Со временем было доказано, что химические свойства некоторых других красок также обладают лечебными свойствами. Они стали официально одобренными лекарствами. Конго красный подошел для терапии острой ревматической лихорадки и применялся как антитоксин против дифтерии. Алый стимулировал рост особых клеток и использовался для лечения хронических язв и ожогов. Желтый акридин применялся как антибактериальное средство с 1916 года, а оранжево-красная флуоресцеиновая краска меркурохром широко использовалась для дезинфекции ран. Еще одна оранжево-красная краска, известная как красный Пронтозил, которая была изобретена немецким биохимком Герхардом Домагком, оказывала антибактериальное действие (боролась с стрептококковыми инфекциями) и привела к разработке важных сульфамидных препаратов (сульфонамидов), которые помогали при родильной горячке, пневмонии и проказе. Фиолетовый из горечавки использовался как антибактериальное и антигрибковое средство[65].
Это широкое применение красок в медицине и фармакологии (в окрашивании таблеток и микстур) привело к осознанию необходимости в новом стандартизированном списке описательных названий цветов. Ко времени создания такого перечня в США в 1939 году, через восемьдесят три года после открытия мова, в нем были наименования чуть более 7500 синтетических красителей.
Благодаря интересному стечению обстоятельств Эрлих подарил текстилю новые краски. Его работа с метиленовым синим показала, что пигмент переносился по крови и попадал в клетку в виде мелких частей. Ученый решил понять, происходил ли этот процесс благодаря особенностям краски или сере, содержащейся в ней, и поэтому заменил краситель другим, в котором сера замещалась кислородом. Над этим проектом он работал вместе с Генрихом Каро, и собственные поиски последнего привели к открытию нового класса родоминовых красителей, которые все еще широко используются в биологической маркировке.
Своей славой Эрлих обязан работе с клетками крови и иммунитетом, за которую он получил Нобелевскую премию, а также созданию сальварсана (1910), синтетического химиката для лечения сифилиса (который также называли «606-й Эрлиха» из-за того, что сальварсон открыли только после изучения и отказа от 605 похожих соединений). Изначально изобретение препарата не получило широкого признания, поскольку считалось, что болеющие сифилисом не заслуживают лечения. Но со временем было доказано, что эта работа с красками помогла начать перспективные поиски того, что он назвал «волшебным средством», процесса, включающего определение и направленное воздействие на специфические микроорганизмы, вызывающие болезни, с помощью изменения химической структуры маркированных молекул – так была создана химиотерапия. До открытия пенициллина в 1930-х и за много лет до того, как этот принцип начал использоваться для лечения рака, химиотерапия считалась основным (хоть и ограниченным) способом лечения пневмонии, менингита и заражения крови. Фирма Hoechst также разработала новокаин, революционный синтетический местный анестетик, который все еще используется в хирургической стоматологии. Успех Сальварсана также привел к открытиям новых лекарств от тропических заболеваний, включая мепакрин (хинакрин) и прогуанил, два из нескольких новых медикаментов, которые в период между войнами начали вытеснять хинин, в качестве самого распространенного средства от малярии.
Великая война изменила цвет во всем мире. Торговые запреты и изоляционизм неизбежно заставили все страны, которые полагались на Германию в поставке красок, искать другие источники. Интересно, как быстро и успешно был принят этот вызов. В Британии война восстановила всю промышленность.
Решение заключалось в поглощении и захвате компаний. По заказу правительства Иван Левинштейн и его сын Герберт взяли на себе управление заводом Hoechst по производству индиго в Элсмир-Порте, а фабрика BASF была поглощена Brotherton из Лидса.
Read Holliday объединился с Bradford Dyes Association и Calico Printers Association, чтобы создать British Dyes Ltd, компанию, которая слилась с Levinstein Ltd и менее крупными фирмами в 1919 году, сформировав British Dyestuffs Corporation. Вместе они поставляли не только краску для военной продукции, но и достаточно промежуточных веществ, таких как нитросоединения, необходимых для снарядов силовых установок. Успех предприятия, основанный на добытом большой ценой понимании, что развитие органической химии в действительности играет важную роль в любом современном обществе, станет причиной основания в 1926 году Imperial Chemical Industries (ICI), слияния United Alkali Co/Ltd, Brunner, Mond&Co., Nobel Industries Ltd и British Dyestuffs Corporation, которые вскоре взяли на себя 40 процентов химического производства в Британии. ICI также завоевала British Alizarine Company, лондонскую фирму, которая поглотила остатки запасов и патентов фирмы «Перкин и Сыновья», и таким образом ее возникновение можно возвести прямо к открытию мова семьдесят лет назад. К началу Второй мировой уроки, выученные во время Великой войны, сделали Британию самодостаточной в производстве артиллерийского огня и способности красить собственную форму.
В США, где зависимость от немецких красок была такой же пагубной, как и в Британии, произошли те же изменения. Обращаясь в 1916 году в Нью-Джерси к Национальной шелковой конвенции, председатель компании Aniline and Chemical Works У. Бекерс отметил, что любая страна, желающая защитить свои национальные интересы, должна развивать собственную сильную красильную промышленность. Он отметил феноменальный прогресс в этой сфере еще даже до того, как США вступили в войну: в 1914 году только пять фабрик активно занимались производством анилиновых красителей, хотя всего два года спустя более восьмидесяти фирм работали с продуктами из каменноугольной смолы, либо с промежуточными веществами, либо с самими красителями. Частично дело было в национальной гордости и том, что считалось желанием со стороны потребителя покупать слегка непредсказуемую краску, если она создана в Америке. Доктор Бекерс рассказал аудитории об определенных проблемах, которые у него вызывало окрашивание шелка метиленовым синим: «Если бы вы не были людьми широких взглядов и не покупали бы из наших рук тонны таких красителей, не соответствующих стандартам оттенков, мы бы разорились еще в самом начале». Помогло то, что война лишила покупателей выбора в этом вопросе.
В 1916 году Британия сыграла важную роль в основании завода Du Pont. Герберт Левинштейн поделился информацией о производстве индиго. В 1914 году в американской красильной промышленности работало всего 214 химиков, к 1919 году число составляло 2600.
В Швейцарии, которая резко увеличила объем производства красок во время войны и покупала большую часть импортированных Британией товаров, компании Ciba, Geigy и Sandoz вместе создали Baseler Chemische Industrie, а во Франции и Италии появились такие же союзы. В Германии в 1916 году восемь компаний создали конгломерат, чтобы составить сильную конкуренцию на поствоенном рынке. В Общество интересов немецких предприятий анилинокрасильной промышленности (Interessengemeinschaft der Deutschen Teefarbenfabriken) IG Farben, входили BASF, Bayer, AGFA и Hoechst. Этот синдикат сразу же стал самой крупной химической компанией в мире и вскоре попробует завоевать его[66].
Глава 12Новая возможность
Цвет можно получить из веществ разными способами, неважно, обладают они им от природы или получили его через посредника. Таким образом, мы способны выделить его намеренно ради полезной цели, но, с другой стороны, все часто происходит против нашего желания.
Он, Мертенс, был юным немецким химиком и католиком, а я юным итальянским химиком и евреем. Потенциально мы являлись коллегами, в действительности работали на одной и той же фабрике, но я находился за колючей проволокой, а он снаружи. Нас тысячами нанимали на заводе Буна в Аушвице. Было невозможно представить, чтобы мы двое, он, старший менеджер, и я, раб-химик, встретились…
Леди Перкин умерла весной 1929 года в возрасте 90 лет. После смерти мужа она продолжала заниматься благотворительностью в местных церковных приходах и Армии Спасения[67]. Она могла бы гордиться дочерьми: одна занялась миссионерской работой, другая стала медсестрой. После смерти местная газета назвала ее «доброй, грациозной и милой Леди Благодать» и заметила, что Садбери переменился, перестал быть скромной деревушкой, какой являлся во времена ее брака. К 1929 году мало кто из местных мог рассказать о первых опытах ее мужа и о том, к чему они привели.
Девять лет спустя, через век после рождения Перкина, он снова стал знаменитостью, по крайней мере, в залах химических обществ. В этот особенный юбилей люди, работающие в красильной промышленности, произносили речи, восхваляя прошлое. На них были галстуки. В лондонском патентном офисе появились признаки возрождения британской красильной индустрии, хотя постоянное присутствие букв IG подчеркивало продолжающуюся и сильную конкуренцию с Германией. Особенности патента включали новое применение краски – цветные товары, твердый казеин, целлюлозная ацетатная вискоза – новые пигменты использовались с помощью инновационных методов на пластике и искусственных волокнах. А на Восточном побережье Америки компания Du Pont только что запатентовала новый материал под названием нейлон.
Как и большинство юбилеев, столетие со дня рождения Перкина могло бы преподать нам важные уроки о славе. Мы можем узнать, например, что ученого теперь почитали за то, что он проложил путь к производству вискозы, синтетической резины и других материалов, неизбежно связанным с современной эпохой. Когда химики красильной промышленности встали в «Лезерселлерс Холле» и отеле «Виктория» в Брадфорде, чтобы спеть в честь Перкина, они увидели пластик на столе и услышали еще одну историю о романе любителя с наукой.