Кайзер Вильгельм возвращался в Германию на авианосце «Принцесса Августа-Виктория», переименованном из «Афродиты», а в девичестве, до переоборудования в авианосец, бывшем трансатлантическим лайнером «Германик». Я подарил его Вильгельму в знак дружбы, как наших народов, так и нашей личной. Об этом было сказано на бронзовой табличке, укреплённой под названием корабля. Вильгельм пришел в восторг, и тут же сделал заказ на строительство в России серии авианосцев из пяти единиц. Как говорится, подарки ценны отдарками.
В Штеттин Вильгельм прибыл с триумфом. У причала его встречали тысячи людей, приветственные возгласы звенели в воздухе, но не было смеха и музыки: в стране был траур по недавно умершему кайзеру Фридриху. Впрочем, скорби народ не испытывал: Фридрих был дельным, хотя и не выдающимся генералом, неплохим администратором, но все его хорошие качества перекрывались англофилией. Немцев кайзер не любил, и скрыть своей неприязни не умел, как ни пытался, вот и народ отвечал ему тем же.
В Берлин Вильгельм отправился неспешно, желая по дороге пообщаться с верноподданными. Он останавливался в попутных городах, произносил речи и всячески старался успокоить взволнованный народ: с одной стороны народ желал национализации земли и передачи её народу, а с другой стороны земельная аристократия эту землю отдавать не желала. А кайзер ни в одной из своих речей так и не обозначил своего отношения к владению землёй. Нежелание прямо обозначить свою позицию по важнейшему вопросу, в результате и сыграла с Вильгельмом роковую шутку.
В Эберсвальде Вильгельма встретила его обожаемая супруга, Августа-Виктория, выехавшая в Германию заранее, чтобы поспеть на похороны кайзера Фридриха, которого она очень почитала. Была она с детьми и свояченицей, женой его родного брата Генриха. Ирена-Луиза, была со своими детьми, что несомненно увеличивало блеск и значение встречи. На отдых в тот роковой день августейшая компания расположилась в деревянном дворце, на дачной окраине Эберсвальде. Днём августейшая компания проводила встречи с влиятельными местными лицами, поучаствовало в большом благотворительном собрании, где Вильгельм произнёс довольно продолжительную речь об основах будущей политики после его коронации. потом был приём, на котором присутствовали сливки местного общества, и приехавшие из Берлина репортёры, которые должны были освещать путь будущего кайзера. Но кайзер опять ничего не сказал о земельном вопросе.
По окончанию официальных мероприятий августейшая семья удалилась в отведённый им особняк, где вскоре после ужина детей отправили спать, а взрослые музицировали в гостиной. Вскоре и они отправились ночевать.
Ничто не предвещало беды, но через два часа после рассвета, когда аристократы ещё почивают, в воздухе раздался гул моторов — это с запада приближались два самолёта. Сделав круг над усадьбой, самолёты один за другим спикировали прямо во дворец. Раздались взрывы чудовищной силы, и от дворца не осталось решительно ничего, только дымилась огромная воронка, пылали размётанные взрывами брёвна и доски, да витали в воздухе обрывки каких-то бумаг, сажа и пепел. Никто из находящихся во дворце людей не выжил. Тяжёлые ранения и контузии получили даже солдаты конвоя, охранявшие ворота и патрулировавшие периметр дворцового парка.
Я, как обычно в это время дня, нахожусь в своём рабочем кабинете. Сегодня ко мне на приём явился офицер для особых поручений начальника жандармского отделения по Закавказью, ротмистр Уплисашвили Григорий Акакиевич. Он докладывает о состоянии дел в подведомственном регионе. Судя по докладу и полученным по другим каналам данным, дела обстоят довольно благополучно. С тех пор, как мы стали перепрофилировать грузинское сельское хозяйство на садоводство и виноградарство, а для переработки продукции построили винные и плодоовощные заводы, благосостояние тамошних крестьян резко повысилось. Сразу резко снизился градус недовольства правительством, а интеллигенция стала проявлять здоровые инициативы вроде посильного участия в ликвидации неграмотности. Это приятно.
— А что Вы, Григорий Акакиевич, можете рассказать о Крестнике?
— Сказать можно многое, и в основном, это хорошие новости, Ваше величество.
Уплисашвили открыл очередную, из стопки лежащих перед ним сафьяновых папок, и, поглядывая в нее, принялся докладывать:
— Джугашвили Иосиф Виссарионович, 1878 года рождения…
— Биографические данные я знаю наизусть. Доложите о проделанной работе.
— Слушаюсь. Для улучшения условий жизни Крестника, с его отцом была проведена серьёзнейшая работа. Во-первых, отца Крестника удалось отвратить от пьянства. С Виссарионом Джугашвили занимался лично келарь монастыря Бетания в честь Рождества Пресвятой Богородицы, расположенного в селе Квесети, в четырёх часах пути от Тифлиса.
— Чем занимается келарь?
— Отец Лукиан известен как незаурядный целитель. Особую известность ему принесли исцеления от пьянства. Мы сделали так, что Виссариона Джугашвили наняли шить обувь на одно из Тифлисских подворий монастыря. Вскоре сапожника спровоцировали на пьянку и дебош, что дало возможность наложить на Виссариона строгую епитимью. На исповеди Виссарион покаялся в приверженности к винопитию, что дало возможность отцу Лукиану взяться за него. Сейчас Виссарион Джугашвили, не без нашей помощи, устроился на Тифлисскую Казённую обувную фабрику, и уже исключительно своими способностями выдвинулся в закройщики. Так как неграмотность мешала Виссариону продвижению по работе, мы устроили на фабрике курсы ликбеза, где Виссарион и его жена обучались в течение года. Результаты блестящие. Теперь о Крестнике. Так как Вы запретили прямо вмешиваться в его судьбу, нами было открыто Реальное училище, куда удалось собрать лучших из лучших преподавателей. При училище было открыто подготовительное отделение, где дети и взрослые обучаются русскому языку. Благодаря блестящим способностям, Крестник преодолел двухлетнюю программу за год, и в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году поступил в реальное училище. Сейчас он обучается в четвёртом классе, демонстрируя прекрасные результаты. Благоволите освидетельствовать табель успеваемости за весь период обучения. Прошу обратить внимание, что единственная четвёрка имеется по гимнастике.
— В Реальном училище преподаётся гимнастика?
— Да, и на очень приличном уровне. Откровенно говоря, четвёрка Крестника была бы пятёркой в любом другом учебном заведении.
— Я слышал, что в Тифлисе нередки эпидемии оспы.
— Для Крестника она совершенно безопасна. В тысяча восемьсот восемьдесят втором году, получив Ваше письмо, Тифлисский полицмейстер очень удивился, но просьбу Великого князя выполнил. На всей улице, на которой проживала семья Джугашвили, была проведена поголовная вакцинация против оспы. Полицмейстер негласно проконтролировал, чтобы виновник переполоха обязательно получил порцию вакцины.
— Да-да, припоминаю, я получал отчёт. Какие мероприятия предпринимаете для развития характера Крестника?
— Учителя дают Крестнику задания повышенной сложности и добиваются выполнения. Впрочем, Крестник и сам иногда находит весьма нетривиальные задачи и во главе группы соучеников успешно решает их. Во время командных игр, выходов на природу, да и в бытовой обстановке, незаметно создаются ситуации, когда Крестнику приходится брать на себя всю полноту ответственности. Рядом с училищем мы прикормили шайку малолетних хулиганов, и Крестнику пришлось совершенствовать мастерство кулачного боя.
— Довольно тонкая должна быть работа. Кто её проводит?
— Иван Алексеевич Титов. В недавнем прошлом жандармский офицер, подполковник, после тяжёлого ранения отправленный в отставку. Ныне Иван Алексеевич преподаёт математику в Реальном училище и является классным руководителем Крестника. С подопечным у Ивана Алексеевича весьма тёплые и доверительные отношения. Впрочем, и остальные ученики любят своего наставника, а он отвечает им взаимностью, но при этом требователен и строг.
— Значит, с мужским воспитанием, у Крестника проблем нет. Это прекрасно. Я слышал, что Крестник пишет стихи?
— Это верно. Стихи он пишет как по-грузински, так и по-русски. На мой вкус стихи довольно хороши, и уже избавились от детских ошибок. Со временем Крестник вырастет в неплохого, а может даже и выдающегося поэта.
Наш разговор прервал неожиданно вошедший в кабинет Андрей.
— Ваше императорское величество, прошу Вашего внимания. Поступила телеграмма высочайшей степени важности.
Я взял поданный бланк и прочитал:
'Его императорскому величеству Петру Николаевичу, самодержцу Всероссийскому. Кайзер Вильгельм с супругой и детьми погиб в результате террористического акта. Нападение произведено при помощи двух самолётов. Так как Россия обладает лучшими инженерами в области авиации, прошу Вашего содействия в раскрытии произошедшего преступления.
Генрих Альберт Вильгельм, принц Прусский'
— Вот так-так! Я ждал, что попытаются убить меня, а убили моего друга! Но детей-то за что?
Слёзы непроизвольно покатились по щекам. Горько терять друзей даже на войне, среди поля пирующей смерти. Мы с Вильгельмом тоже на войне, и готовы принять удар, но детей-то за что? Я очень любил сыновей Вильгельма, славных мальчиков Вильгельма, Эйделя Фридриха и Адальберга, родившихся с промежутком в год и их младшего брата Оскара, которого лично так ещё и не увидел. Ну, проклятые полупиндосы! Вы ответите за это чудовищное злодеяние!
— Вот так, Григорий Акакиевич, злодеи убили моего друга, кронпринца Вильгельма вместе с семьёй. Доклад свой завершите позднее, извините великодушно, но так складываются обстоятельства.
— Ваше императорское величество, прошу принять мои самые искренние соболезнования. Я знаю, каково это терять лучшего друга. Разрешите идти?
— Идите, ротмистр. Я удовлетворён Вашей работой, но как видите, срочные дела. Ступайте.
Жандарм ушел, а я повернулся к Андрею: