В отношении зажигательных пуль Петроградский патронный завод 8 января 1916 г. сообщал, что «снаряжает патроны с зажигательными пулями двух сортов: 1) с выступающим капсюлем для стрельбы по мягким оболочкам и 2) с углубленным капсюлем — по твердым оболочкам». Первый тип предназначался для стрельбы только из винтовок, и то с заряжанием по одному, второй — для стрельбы из пулеметов.
В патронах с уменьшенным зарядом для учебной стрельбы использовались «свинцовые пули системы Тарасова». Вопрос о производстве таких патронов не поднимался до ноября 1915 г., пока запасным батальонам отпускались для учения боевые патроны. Но с сокращением отпуска боевых патронов не более 10 на человека, даны заказы на патроны с уменьшенным зарядом. Петроградский патронный завод к марту 1916 г. выпускал их до 8 000 000 в месяц. Пули полковника Тарасова «без просалки» в соответствии с нарядом 12/1915 г. заказали обществу «Пулемет», поставки — в среднем 150 000 шт. в месяц — начались в мае 1916 г. В Казанском военном округе занялись переснаряжением холостых патронов в патроны с уменьшенным зарядом. Учебные патроны закупались также у Сестрорецкой кустарной артели.
О «разрывных» пулях
Говоря о пехотных боеприпасах Первой мировой войны, нельзя обойти вопрос о «разрывных» пулях и пулях увеличенной убойности типа «дум-дум». Прежде всего стоит вспомнить, что пули «дум-дум» стали порождением британских колониальных войн — британские войска, получив винтовки под новые патроны с бездымным порохом, отметили малое останавливающее действие оболочечных пуль, «особенно против племен диких или фанатичных». И занялись переделкой пуль, спиливая оболочку в носике. Переделывали пули в мастерских местечка Дум-Дум близ Калькутты. Так пули, изобретателем которых считают капитана Берти-Клей, и получили свое прозвище.
Разрывные пули появились много раньше, в 1860-е годы, и среди первых тут была Россия. «Взрывчатые» пули несли заряд пороха и капсюль и предназначались для стрельбы по зарядным ящикам и поджога предметов, стрелять по людям или лошадям категорически запрещалось. Россия сама обратилась к ряду европейских стран с предложением впредь «взрывчатыми» пулями не пользоваться. Военная международная комиссия в Санкт-Петербурге 11 декабря 1868 г. запретила стрельбу разрывными снарядами легче 400 г. А мирная конференция в Гааге 18 мая — 29 июня 1899 г. своей «третьей декларацией» запретила «употреблять снаряды, легко разворачивающиеся и сплющивающиеся в человеческом теле». Гаагская конференция 1907 г. приняла постановление «О запрете разрывных пуль», а вместе с ним, кстати, — «О запрете применения удушающих газов», «О запрете сбрасывания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров». Последние, как известно, уже скоро будут нарушены. А что насчет «разрывных пуль»? Положения конвенций трактовались широко и чаще всего оказывались поводом для взаимных обвинений.
Во время мировой войны пули с разрывными зарядами перестали быть экзотикой. В армии Австро-Венгрии, например, лучшим стрелкам и пулеметчикам выдавали для пристрелки разрывную пулю полковника Крейтца с зарядом дымного пороха. Но в боях 1914 г. эти пули полетели в русских солдат, вступивших в Галицию. И русская пресса взорвалась обвинениями австрийцев в «варварстве», русские солдаты, обычно весьма гуманно обращавшиеся с пленными, бывало, зверели, обнаруживая у них в подсумках патроны с пристрелочными пулями.
Однако два года спустя разрывные («зажигательные») винтовочные пули получила уже Русская армия — для стрельбы по аэростатам и самолетам. В марте 1916 г. германские газеты «Vossische Zeitung» и «Frankfurt Zeitung» опубликовали сведения об «использовании русской армией разрывных пуль» (имея в виду пули повышенной убойности) и об исследовании «отобранных от русских военнослужащих разрывных пуль». С этим вопросом специально разбиралась чрезвычайная следственная комиссия во главе с сенатором А.Н. Кравцовым (созданная для «расследования германских зверств в отношении военнопленных»), которая в июне 1916 г. объявила: 1) что в Российской империи ни до войны, ни после ее возникновения патронов с разрывными пулями не выделывалось, 2) что во время войны действительно имели место случаи, когда русская пехота пользовалась захваченными ею в большом количестве австрийскими и германскими патронами с разрывными пулями, «возвращая их по принадлежности врагам», о чем специально сообщали противнику.
В тоже время в ГАУ передали на исследование «необычные» патроны, взятые у германских частей. 9 июля 1916 г. ГАУ сообщало, что «по исследованию «новые разрывные немецкие патроны» оказались обыкновенными германскими патронами. Ввиду недостатка никеля немцы перешли от оболочки из стали, плакированной мельхиором, к оболочке из стали, покрытой медью».
Любопытная ситуация сложилась с применением 4,2-лин. патронов к винтовкам «Бердан». Вначале войны поднимался вопрос о переснаряжении их бездымным порохом и оболочечными пулями, но ГАУ 29 ноября 1914 г. писало в штаб Юго-Западного фронта: «Переснаряжение берданочных патронов бездымным порохом невозможно». Так что использовались старые патроны с дымным («бурым») порохом и свинцовой безоболочечнои пулей. Не случайно в упомянутой «Записке» начала 1916 г. В.Г. Федоров упоминает случаи, когда русские войска вынуждены были стрелять из винтовок «Бердан» и «получали заявления от немцев, что при продолжении такой стрельбы они будут стрелять разрывными пулями».
Распределение винтовок
По данным Маниковского, накануне войны, согласно мобилизационном плану, предполагалось достаточным иметь 4 500 000 винтовок плюс по 700 000 шт. в год или, считая на те три года, что шла война — 2 100 000, всего — 6 600 000. Оказалось же необходимым: 5 000 000 по окончании мобилизации, около 5 500 000 для последующих призывов, а для пополнения убыли, считая по 200 000 в месяц, на три года войны — 7 200 000, всего — 17 700 000 винтовок, то есть реальная потребность превысила предвоенные расчеты в 2,7 раза. Поставка новых и исправленных винтовок русскими заводами вместе с запасами, накопленными до войны, покрывали менее ее половины. Всего за время войны в войска было выдано винтовок:
— 3-лин. русского производства — 3 576 000 (к 20 июня 1915 г. имелось 4 290 000),
— 3-лин. американского производства — 631 000,
— «Манлихер» австрийских — 300 000,
— «Маузер» германских — 50 000,
— «Лебель» — 86 000,
— «Гра» — около 450 000,
— «Гра-Кропачек» — 105 000,
— «Веттерли-Витали» — 400 000,
— «Арисака» — 728 000 (600 000 — из Японии, 128 000 — из Англии),
— «Арисака мексиканских» — 35 000,
— «Бердан» № 2–362 000.
При этом японские винтовки и французские «Лебель», предназначавшиеся для выдачи перволинейным войскам, были обеспечены патронами в достаточном количестве — по 100 патронов на винтовку в месяц. Старые винтовки «Гра», «Гра-Кропачек» и «Веттерли-Витали» снабжались патронами с бездымным порохом и оболочечной пулей.
Размеры поставки винтовок (русских и иностранных) по годам выглядят так: 1914 г. — 278 000, 1915 г. — 1755 000, 1916 г. — 2 590 000, 1917 г. — 1390 000. Пик поставок винтовок разных систем пришелся на апрель 1916 г. — за счет иностранных поставок (максимум поставок винтовок от русских заводов, как уже указывалось, пришелся на декабрь 1916 г. — январь 1917 г.).
«Ни одна армия ни в одной войне, — писал В.Г. Федоров, — не имела на вооружении столь значительного числа разнокалиберных систем, сильно отличавшихся друг о друга по конструкции. В этом отношении русские войска до некоторой степени можно было сравнивать лишь с наскоро организованными частями Северных и Южных штатов Америки во время Гражданской войны 1861–1865 г.».
Чтобы не превращать эксплуатацию и ремонт оружия и снабжение частей боеприпасами в сплошной кошмар, иностранные винтовки разделили по назначению. О планировавшемся распределении иностранных винтовок свидетельствует распоряжение ГУГШ (по отделу по устройству войск) от 6 декабря 1915 г. за № 9734 и дополнительное разъяснение начальника штаба Главковерха от 10 марта 1916 г. Согласно им:
1. Японские винтовки «Арисака» постепенно сосредоточивались для выдачи войскам Северного фронта по мере обеспечения их патронами по 100 шт. на винтовку в месяц. Однако эти винтовки использовались и на других фронтах (на Юго-Западном летом 1916 г., например).
2. Трофейные винтовки «Манлихер» — для корпусов Юго-Западного фронта.
3. Итальянские винтовки «Веттерли-Витали» в количестве до 150 000 с запасом патронов по 250 на винтовку с последующей подачей по 100 патронов в месяц предназначались для выдачи одной из армий Западного фронта; остальные — в запасные батальоны.
4. Французские винтовки «Лебель» с ежемесячной подачей патронов по 100 на винтовку — на Кавказский фронт.
5. Французские винтовки «Гра» и «Гра-Кропачек» — в запасные батальоны.
Тем же распоряжением приказывалось снять с вооружения запасных батальонов 3-лин. русские винтовки, оставив только по 20 штук на роту. Однако действительный «боевой путь» зарубежных винтовок был сложнее.
Японские винтовки поначалу намеревались выдавать тыловым частям, чтобы высвободить для фронта «трехлинейки». Так, телеграмма начальника Генерального штаба № 11856 от 6 ноября 1914 г. гласила: «Все крепостные части подлежат перевооружению японскими винтовками». Мно