему я попал в такое положение?
— Почему? — на этот раз довольно уныло поинтересовался я по поводу чужих болезней.
— Один не слишком умный Создатель игр щедро наделил каждого участника пятидесятью жизнями. У меня осталось две. Или три, если не засчитают одного спорного случая. Так вот, ближе к делу. Когда тебя убивают тем или иным способом, через некоторое время ты снова здесь оживаешь, но непременно с теми ранами, что получил при предыдущей смерти. Конечно, жизненно важные органы излечиваются сами собой и запускаются вновь, но для того, чтобы залатать крупные дырки в шкуре, нужно отправляться срочно к ближайшему костоправу. Шутник грёбанный. И ведь хорошо, если его квалификация подтверждается дипломом и многолетней практикой. Бывает порой совсем иначе. Когда мне топором раскроили череп, постепенно мозг восстановился в пределах черепной коробки, и я смог встать. Единственные, кого я нашёл в тех краях, оказалась выездная бригада сборщиков мебели для великанов. Они помогли мне, скрепив кожу черепа скобами степлера. Поверь, было очень больно.
— Верю, — совсем без настроения поддакнул я.
— Теперь я знаю, кто создал эту извращённую, грёбанную игру. И вижу, что её создатель ещё ни разу не умирал в своём детище. Поэтому все приятные впечатления у тебя ещё впереди. Желаю, чтобы восхитительные минуты продлились как можно дольше.
— У меня уже забрали сорок две жизни, — пожаловался я и рассказал, как всё произошло. Коршун внимательно выслушал меня и уверенно заявил, что в игру запущен избирательный вирус.
— Скорее всего, у тебя осталось совсем мало времени, — закончил он, — возможно, сколько у меня, а, может, и того меньше. Тебя пытаются стереть из системника и памяти. Вот мне интересно, что происходит с игроками, когда они расходуют свой жизненный лимит? Видел много раз тени. Тени — это одно, но я, ни разу не повстречал никого или ничего, пережившего пятидесятую смерть. Ты меня не просветишь по этому поводу, очкарик? Тем более такое будущее и для тебя не за горами.
Я со страхом посмотрел на него и ничего не смог ответить. Как можно учесть столь тонкие нюансы при создании целых полнокровных миров?
Пока мы вели неспешную беседу, из рубки доносились радостные и взволнованные крики орка. Порой они казались настолько нечленораздельными, что мы не могли понять, о чём он хочет сказать. А скоро появился и сам Василий.
Над нашими головами (по всей видимости, мы снова вошли в зону игрового оповещения) вдруг возникла ярко горящая надпись, составленная из крупных зелёных букв:
«КАК ВАМ НРАВИТСЯ В НАШЕЙ ИГРЕ?
А. ОЧЕНЬ.
Б. Я В ВОСТОРГЕ.
Г. ЭТО САМОЕ ЛУЧШЕЕ МЕСТО, ЧТО Я ВСТРЕЧАЛ.
Просим отнестись ответственно и ответить конкретно и ясно для внутреннего учёта и вынесений премий сотрудникам».
— Как-то не очень, — сказал я с кислой миной.
— Если честно, — грубо и по-солдатски выразился капитан, — сплошное грёбанное дерьмо.
— Во-во, оно самое, — согласился орк, — не обращайте на них внимания, сами исчезнут.
Разочарованно застонав от полученных от нас ответов, буквы упали в океан. В тех местах, куда они плюхнулись, сразу образовались водовороты, и заплескалась вода. Местные морские хищники только и ждали момента, когда что-то попадёт в воду. На смену первым предложениям в воздухе появились другие надписи, сообщающие о нашей прокачке, кому сколько досталось ненужной ловкости, а кому непрошенной смелости, но мы уже давно не обращали внимания на подобную ерунду.
— Я кое-что нашёл, — сказал орк и замолчал. Умел всё-таки Василий на пустом месте создать интригу и заинтересовать собеседников. Мы довольно долго молчали, пока сами не стали задавать вопросов:
— Ну и?
— Что там?
— Практически ничего интересного, — ухмыльнулся орк, — воды на день пути в пластиковых бутылках, пара консервов и заплесневевшие полбуханки хлеба.
— Плохо, — тяжело вздохнул капитан.
— Из одежды нет ничего, — добавил орк.
— Как-нибудь без неё обойдёмся, привыкли уже, — усмехнулся я.
— Из оружия я нашёл лишь заржавевший кухонный нож и вилку с одним отломанным остриём.
— Просто шикарно, — Коршун горестно покачал головой. — Можно смело штурмовать замок графини. Как говорится, вооружены до зубов и очень опасны.
— Но самое главное. Самое главное. Это…
— Что, Василий, не тяни!
— Что это?
— Карта!
— Карта местности?
— А то чего же? И очень любопытная, должен сказать.
Он сел между нами, разложил на коленях бумагу, сложенную вчетверо и нашим взорам, на самом деле, предстала карта побережья. В общем, я увидел даже не условную схему, а миниатюрное изображение игрового мира. Слишком обширное пространство новоявленного мира я в своё время создавать не стал, поэтому вся местность уместилась на маленьком клочке бумаги.
— Ага, очкарик, что ты видишь перед собой? — начал орк.
— Карта, — подыграл ему капитан, — похоже, созданная двоечником — второгодником.
— Судя по бумажке, центр цивилизованного мира ты поместил в прекрасной долине, в сотню километров в диаметре. Хорошо видны небольшие посёлки и огромные леса.
— Это место отдыха, зона успокоения и размышлений, — парировал я.
— С драконами, мамонтами и динозаврами? — подковырнул меня капитан.
— Ну да, выходит с ними.
— Вот смотри, что интересно, — продолжал орк, улыбаясь, — долину ты со всех сторон обозначил и огородил высокими горами. У меня есть вопрос, а что там, за горами?