Николай хмыкнул: эка, дескать, невидаль. Но сам призадумался.
– Ну, допустим, – после паузы молвил он. – Но, в сущности, это и так известно – каждый из наших писак, так или иначе, мистик.
– Верно, – мотнул бородой консультант. – Так вот вам с Пинским и карты в руки – ищите, кто из них самый продвинутый.
– Пинский… – проворчал Николай. – Пинский что-то мудрит… Я как раз этим и хотел поделиться.
– Прошу, прошу, послушаю охотно.
Гордеев кашлянул, сосредоточился и начал рассказывать, старался как можно подробнее. Бородулин слушал внимательно, подпёр голову кулаками, отчего борода разъехалась в стороны.
Выслушав всё, он не удивился, но сказал так:
– Тайны мира сего… Засучил, значит, ножками наш Александр Яковлевич, завибрировал. Интересно… Отчего бы это?
– Да я вообще-то ваше мнение хотел услышать.
– Моё мнение… – Бородулин прикурил, пыхнул дымом. – Моё мнение такое: дело к развязке. И развязка Яковлевича пугает. Почему? Он боится убийцу, вот почему. А почему боится – это уж, звиняйте, хлопцы, не знаю.
– Боится… – Николай глубокомысленно сдвинул брови. – А я вот почему-то не боюсь. Никто из подозреваемых мне страха не внушает.
– А Пинскому внушает, – настоял бородач. – Мне вообще кажется, что в этой истории есть ещё какая-то третья сила. Яковлевич, возможно, о ней знает, но тебе не говорит. Возможно, что убийца с этой силой как-то связан… А может, и нет.
– Третья сила… – Николай насупился. – Что вы имеете в виду?– Да конкретно ничего, – Бородулин пожал плечами. – Мысли вслух. А вы ищите. Шерше ля икс!
– Интрига усложняется?
– Она и была сложной, только для нас она немножко проясняется. Вот-вот прояснится…
Гордеев с силой потягал себя за нижнюю губу – таким увесистым сделалось его раздумье. Чуть было не спросил: «Ну и что теперь делать?..», но устыдился. Вместо того сказал банальность:
– Ладно. Безвыходных ситуаций не бывает… – распрощался и поехал домой, то бишь к Марине. Ключ запасной она ему дала.
Перекусил, сел в кресло и задумался.
Информации все больше и больше – аж голова пухнет – а толку ноль. А с Пинским действительно нужно будет держать ухо востро. Что-то не верил Николай в случайные совпадения – астральное путешествие в подсознание аналитика является предупреждением, как пить дать. Красный всадник – вор, похитивший его невесту. О чем-то это напоминает. Гордеев задумался… ах, да – это же из сказок! Вот, например, пушкинская «Руслан и Людмила». Колдун или Змей Горыныч крадет девушку героя, и тот отправляется на ее поиски. Убивает злодея и обретает свою любовь. Змей… дракон… хм, дракон – да, крылатый монстр… Что-то знакомое такое… такое… нехорошее, что ли?..
Вспомнил!! Вспомнил. Это был сон. Гадкий, поганый. Сон с драконом.
Николай вскочил, подошёл к окну.
Он взаправду вспомнил этот сон. Дракон пригнулся к нему, разинул раскалённую пасть и сказал…
Он сказал:
– Я – ЭТО ТЫ, А ТЫ – ЭТО Я!
Воспоминание обожгло его, больно хлестнуло вдоль спины: его сон, в нем Николай и был драконом, монстром, пожирающим людей! Но как… как понимать это? Он-то причем тут?.. Не он же маньяк?! О чем пыталось поведать ему подсознание?
Это… как-то это все запутанно, мудрено – с ходу и не разумеешь. Головоломка, которую нужно непременно понять, раскусить, в чем тут дело?
Но пока что – нет, не пойму…
27
С утра пораньше, отвезя Марину на работу, Николай позвонил Бородулину и поинтересовался, нет ли сообщений о новом убийстве.
– Я уже созванивался со своим человеком, – бодро отвечал консультант, – ничего похожего на наш случай.
– И у меня стрелка в часах не сдвинулась с места. Уже второй день сверх того не движется. Неужели он решил нарушить цикл?
– Гм… Вообще-то на маньяков это не похоже.
– Тогда я ничего не понимаю…
– Я тоже, – Бородулин вздохнул. – Боюсь, нам пока только и остаётся, что ждать… А что у вас с Астралом?
Гордеев чуть запнулся. Он, конечно, думал об этом, но что-то было чуть боязно…
– Попытаюсь, – неясно ответил он. – Если что, перезвоню.
Только отключился, как телефон запиликал снова. Диспетчер.
– Слушаю, – сказал Николай.
Тамара Михайловна подкинула ему заказ. Коля по привычке, почти машинально просканировал ситуацию и… ничего не увидел.
Что за мать твою?!
Он даже изумленно присвистнул. Как же так, неужто потерял свой дар? Закрыл глаза, напрягся, посмотрел еще раз – полный мрак, как у негра в… дупле. Интересная петрушка!..
– Тамара Михайловна, вы меня слышите? Я беру этот заказ. Говорите, куда ехать?
И вот ещё сюрприз. Улица Красноводская – опять вода, да еще красная, кровь что ли?..
Положив мобильник, он вдруг вспомнил, что там, в лесу, Пинский был красным всадником. И сразу взбудоражилась его эзотерическая эрудиция – что красный, цвет планеты Марс, божка войны, означает злобу, агрессию, ярость…
Ну, поехали, глянем, что там за красные воды, реки Вавилона!
На Красноводской по указанному адресу располагался двухэтажный кирпичный дом стариной постройки – кажется, еще до царствования Иосифа Виссарионовича. У ближнего подъезда стоял, явно поджидая кого-то, светловолосый рослый, мускулистый парень в джинсах и рубашке с коротким рукавом. На звук мотора он живо обернулся и дружески взмахнул рукой.
Клиент.
Парень оказался улыбчивым, весёлым.
– Привет, браток! На заказ? Это ко мне! Пять минут подождёшь?.. Отлично. Я быстро барахло своё перетащу.
– Много барахла?
– Да ну! Я, брат, как Диоген, всё своё с собой ношу, – он рассмеялся.
Такая нежданная учёность Николая малость удивила, он с интересом посмотрел на жизнерадостного заказчика.
– Ну давай, жду.
Тот живо скрылся в подъезде. Николай закурил, поудобнее развалился на сиденье.
Каких только чудаков не встретишь… Кстати, в этом чудиле вроде даже что-то знакомое есть. Может, когда-то уже возил его?.. Да нет. Он бы и сам тогда вспомнил… Нет, точно не возил.
Здесь и сам «Диоген» показался, в обнимку с несколькими коробками. Затем повторно сбегал и вынес большущий чемодан, рюкзак, набитый чем-то тяжелым, и еще пару дорожных сумок.
– Вот и весь мой скарб, – коротко хохотнул он.
– Переезжаете? – поинтересовался Николай для вежливости.
– Есть такое дело, – согласился клиент.
– Тоже хорошо, – кивнул Коля и спросил, – куда теперь?
– Давай, брат, на Адмиралтейскую, четыре.
Николай чуть не поперхнулся. Адмиралтейская, адмирал, корабли, море – ассоциация с водой. Опять двадцать пять! Или это у меня бред преследования начался? Наверное, и у Ягодкина все вот так же начиналось…
Довез, конечно, все путем – хоть на Адмиралтейскую, хоть на Капитанско-флотскую. Выгрузились, заказчик рассчитался. Здесь, на новом месте он как-то переменился, шутить перестал, вообще говорить перестал. Отлистнул купюры, кивнул, выволок вещи из кузова и хлопнул ладонью по борту – мол, езжай, свободен.
Николай и уехал.
Тормознув в переулке, он созвонился с Мариной.
– Мариша, как дела? Нормально?.. Ага. Я хочу тут в библиотеку заскочить, мне по пути как раз. Кое-какие книжки посмотреть, может и на дом взять. Так ты, ежели что – звони немедля, хорошо? Ну, пока!
Заехал в библиотеку, набрал там книг на вынос – свои-то и Маринины уже давно все перечел. Читательский зуд у него не пропал, скорее, наоборот еще пуще распалился. Только времени сейчас маловато остается на читку.
Пока заносил в квартиру, тут его застал телефонный звонок. Звонил Пинский:
– Николай, здравствуй. Как у тебя со временем сейчас?
– Что-то серьёзное?
– Полагаю, что да.
Крепко это было сказано, со значением. Николай поглядел на стенные часы.
– Раз так, то я к вашим услугам.
– Прекрасно. Я жду, приезжай.
В пути Николай размышлял: что за дело такое… Новая информация по писателям? Не очень похоже, не стал бы Пинский томить неизвестностью. А что тогда?.. Непонятно. А ну-ка, интуицию включим.
Он притёрся к обочине, заглушил двигатель. Привычно расслабился и включился в режим прозрения – «полуастрал», как сам это назвал с иронией.
«Полуастрал» сработал. Бесплотное видение качнулось перед мысленным взором Гордеева и сказало ему, что Пинский имел возможный контакт со своим орденским начальством.
И это всё. Николай открыл глаза.
Ну ладно, уже кое-что. Этот контакт – несомненно, по его, Николая, делу. Едем!
Секретарша Лена, увидев Гордеева, так и рассиялась в радости:
– Николай Григорьевич, шеф вас ждёт! Сказал, чтоб я немедля вас впустила!.. – хотя в приёмной никого не было.
Николай кивнул, улыбнулся и открыл дверь.
Пинский был, как обычно, безупречно-элегантен, но Николай враз просёк, что психоаналитик на взводе. Это никак не отражалось на его виде – ну просто никак: он не суетился, не делал мелко-нервных движений, не был бледен или, напротив, красен, глаза не бегали, речь не сбивалась… Но и Николая было на мякине не провести. Он увидел ясно: Пинского лихорадит. И впрямь развязка близка – прав Бородулин.
– День добрый, Александр Яковлевич.
– Рад видеть, Николай. Присаживайся.
– Спасибо.
Сел и хозяин. Секунды на две – почти незаметная – повисла пауза, а затем Александр Яковлевич молвил:
– У тебя ничего нового?
Вопрос совсем зряшный. Николай едва сдержался, чтобы не усмехнуться – прорвалось-таки напряжение.
Похоже, Пинский и сам это почуял. Виду, правда, не подал ни малейшего.
– Может быть, это и праздно звучит… но я не мог не поинтересоваться. Полагаю, ты понял.
– Да конечно. А у вас, я вижу, есть что-то.
– Верно видишь. Впрочем, это не столько новое, сколько…
– Хорошо забытое старое?
– Нет, – терпеливо сказал Пинский, а Николай выругал себя: не суйся языком!.. Но Пинский великодушно не заметил этого.
– Слушаю, – извинился интонацией Гордеев.
– Видишь ли, Николай… – начал Александр Яковлевич мудрёное предисловие, – согласись, я не скрывал, что посвящаю тебя в дела нашего Ордена постепенно, открывая информацию частями…