Слегка запыхался. Постоял на площадке, успокоил дыхание. Вынул мобильник, глянул на табло: 19:03. В пределах нормы! Джентльменское опоздание – чтобы дама успела окончательно привести себя в порядок… Николай тряхнул головой и решительно нажал на звонок.
Когда молодая хозяйка открыла дверь, он понял, что так и есть. Она была готова до последней реснички, последнего движения пальца, наносящего духи на нежную кожу – так, что ни убавить, ни прибавить ничего. Она его ждала.
И он расплылся в улыбке. Сказал просто:
– Здравствуй, Мариша.
Пауза. Ответ:
– Здравствуй, Коля.
Николай сразу все понял: ЭТО свершится. А если нет – то уж никогда. Он и она – двое в сумасшедшем, полном тревог мире. Гордеев заглянул в ее широко распахнутые глаза, и острое, сладкое чувство пронзило его…
10
Николай обнаружил себя неспешно прогуливающимся по тенистой улице. Он сразу же узнал ее – улочка из его детства, где по сию пору стоит двухэтажный кирпичный дом сталинской постройки – отчий дом. Здесь он провел все свое детство и юность, рос, мужал. До отъезда родителей в другой город и его ухода в армию этот дом и квартира под номером двенадцать на втором этаже служили ему пристанищем…
Места знакомые до боли.
Гордеев кого-то ждал – была назначена встреча. Уж, не с Мариной ли? Мимо сновали редкие прохожие, да изредка по дороге проезжала машина. Краем глаза он заметил, как из подворотни вышел мужчина и заторопился в противоположную от молодого человека сторону. Николай обернулся, и словно током прожгло – маньяк!..
Это был он, вне всяких сомнений, в своем черном долгополом плаще. Забыв о встрече, Николай устремился за ним.
Следуя за тёмной фигурой в некотором отдалении, он терялся в догадках. Что этот тип делал там, в соседнем с их домом дворе? Неужели еще кого-то умертвил?! Но как же так – ведь он, как известно, до сих пор действовал исключительно в том микрорайоне – где теперь проживал Гордеев. Или расширил свои охотничьи угодья?..
Миновав улочку, они вышли на проспект и оба слились с толпой прохожих. Маньяк вскоре достиг входа в метро и скрылся в людской толчее. Николай в тревоге заметался, пытаясь отыскать в толпе закутанный в черный плащ силуэт. Подошел поезд, и тут парень увидел его возле дверей вагона. Сломя голову, бросился к нему. Успел запрыгнуть внутрь.
Двери закрылись, поезд дернулся и понесся вперед, набирая ход. Николай рискнул подойти поближе, протискиваясь среди пассажиров. В глаза ему бросилась рука незнакомца, крепко обхватившая поручень. Кисть его была густо забрызгана кровью – ЧУЖОЙ кровью! Что, мать твою, происходит?! Почему никто не обращает внимания на эту кровавую печать, каиновым клеймом изобличающую душегуба?.. Они что – не видят, ослепли все?!..
Через несколько остановок маньяк вышел, поднялся наверх и преспокойно зашагал по улице вдоль унылых коробок однотипных зданий. Гордеев не отставал.
Неожиданно маньяк заскочил в троллейбус – Николай едва успел за ним, задетый закрывающимися дверьми. Долго ехали, и уже ближе к окраине преследуемый сошел, пересек улицу и нырнул в ближайший проулок.
Николай туда же. Очутившись возле серой пятиэтажки, он не успел удивиться – то самое место из его второго сна, как заметил, что маньяк скрылся в подъезде. История повторяется…
Преследователь осторожно поднялся по выщербленным ступеням на четвертый этаж, неслышно приблизился к памятной квартире. Дверь опять приоткрыта. Без раздумий он проник внутрь. Постоял, привыкая к полумраку. В каждую секунду ожидая услышать грохочущий звон колоколов, Николай двинулся в сторону кухни…
Ничего не произошло. Кухня была пуста – он заметил там идеальный порядок. Вернулся в прихожую, на цыпочках подкрался к одной из прикрытых дверей в жилые комнаты. Приоткрыл, глянул и… застыл, затаив дыхание. В полутьме помещения – плотные шторы были наглухо задернуты – за столом, перед светящимся экраном монитора сидел маньяк и набирал какой-то текст, щелкая клавишами кейборда.
Николай успел заметить несколько книг, стопкой лежащих на столе, и поспешил отступить назад, боясь выдать свое присутствие. Принялся лихорадочно соображать – что делать: бежать за подмогой, в милицию, или самому напасть на убийцу и попытаться скрутить того? Или выждать и проследить за ним дальше – в надежде, что выведет к очередному трупу?
И тут колокола обрушились на него с неистовой силой. Замогильный звон их бил по барабанным перепонкам, вламывался в мозг. Николай в панике попятился, споткнулся и… полетел в пропасть.
Он понял, что это конец – сейчас он разобьется вдребезги…
Неимоверным усилием он извернулся в воздухе и увидел стремительно приближающиеся острые камни, россыпью покрывавшие дно ущелья. Он хотел затормозить, остановить свое безудержное падение, полететь как птица, но не смог. Ужас сковал его. Он хотел крикнуть и не смог. И – всё!
Саднили локоть и кисть левой руки, слабая боль скребла и левое бедро.
Николай дико огляделся и увидел, что валяется на полу – ковер слегка смягчил удар от падения с кровати – и на него с испугом уставилась заспанная Марина.
Он расхохотался хриплым, разбойничьим смехом. Господи, он жив!..
– Сумасшедший, – укоризненно пробормотала девушка, – ты так напугал меня…
– Я и сам себя напугал, – признался он, все еще нервно посмеиваясь. – Конечно, не совсем сумасшедший, но…
Тяжело поднявшись, он осмотрел левый бок.
– Сильно ушибся?
– Ерунда. До свадьбы заживет.
– До свадьбы? – она улыбнулась.
– Ну, до похорон…
– Ой, да ну тебя!.. Слушай, так тебе опять что-то приснилось?
– Да нет, – соврал Николай – почему-то не хотелось говорить. – Так, фигня какая-то… Но хорошего мало, это верно.
Он сел на кровать. Марина ласково провела ладошкой по его спине.
– М-м!.. – произнёс он, развернулся и обхватил девушку…
Любовь получилась что надо, со стонами, вскриками и завершающим жадным, всепоглощающим поцелуем. После этого было уж не до сна, хотя можно было бы ещё вздремнуть – и они просто так ласкались, миловались, трепались о пустяках… Ну, а потом привели себя в порядок, позавтракали и разбежались – Марина в поликлинику, Николай к аналитику на очередной сеанс.
Гордеев решил не трогать свою рабочую лошадку, а воспользоваться общественным транспортом. Дождался автобуса, залез с толпой внутрь салона. Пока ехал, сосредоточился на мысли о предстоящей встрече, и благодушное настроение тут же испарилось. По мере приближения к пункту назначения нарастало необъяснимое волнение. Попытался расслабиться и ничего не мог с собой поделать.
Когда выходил на своей остановке, протискиваясь среди пассажиров, задел какую-то расфуфыренную девицу. До его слуха донеслось, как та заявила своей подружке: «Обязательно за жопу надо потрогать».
Гордеев метнул в ее сторону сердитый взгляд. На хрен ты мне сдалась, сучонка дешевая! Не выпячивай свою задницу, да не стой на выходе!..
Раздраженный, он направился в сторону здания, где располагался офис психоаналитика. По пути всё-таки попытался насколько возможно, успокоиться.
Перед апартаментами врача Николай отключил мобильник, вошел, поздоровался с секретарем и проследовал в теменос – священное место, как называл свой кабинет сам Пинский. И как только молодой человек переступил порог и поздоровался с улыбающимся аналитиком, тотчас все страхи и заботы оставили его.
– Были ли новые яркие сны, видения? – поинтересовался врач.
Здесь Николай ничего утаивать не стал и поведал об очередном ночном кошмаре.
– Книги? – Пинский проявил живой интерес. – Пожалуй, на этом следует сделать акцент. Давайте-ка, Николай, мы с вами займёмся делом…
Аналитик быстро и умело ввел пациента в гипнотическое состояние, после чего велел ему возвратиться в финал последнего сновидения.
– Что вы видите на столе?
– Книги. Лежат стопкой.
– Что за книги?
– В мягком переплете. Названий не различить…
– Приблизьтесь к столу, – потребовал аналитик.
– Я не могу, – дыхание пациента участилось, – ОН может заметить меня.
– Вы невидимы для него и неслышимы. Осторожно подойдите и встаньте за его спиной.
Пауза.
– Где вы сейчас?
– Я возле стола, позади НЕГО…
– Что он делает?
– Набирает текст.
– Попробуйте прочитать его…
– Я… я не могу, – молодой человек нахмурился, – не могу разобрать. Это не русский алфавит. Какие-то иероглифы… Не знаю…
– Хорошо. Сосредоточьтесь на книгах – названия, авторы…
– Я вижу лишь верхнюю…
– Прочитайте надписи на обложке!
Гордеев смолк. Губы его еле заметно шевелились.
– Что написано? Николай!.. – позвал его гипнотизер.
– Рисунок на книге… монстр и вампирша верхом на чудовище.
– А надпись?
– Роман… Роман Ягодин. Нет! Ягодкин. Роман Ягодкин – «Кровь луны».
Брови гипнотерапевта изумленно поползли вверх.
– Хорошо! – энергично произнес он. – Замечательно! Что с другими книгами?
– Их девять… нет – десять. Книга Ягодкина – десятая, сверху. Другие названия не вижу – закрыты верхней.
– Так. Дальше…
– Он закончил! – внезапно с тревогой произнес гипнотизируемый. – Он сейчас встанет и заметит меня!..
– Быстро скройтесь! Попробуйте спрятаться где-нибудь…
– Я укрылся за шкафом. Оттуда меня не видно.
– Наблюдайте. Что он делает?
– Мне его не видно. Слышу, как он выключил компьютер. Вышел из комнаты.
– Быстро! Пока его нет, вернитесь к столу и просмотрите остальные книги. Времени в обрез, постарайтесь запомнить только оформление передних обложек.
Прошло секунд пятнадцать, Гордеев подал голос:
– Я закончил… Что это?! Опять начинается! Колокола…
– Выбирайтесь оттуда! Слышите, Николай?..
Гордеев под нарастающий колокольный набат пробкой вылетел из квартиры, сбежал по лестнице и выскочил на улицу. Остановился – бой колоколов затих – огляделся по сторонам и, к своему удивлению, заметил напротив, через дорогу, большущую вывеску на доме: «Пинъский и К(». Поспешил к зданию. Его внимание привлекла пожарная лестница. Он резво полез по ней наверх. Взобравшись на крышу, увидел слуховое окно, откуда доносился размеренный убаюкивающий голос психоаналитика.