– Прошу извинить, Николай, – в голосе зазвучала любезная непреклонность. – Всему своё время.
– Понял, не дурак. Был бы дурак – не понял бы… Ну ладно! Так можно вопросы?
– Извольте.
– Ага… Ну, прежде всего – как вас зовут?
– Можете называть меня Сергей Никанорович. Это… моё имя.
– В миру? – слегка съехидничал Гордеев.
– Если угодно, – повторил своё этот человек.
– Ладно… Ну, а теперь – о вашем Ордене. Ясно, в пределах того, что вы можете рассказать.
– Пожалуйста, – и Сергей Никанорович начал рассказ.
Нет нужды приводить его здесь полностью. Главное: Николай узнал, что «Стражи планеты», в отличие от прочих тайных кланов, могущественных и не очень, кои бьются друг с дружкой не на жизнь, а на смерть с целью овладеть сверхъестественной мощью и направить человечество по своему пути… так вот, они, стражи Господни, оберегают людей от сил Тьмы и пытаются разрушить все их коварные планы. В том числе и того Ордена, куда входит небезызвестный Александр Яковлевич – белый маг весьма строго назвал их «люцефиритами», хотя и оговорился тут же, что они далеко не из самых худших… Ну и все в том же духе.
Надо сказать, говорил маг просто и убедительно. Привел множество веских примеров из истории человеческой цивилизации, дескать, борьба эта велась с незапамятных времен, продолжается и по сию пору. Упомянул также о существовании дочеловеческих рас… Последнее было Николаю уже известно.
Выслушав, он энергично потёр подбородок ладонью.
– Так. Более или менее ясно… И при чём же тут наш искомый друг?
Лицо Сергея Никаноровича посуровело.
– Николай, – внятно произнёс он. – Мой вам совет старшего товарища: никогда не называйте ЕГО так, даже в шутку. Никогда! Помните, что любое слово – не пустое сотрясение воздуха. Мысль изречённая – уже энергия, уже плоть. Тот, о ком идёт речь, недостоин называться так хотя бы потому, что он когда-то носил это имя…
– Он был вашим другом?!
Спохватился Николай, да уж поздно: ляпнул. Поспешил поправиться:
– То есть… я хотел сказать, членом вашего Ордена?
– Да, – просто ответил Сергей Никанорович. – Да, он был нашим братом. А теперь он – отступник.
– Так, – Гордеев сощурился. – Следовательно, вы его знаете?
– Да, – повторил тот.
– И можете назвать его имя?
– Нет.
Николай аж крякнул от неожиданности:
– Эк-к!.. Вот те нате, хрен в томате… Как так?
– Это довольно сложно объяснить, Николай…
– Да уж постарайтесь!
– Я готов, но, боюсь, вы всего не поймёте. Но если популярно, то вот: этот… м-м… субъект принадлежал к особой категории посвящённых. Эта категория, если угодно, наш спецназ.
Тут Сергей Никанорович прервался. Лицо его почти незаметно, но скривилось, как от неприятного воспоминания.
– Поймите меня правильно, Николай. То, как я вам объясняю сейчас, настолько огрублённо, что…
Он не договорил, скривился шибче.
– Ничего, ничего, – поощрил его Гордеев. – Я уж худо-бедно аналогии умею строить, соображу. Вы излагайте.
Теософ ещё малость покряхтел, страдая от невозможности выразить тонкости профессиональной деятельности… но, делать нечего, продолжил:
– Ну, хорошо. Попытаюсь. Исходный пункт таков: наш Орден, как вам уже известно, есть воистину хранитель высшего мистического знания. В отличие от всех прочих, в том числе и от люцефиритов, кои рвутся к земной власти, к трону мира сего. Мы, собственно, храним мир от их скверных притязаний. И один из наших главных принципов – ненасилие. Понимаете? Нельзя охранять истину силой! По крайней мере, силой грубой, физической…
– А тонкой, стало быть, силой можно?
– Ах, Николай, говорил ведь я, что вам будет непросто понять… То, чем занимаются наши особо инициированные братья – это отнюдь не насилие в профанном смысле. Они, можно сказать, в тонких планах бытия создают специальные системы, направляющие движение астральных и ментальных сущностей…
– Промывка мозгов? – сделал Николай невинный вид. – Так, так, понимаю.
– Ну, если хотите, – устало молвил Сергей Никанорович. – Хотя всё много, много сложнее… Астральная защита, увы, не гарантирует светлой жизни здесь, на Земле. Какие-то идейные химеры всё же возникают и воплощаются. Поэтому приходится идти на некоторые радикальные меры.
Здесь белый маг примолк, насупился. Нелегко, видно, признаваться в том, что истину приходится-таки охранять силой… И Николай понял, что не след сейчас педалировать подобные темы. Он лишь бровями шевельнул замысловато.
– Вот-вот, – нехотя признал маг. – Жизнь сложная штука, а астральная – тем более. Приходится, приходится идти на особые меры…
Николай деликатно промолчал, Сергей же Никанорович далее напустил туману:
– Безусловно, эти меры обоюдоострые. Они порождают соблазны… – но Николай верно расценил сказанное как то, что будущий убийца люцефиритов поддался такому соблазну, решил нести добро в мир огнём и мечом, не поняв, что, сокрушая зло, он сокрушает и сам этот мир.
– Так если я правильно понял… – и Гордеев высказал это, добавив: – Лучшее средство от перхоти – гильотина, так выходит?
– Именно, – теософ не улыбнулся. – Очень точные слова.
– Н-да. Ну, тогда он всё-таки маньяк.
– Фанатик, – отличил Сергей Никанорович. – Он заражён идеей, которая представляется ему сверхценной. Он полагает, что если уничтожит злодеев, то вместе с тем уничтожит и само зло.
– А что, не так?
Маг усмехнулся с горечью:
– Диалектика добра и зла – вещь столь же обоюдоострая, как и астральная защита. Оказаться по ту сторону легче лёгкого, и не заметишь, как там очутился…
– Ну-ну, – Николай не пожелал удаляться в просторы философии. – Одним словом, этот откололся от вас, и его понесло вразнос… Правильно?
– Упрощённо, но в целом верно.
– Ага. И почему же вы с ним не управитесь?
– Он очень силён в энергетическом отношении. Не забывайте, что его готовили по особой программе.
– О как! – Николай полез за сигаретами. – Курите?.. А, ну да. А я закурю.
Опустил стекло пониже, прикурил, затянулся несколько раз, после чего сказал:
– Вот слушайте. Может, я в самом деле чего-то не догоняю, так вы растолкуйте… Этот ваш… извините, бывший ваш – такая гремучая смесь Стеньки Разина с Бэтменом, да к тому же и крышей двинулся. Люцефириты с ним совладать не могут, вы не можете…
Не договорив, он умолк – с особым прицелом, а Сергей Никанорович этот прицел принял точно:
– Именно так. А вы, Николай – можете.
– Ну, так я и думал, – Гордеев выдохнул дым в окно. – Поясните.
– Охотно. Видите ли, Пинский не лгал вам, когда говорил, что вы – на редкость яркий случай связи с биосферой…
Грех было бы не сказать, что Николая, несмотря на весь его независимый вид, проняло до глубины души:
– Стоп!.. То есть, простите…
– Да-да, – всё знал белый маг. – Мы полностью осведомлены о ваших контактах с Пинским. Да и обо всех прочих, уж простите за вторжение в частную жизнь… Но дело того стоило. Мы должны были хранить вас. И мы это делали.
– Да уж, – Николай покачал головой, стряхнул пепел в окно. – Чем дальше в лес, тем партизаны толще…
– Вы полагаете, что Пинский не следил за вами? Наивно было бы думать так! О, если бы он взял вас в оборот, и если бы не мы…
– А вы противодействовали?
– Да.
– Каким же образом, если не секрет?
– Не секрет. Мы формировали ваших эфирных двойников. И когда Пинский со товарищи пытались из Астрала установить за вами контроль, мы запускали их. Они были и здесь, на физическом плане мира.
– Как тепловые ракеты от самолёта! – Николай рассмеялся. – Чтоб из зенитного комплекса не сбили.
– Именно, именно… И господин Пинский следил за ними, а не за вами.
– А они что делали?
– Они – управляемые сущности. Мы вели их, и они имитировали обычные человеческие действия…
Николай вновь расхохотался.
– Слушайте, а с моей дамой, они никаких человеческих действий не совершали?.. Ради полной имитации! Признаюсь, меня бы это не порадовало!..
– Ну, что вы. Хотя чисто теоретически это интересно…
– Теоретически! И не со мной.
Сергею Никаноровичу смешно не стало, он напористо продолжил:
– Как вы думаете, спустил бы вам Пинский то, что вы так грубо вторглись в его подсознание?.. Вот то-то и оно. На доброго дядю волшебника из сказки он не похож, уверяю вас! Но мы вас прикрыли.
– И в той схватке тоже?.. ну, в лесу, с ЭТИМ?
– Нет, – честно ответил маг. – Там вы справились сами. И, признаюсь, восхитили нас. Впрочем, это не столь…
– Погодите, погодите, – перебил Николай уже без всякой деликатности. После! – Мне вот что не даёт покоя: почему там Пинский выкрал мою девушку… Марину. Почему?
– Ну, это аллегорично отчасти, но суть ясна – стремление Пинского посягнуть на нечто ценное, дорогое для вас. Что вам дорого?
Николай согласно хмыкнул, выкинул окурок в окно.
– Убедили. А почему всё же моя скромная персона заслужила такое внимание?
Сергей Никанорович с готовностью кивнул.
– Вы, Николай, являете собою редкий феномен гармонии с окружающей экосистемой. Проще – с этой местностью, с полями, рекой этой вот, с лесами к северо-западу… Вы зачем-то очень нужны этому уголку биосферы, а зачем, этого и я вам не скажу. Она, вернее, оно, биопространство – умнее нас с вами. Вот вам, между прочим, пища для размышления… Но это всё гипотезы, а вот практически…
Он прервался на секунду зачем-то, пожевал губами и продолжил:
– А практически, отступник тоже обитатель этого города. И когда его понесло, он, естественно, принялся крушить врагов здесь. Это стало ясно нам, ясно люцефиритам. Справиться с ним оказалось тяжким делом.
– И вы даже не попытались объединиться?
– С ними? – на губах мага явилась жёсткая усмешка. – Полно, Николай. Они, правда, не худшие, но… это невозможно. Антагонизм исходных позиций…
Он пустился разъяснять этот антагонизм, долго и довольно нудно, что Николай вынужден был выслушать.