[50] и сделали членом Колледжа Магдалины, но он также учился и в Манчестере, где его прозвали У. Г. из-за схожести его бороды и игры в мяч с У. Г. Грейсом[51].
В ассистенты он взял Хаима Вейцмана, позже ставшего первым президентом Израиля. Последний работал химиком красильной промышленности в анилиновой компании «Клейтон», где разработал синтез камфары, используемой в медицине как масло для втирания. Фирма была основана Чарльзом Дрейфусом, сионистом и менеджером кампании премьер-министра А. Дж. Бальфура. Именно Дрейфус представил Вейцмана Бальфуру в 1906 году, и это знакомство в результате привело к обещанию британской поддержки евреев в Палестине.
В области промышленного производства самым важным достижением У. Г. Перкина Младшего считалось невоспламеняющееся нижнее белье. Благодаря опыту в производстве он стал консультантом крупных компаний, и его попросили решить проблему байковой ткани – хлопка с начесом, на ощупь похожего на шерсть, – которую часто использовали бедные в качестве дешевого нижнего белья. Байковая ткань «вспыхивала», когда нагревалась и стала причиной нескольких смертей, особенно среди детей. Юный химик придумал огнестойкое покрытие.
Артур Джордж Перкин, как и отец, поступил в 1878 году в Королевский химический колледж, который к тому времени уже переехал в Южный Кенсингтон. Химик работал с красителями, по большей части синими: особенно его интересовали химические свойства натуральных цветов, но он также стал менеджером манчестерской фирмы, производящей искусственный ализарин. В 1905 его наняло индийское правительство, чтобы наблюдать за исследованиями в Лидсском университете, связанными с поиском научных путей для улучшения производства и перспектив натурального индиго с помощью усовершенствованных удобрений и методов изготовления. Но ему пришлось признать, что, в конце концов, небольшие улучшения бесполезны при столкновении с более дешевыми и надежными искусственными продуктами из Германии.
На севере Лондона его отец коллекционировал титулы и медали за научные достижения. В 1883 году он стал президентом Химического общества, а год спустя президентом Общества химической промышленности. Перкин был вице-президентом Королевского общества с 1893-го по 1894-й, специалистом Компании Leathersellers в 1896-м, президентом Общества красильщиков и колористов и Общества Фарадея в 1907 году. Крупные организации наградили его медалями Дэйви, Лонгстаффа и Альберта.
Несмотря на признание, мало кто за пределами мира химии знал, кто он такой. Друзья в церкви знали только о его основных достижениях, а пресса редко беспокоила ученого. Перкину нравилось такое положение дел. Но все изменилось в 1906 году на юбилее открытия цвета мов.
Тот год начался с того, что король Эдуард посвятил его в рыцари. Сначала Перкин не хотел принимать это звание, но сыновья убедили Перкина, что он заслуживает этой чести и обязан был пойти на это ради них и химии.
У. Г. Перкин Младший в феврале 1906 года писал:
Дорогой папа,
Мы, конечно, радуемся, что твоя работа наконец получит настоящее признание, и особенно учитывая тот факт, что ты принадлежишь к небольшой группе трудяг, которые никак не пытаются прорекламировать себя… Любая честь, оказанная тебе… также честь для науки и особенно промышленности, и ты не можешь отказаться, не проявив несправедливость и не вызвав разочарования. Как ты знаешь, в научных кругах давно считали, что исследовательские работы недостаточно ценились нашим прошлым правительством в отличие от Германии, например, и поэтому нужно радоваться этому шагу…[52]
Несколько недель спустя Перкин стал знаменитостью: забытого человека спас юбилей. Через какое-то время внимание, судя по всему, начало ему нравиться. Международный комитет провел встречу, чтобы собрать деньги по подписке на бюст и портрет и запланировать месяц праздников. Каждый член Химического общества получил по почте форму, которую нужно было отправить обратно с чеком или денежным переводом. Председателем комитета был президент Общества профессор Рафаэль Мелдола, который когда-то был химиком в «Брук, Симпсон и Спиллер» и верил, что с репутацией Перкина все было в порядке, но ученый был забыт. Год спустя он подметил, что «с уходом поколения, которое стало свидетелем интереса, подогретого открытием мова, и погрузилось во временное возбуждение от сенсационных отчетов, появляющихся в газетах тех времен, память о Перкине поблекла в умах публики. Для большинства его соотечественников юбилейное международное собрание в Лондоне стало сенсацией: они поняли, что могут называть своим соотечественником человека, для поздравления которого своих представителей направили многие нации…»[53]
Праздник проходил в Королевском институте в июле 1906 года в той самой комнате, где Фарадей читал лекции юному сэру Уильяму. Официальная программа гласила, что «всю дальнейшую информацию можно получить у стюардов (людей со значками цвета мов)». Ужин устроили в отеле «Метрополь» на Нортумберленд-авеню. На следующий день Перкин угощал друзей на вечеринке в саду своего дома, и особый поезд должен был провезти гостей из Паддингтона через Гринфорд, чтобы они могли посмотреть на его старый завод в Гринфорд-грин, который уже опустел и разваливался.
Во время этих мероприятий все были одеты в пурпурный. Как и в «Дельмонико» в Нью-Йорке несколько недель спустя, его коллеги попробовали обобщить сделанный им вклад в науку и промышленность. Складывалось впечатление, что Перкин коснулся жизни каждого человека и всех сфер производства. Рафаэль Мелдола был одним из тех, кто совершил поездку на поезде, чтобы посмотреть на фабрику, и, судя по всему, увиденное его разочаровало. «Этот завод теперь покажется совершенно незначительным по сравнению с большими немецкими предприятиями, и производство красок в те семнадцать лет, пока Перкин ими занимался, не было таким уж масштабным по современным стандартам. Тем не менее можно честно сказать, что ни одна фабрика, построенная в этой стране, не послужила началом такого глобального прогресса».
Сотни химиков пришли на празднование, некоторые со все еще испачканными краской руками. Без этих людей было бы намного меньше оттенков красного, пурпурного, желтого, зеленого и синего. Если они еще не умерли и не умирали, то произносили речь перед оригинальным образцом бензола Фарадея. И большинство из них получили удовольствие, подержав в руке маленькую склянку с темной массой первоначального мова Перкина. Они приехали из Голландии, Франции и Австрии – Либерман, Ульрих, Бакеланд, Каро, Мюллер, Дуйсберг и 200 других ученых. У всех были особенные истории, и они обещали не задерживать аудиторию надолго без причины.
Карл Дуйсберг, директор Bayer в Эльберфельде, судя по всему, провел утро как во сне. Он вспоминал, как образец бензола Фарадея «увеличился до огромного сосуда, наполненного миллионами миллионов галлонов этого вещества. Я видел все гигантские фабрики, на которых бензол применялся для множество потрясающих целей… Там передо мной предстали тысячи и тысячи красок из каменноугольной смолы, начиная с мова и мадженты, переходя к искусственному ализарину через серию розанилинов и азокрасителей к королю искусственных пигментов, синтетическому индиго. Кроме этого, мне вспоминается также и фармакологическая индустрия с многочисленными лекарственными средствами…» Прежде чем прийти в себя, Дуйсберг упомянул карболовую кислоту, жаропонижающие и вяжущие средства, лекарства против невралгии и снотворные. Он вспомнил искусственный ванилин и фиолетовый, фотохимикаты, «и среди всего этого видения выделялся человек, сильный умственно и физически, который положил начало всему этому».
Перкин и правда был полон сил тем утром в четверг, когда не меньше девяти раз поднимался, чтобы поблагодарить химиков, которые восхваляли его. Он вернулся домой ночью, нагруженный медалями и с грамотами в рамках. Парижское химическое общество (La société Chimique) наградило его Медалью Лавуазье, а немецкое (Deutsche Chemische Gesellschaft) вручило Медаль Гофмана. Также Перкин получил медаль от Промышленного общества Мюлуза (La société Industrielle de Mulhouse), а Мюнхенский технический университет присвоил ему почетную научную степень доктора. Женщина по имени Нора Гастингс прочитала стихотворение:
Корона славы! Награда за хорошо выполненную работу, и знание о благодарности людей, Обещание цели в жизни, полной побед, Славной благодаря принесенной пользе.
Сэр Томас Уордл, представляющий Общество красильщиков и колористов, приехал из Брадфорда, чтобы сказать, что помнит одну из первых горстей мова, поскольку использовал его в красильне в коммерческих целях сразу после появления этого пигмента. Он пересказал историю, которой Август Гофман поделился с ним незадолго до смерти. Уордл вспомнил, что профессор снова преподавал в Берлине, но взял нескольких учеников с собой в Америку. Во время экспедиции на северо-запад страны они столкнулись с группой североамериканских индейцев, и все они с ног до головы были покрыты краской, похожей на мов Перкина[54].
Цвет добрался также и до Японии. Президент Химического общества Токио Дзинтаро Такаяма выразил благодарность за мов и пожелал Перкину хорошего здоровья, счастья и дальнейших исследований, проводимых с неизменным энтузиазмом. Это пожелание скоро стало лейтмотивом, и все докладчики желали 68-летнему ученому крепкого здоровья. Даже те, кто не смог прийти, выразили эту надежду через телеграммы Reuters, и их прочитали под аплодисменты. Сиднейский отдел Общества химической промышленности сердечно поздравил его и выразил надежду, что Перкин еще долго будет наслаждаться работой ради продвижения химических знаний. Одна телеграмма была от доктора Бёттигера, человека знаменитого благодаря конго красному, первому красителю хлопка, который не требовал протравки. Он желал Перкину долгих лет.