Внезапно до Николая дошло, что он уже минут пятнадцать как зациклился на ножной теме и бредет, бормоча как заклинания разные пословицы и выражения, посвященные подлежащему «ноги». Видимо утром не стой ноги встал… Тьфу ты, опять нога, пропади она пропадом!
Тут он и уперся в дверь. Все, дальше хода нет. Потянул за ручку… открылась! Несмело вошел внутрь – какая-то комната, за ней другая. Миновав ряд помещений, оказался в коридорчике. Тот вывел его в большую залу, на самом деле представляющую собой ванную комнату. Поначалу он ничего не понял, а приглядевшись…
Во вместительной ванне – даже не ванне, а скорее джакузи, возлежал голый Ягодкин, а сверху, примостившись на краях, две полностью обнаженные девицы мочились на него, поливали золотисто-желтыми струями.
Николай застыл, открыв рот, не в силах поверить в увиденное.
Это выглядело столь дико и ненормально, что он, взрослый и в некоторой степени обкатанный жизнью мужик, испытал самый настоящий шок… Постепенно изумление уступило место отвращению, едва ли не тошноте. Он выскочил оттуда как ошпаренный и, не разбирая дороги, кинулся прочь.
Пробежал метров сто, заметил впереди светлое пятно выхода и ломанулся туда. С ходу выскочил наружу и… не ощутил под собой ничего кроме пустоты. Полетел вниз, перед глазами мелькнула веревочная лестница. Николай сумел каким-то чудом уцепиться за нее и принялся карабкаться наверх. Поднял голову – лестница свисала с гондолы воздушного шара…
Неожиданно этот аэростат стремительно взмыл в воздух, поднимая с собой и молодого человека.
Глянул вниз – от увиденного захватило дух. С головокружительной высоты тоненькими ниточками виднелись реки, зелеными пятнами темнели леса. А шар все подымался. Вот он вошел в слои облаков. Николай почувствовал, что сил продержаться у него надолго не хватит. О том, чтобы добраться до корзины, не было и речи.
Внезапно облака кончились, и яркое, невыносимо жгучее солнце обрушилось на него, ослепило, руки сами собой разжались, и… он очнулся в кресле, в кабинете Пинского.
С полминуты приходил в себя. После во всех подробностях пересказал аналитику то, что удалось увидеть и пережить.
Тот отнесся к этому совершенно спокойно.
– Н-да, – покачал головой, – выходит, наш Ягодкин – любитель «золотого дождя». А это, как мы знаем, есть разновидность копрофилии – извращения, при котором половое возбуждение и удовлетворение достигаются при контакте с экскрементами. Перверсия, однако! Чего и следовало ожидать.
И, заметив удивленно-вопросительный взгляд товарища, пояснил:
– А ты прочти его последний роман «Кровь луны». Зверства, извращения, потоки спермы и горы трупов! Одного этого шедевра хватит для диагноза.
– И какой этот самый… диагноз?
– Самый весёлый: шизофрения с мазохистскими тенденциями и фиксацией на анальной фазе.
Николай только головой потряс.
– Но все дело в том, – продолжал Пинский, – что перверсивные наклонности присущи ягодкинскому ПОДСОЗНАНИЮ. Сознательно он чужд этих извращений, которые описывает в своих творениях, да и тому, что ты обнаружил в его Оно.
– А если он и в жизни…
– Исключено, – отмахнулся Пинский, – если подсознание переполнено, значит, импульсы эти так и не вырвались наружу. Мне известно, что Ягодкин весьма охоч до женщин – в особенности молодых девушек. Скорее он бабник и волокита, чем какой-то там извращенец. Но в то же время, можно утверждать, что неосознанно он желает мазохистского унижения – быть испачканным женскими фекалиями.
– Значит, он НЕ маньяк?
– Отнюдь, – Пинский покачал головой. – Почему бы и нет? Кого-то он может посчитать заклятым врагом, то есть демонизировать определенных людей вплоть до крайней ненависти к ним. Уничтожить врага! Убить!.. Не забывай и о субличностях, тех бесах, которые сидят внутри человека. Возможно, наш неустановленный субъект не подозревает, что умерщвляет людей направо и налево. Действует не он сам, не его Эго, а одна из глубоко запрятанных частей его расщепленной психики.
– Н-да… Совсем здорово. Ну и что же теперь?
– Будем вести наше приватное расследование дальше. Но на сегодня все! Тебе необходимо отдохнуть, собраться с силами. Два раза подряд подобных путешествий твоя психика может не выдержать. Продолжим завтра, если ты не возражаешь.
Николай в ответ поднял обе руки: никаких возражений.
– Кстати, – сообщил напоследок врач, – Валерий со спецами пошукали там, в квартире… Ну и ничего не обнаружили – ни тебе отпечатков пальцев, ни следов обуви, даже ворсинок никаких не нашли. Точно – хитер он гад, всё за собой подчищает.
Николай кивнул, мол, я это уже понял…
Поехал домой. Только успел войти, звонок от Марины. Девушка захотела развеяться со своим ухажером. Оказывается, в город приехала легендарная группа «Смоки» – а он об этом ни сном, ни духом. Надо бы сходить, билеты, правда, баснословно дорогие.
Что ж, сходим, конечно, а билеты не проблема, мы за ценой не постоим. В принципе Николаю и самому нравились многие вещи в исполнении старого доброго Криса Нормана: о полуночной леди, о сердцах, некоторые из которых как бриллианты, а некоторые как камни.
Слетал пулей в кассу, приобрел два билета – места выбрал удобные, повыше и поближе к сцене. Отлично! Потом отменно отобедал, соснул часок. Проснувшись, принял душ, освежился, неспешно собрался и отправился к подружке.
Предмет его воздыханий уже прихорашивалась у зеркала, хотя до начала концерта оставалось еще полтора часа. Ну, пока суд да дело, время пролетело, и вот они под ручку направились культурно проводить вечер.
Выступление рок-музыкантов Николаю понравилось. О Марине и говорить не приходилось – она даже подпевала солисту вместе с залом. В общем, получили удовольствие, так что и потраченных денег не жалко. Потом допоздна гуляли в парке.
Настроение у Гордеева было приподнятым, в голове пестрыми рыбками плавали романтические мысли. Все вокруг располагало к душевной гармонии – покрытые выросшей травой клумбы и лужайки, одевшиеся в светло-зеленый наряд деревья, загадочно сияющий в темном небе лик луны и неяркий свет фонарей. Время от времени в тишине раздавался приглушенный смех. Легкий ночной ветерок шелестел листвой. Краткие моменты идиллии выпадают столь редко, что представляются каким-то чудом, ниспосланным свыше. Во всяком случае, у влюбленной парочки сложилось именно такое впечатление.
С возвышенным настроем молодые люди вернулись домой далеко за полночь. Любовь их была нежной и неторопливой…
И когда оба, насытившиеся и опустошенные, заснули, Николай снова повстречался с Учителем.
Гордеев шагал по тропе, петляющей меж скалистыми вершинами. Шел долго. Было жарко, пот заливал глаза, дышалось с трудом. Плюнуть бы и вернуться назад, откуда пришел, но нельзя, нужно идти до конца – он это знал.
Ну, вот и финиш. Тропа привела к обрыву. Николай остановился на краю кручи. Поднял голову и встретился взглядом с пронзительными, изучающими его глазами незнакомца. Человек сидел в позе лотоса на скальном уступе, по ту сторону ущелья. Судя по внешности – из Тибета. Облачен в одеяние буддийского монаха – не иначе, лама. Пожилой, в глазах – мудрость. На устах застыла безмятежная улыбка.
Какое-то время они разглядывали друг друга, соблюдая молчание, затем лама разомкнул губы:
– Легко же тебя ввести в заблуждение, мой ученик…
Николай вытаращился на него:
– Учитель?!..
Тот усмехнулся:
– В астральном мире любое существо может принять какие угодно формы и обличия. Этот мир – сплошная иллюзия. Как и все остальные измерения.
– А наш, земной?.. – в растерянности поинтересовался молодой человек.
– Твой материальный план еще большая нереальность. Иллюзия в иллюзии, творящая иллюзию.
И пояснил:
– Вскоре ты поймешь смысл этого. Вместе с ростом духа вырастет и твой интеллект. Очень скоро, мой ученик.
И тут лама преобразился – на краю утеса стоял седобородый старец, укутанный в плащ звездочета.
– Туда, – Учитель простер руки в сторону восходящего солнца, – тебе нужно туда!
Старец взмахнул широким рукавом, на Гордеева опустилось облачко плотного тумана, и он мгновенно заснул.
Когда Николай очнулся… вот чудеса! он летел на том самом воздушном шаре из астрального странствия в ягодкинское подсознание. Сидел в корзине, на скамеечке – такой низкой, похожей на лавочки в детском саду.
Посидел, привел в порядок мысли. Поднялся, окинул взглядом окрестности. Под ним расстилалась все та же горная страна, изрезанная ущельями и скалами. А впереди высилась чудовищная по размерам вершина. Видимо, к ней-то и держал курс аэростат, управляемый невидимой силой.
Вскоре догадка Николая подтвердилась. Шар взмыл высоко вверх и навис над горой-великаном, верхушка которой заканчивалась кратером.
«Потухший вулкан», – мелькнуло у Николая.
Между тем аэростат стал снижаться прямо в гигантскую чашу. Когда гондола коснулась дна воронки, Николай спрыгнул вниз. Осмотрелся, заметил неподалеку какой-то предмет, тускло отсвечивающий в полумраке кратера. Подошел поближе – оказалось массивное кольцо люка. Ухватился, поднатужился и сорвал крышку.
Взору открылась штольня с уходящей во тьму металлической лестницей. Недолго думая, Николай ступил на первую ступень. На миг оглянулся, увидал светлое пятно неба и принялся спускаться.
Штольня-колодец оказалась не такой уж и глубокой. Не прошло и минуты, ступени закончились, и его ноги коснулись твердой поверхности. Наугад пошел в темноте, через несколько шагов вытянутые руки наткнулись на холодную поверхность стены. Так вдоль стеночки, на ощупь двигался он, пока не обнаружил проем.
Едва успел войти – все вокруг осветилось – разом вспыхнули факелы, выхватив из тьмы подземный чертог. Так это же…
Николай удивленно присвистнул. Так это же тот самый зал, где он повстречал впервые Учителя! И сейчас, приглядевшись, он увидел восседающего на троне благородного старца.
– Жду тебя, – молвил тот. – С прибытием!