— Я находился внизу, и в штурме дома участия не принимал — виновато сказал Протасов — я не столь молод и ловок, чтобы участвовать в задержаниях опасных людей. О деталях задержания ещё не спрашивал, поскольку участники сейчас пишут отчёты, суммировать сведения будем позднее. Простите великодушно, Ваше императорское величество.
— Я Вас ни в чём не обвиняю, генерал, Вы действовали абсолютно правильно. Просто возник любопытный вопрос, некая несуразица, которая меня мучает. Итак, адресую тот же вопрос Вам, штабс-капитан: где во время задержания находились фон Штауффенберг и фон Мёльке?
— Указанные господа находились раздельно, в двух комнатах второго этажа, каждый в обществе трёх мужчин и двух женщин. У меня сложилось впечатление, что фон Штауффенберг и фон Мёльке находились в квартире не вполне добровольно, но, в то же время, попыток покинуть её сии господа не предпринимали.
— Так-так-так… А какой яд был в облатке, которую попытался принять фон Штауффенберг?
— Унтер-офицер Крымов, который отнял облатку у задержанного, согласно инструкции, сначала поместил её в металлическую коробочку, а затем передал её нашему врачу, который в данное время проводит химический анализ вещества, содержащегося в облатке.
— А такое обстоятельство: откуда фон Штауффенберг взял облатку, Вы спрашивали у Крымова?
— В этом нет нужды, Ваше императорское величество. Я своими глазами видел всё: фон Штауффенберг выхватил облатку из нагрудного кармана костюма одного из присутствующих мужчин.
И тут в своей голове моментально сложилась картина произошедшего, и роль глупых жертв игрищ масонов, графа фон Штауффенберга и барона фон Мёльке.
— Господин штабс-капитан, прошу Вас сходить в лабораторию к вашему врачу-химику, пусть он в первую очередь проверит содержимое облатки не на яд, а на наркотик. Скорее всего, там кокаин, героин или нечто в том же духе.
— Слушаюсь! — щёлкнул каблуками офицер и быстрым шагом вышел из кабинета.
А я опять взялся за телефон, чтобы связаться с кайзером Генрихом.
— У аппарата секретарь Его императорского величества кайзера Генриха фрегаттен-капитан фон Тресков — послышалось в трубке.
— Говорит император Пётр — ответил я — передайте Его величеству, что графа фон Штауффенберга и барона фон Мёльке необходимо срочно проверить на приверженность к наркотикам. Можно просто спросить этих господ, хотят ли они дозу кокаина или героина. Скорее всего, злодеи захватили несчастных дворян, сделали их кончеными наркоманами для какой-то своей зловещей цели.
— Яволь, Ваше императорское величество! — откликнулся секретарь — немедленно передам Его величеству кайзеру. Что-то ещё?
— Это всё. Конец связи. — и я повесил трубку.
— Господи, Ваше величество, получается, что граф фон Штауффенберг пытался проглотить вовсе не яд а наркотик? Выходит, что унтер Крымов напрасно действовал с такой жестокостью? — генерал Протасов выглядел потрясённым.
— Унтер Крымов действовал абсолютно правильно в данных обстоятельствах. Во-первых, откуда ему было знать, что в облатке наркотик? А во-вторых, от превышения дозы несчастный граф мог умереть не хуже чем от яда. И раз речь зашла об унтере Крымове, скажите, достоин ли он присвоения офицерского звания?
— Вне сомнения, достоин. Унтер относительно молод, ему меньше тридцати, семь лет служил в артиллерии, грамотен, по его словам, мог выполнять баллистические расчёты стрельбы из пушек. Вследствие неприязни непосредственного начальника перевёлся в другую часть, а её, в свою очередь, прикомандировали во вновь создаваемую лейб-гвардию.
— Любопытно, что за личность тот начальник, что избавился от унтера, умеющего производить баллистические расчёты?
— Здесь, Ваше императорское величество, я помочь не в силах, поскольку незнаком с данным субъектом. Унтера Крымова я отметил сразу после Вашего приезда в Берлин, и намеревался хлопотать о его переводе ко мне в отдел. Единственный недостаток унтера — незнание немецкого языка.
— Согласен, такой человек легко выучит язык. Я услышал всё что хотел, генерал Протасов, не смею Вас больше задерживать.
Генерал вышел, но вернулся штабс-капитан.
— Что скажете, Карл Карлович?
— К моему приходу доктор уже сделал срочный анализ. Он считает, что в облатке героин, смешанный с каким-то веществом. Состав примеси он сейчас и изучает.
— Отлично. Передайте доктору, что получив результат, он должен незамедлительно доложить о нём начальнику отделения жандармов. Вы свободны.
С утра слуга доложил, что ко мне прибыл на доклад начальник отделения жандармов, штабс-ротмистр Курицын.
— Проси. — недовольно буркнул я слуге, вытираясь после умывания, и отправился в кабинет.
— Что-то случилось, Олег Авдеевич?
— Так точно, Ваше императорское величество, случилось и боюсь, нечто неприятное.
— Настолько, что Вы решили явиться ко мне до утреннего чая?
— Просто я не решился разбудить Вас ночью.
— Внимательно слушаю Вас, Олег Авдеевич.
— Ваше императорское величество, дело о задержанных графе фон Штауффенберге и бароне фон Мёльке, при ближайшем рассмотрении, выглядит весьма скверно.
— Прошу Вас, Олег Авдеевич. Излагайте свои аргументы.
— Первое это вопрос: как низкоранговый член масонской ложи смог попасть, на конспиративную квартиру, в то время, как масоны должны перейти на высочайший режим конспирации?
— Согласен, очень серьёзный вопрос, продолжайте.
— Второе: почему этому человеку показали важнейших преступников, находящихся во всеимперском розыске?
— Так-так…
— Третье: почему на конспиративной квартире не оказалось вооружённой охраны?
— Последнее действительно так?
— Так точно, Ваше императорское величество. Те, кто изображал собой охрану, не имеет даже мало-мальской боевой подготовки.
— Любопытно.
— И наконец: разведотдел имеет в Берлине несколько конспиративных квартир. На одной из них имеется место, которое легко использовать для проведения допросов. Сразу после задержания террористов, генерал Протасов отдал приказ везти задержанных прямо туда. Но штабс-капитан Карл Карлович фон Риттер отказался выполнять сей приказ, сославшись на Ваше прямое указание. Более того, он тайно отправил ко мне посыльного с запиской, в которой написал о странном приказе.
— А Вы?
— Я с тремя подчинёнными тут же отправился на указанное место, и обнаружил, что конспиративная квартира окружена агентами военной разведки Второго Рейха, а пивной напротив, чего-то ожидает пятеро журналистов, представляющих издания из Германии, Австрии и Франции.
— Почему Вы не доложили мне вечером?
— Потому что был задержан, и давал объяснения до шести часов утра.
— Значит, готовилась могучая подстава…
— Виноват, Ваше императорское величество, не понял Ваших слов.
— Я говорю о том, что готовилась могучая провокация, и штабс-капитан фон Риттер её сорвал. Каковы Ваши действия?
— Масон, агент генерала Протасова, негласно и скрытно задержан сразу после их встречи.
— А сам генерал?
— Полномочий на арест столь высокопоставленного лица я не имею. В настоящее время генерал находится в своей квартире, здесь в посольстве, все средства связи у него отключены, у дверей находится усиленный караул.
— Значит, всё-таки арестовали?
— Никак нет, Ваше императорское величество. Я обратился к послу и доложил что генералу Протасову угрожает смертельная опасность, для чего требуется усилить его охрану, и оберегать до особого Вашего распоряжения. Казните меня, Ваше императорское величество, но я намекнул, что действую по прямому Вашему особому личному распоряжению. Граф Павел Андреевич Шувалов изволили отдать приказание об установке усиленного караула, что и было исполнено незамедлительно.
— Чувствую, что Вы хотите ещё что-то добавить, я прав?
— Правы, Ваше императорское величество. У меня возникло подозрение, что посол, граф Павел Андреевич Шувалов что-то знает о намерениях генерал-майора Протасова. Теперь у меня всё.
— Благодарю Вас, Олег Авдеевич, теперь важный вопрос: кто, по вашему мнению, наилучшим образом сможет провести следствие по данному делу?
— Персоны, которые могут быть затронуты в данном деле, весьма высоки, поэтому руководить следственной группой может только один из товарищей Министра Внутренних Дел. Сам граф Игнатьев, насколько я знаю, тоже может блестяще провести сию работу, но стоит ли прямо указывать на важность следствия? Впрочем, в любом случае, решать Вам, Ваше императорское величество.
— Так-так-так…
— А допросы вполне могут провести лица в чинах не ниже подполковника.
Уверен, что Курицын ни на что не намекал, но мысль хорошая, вполне подлежащая реализации
— Принимается. Кстати, Олег Авдеевич, как давно Вы носите погоны штабс-ротмистра?
— Три года, Ваше императорское величество.
— Отлично. Поздравляю Вас ротмистром по лейб-гвардии, и назначаю на должность заместителя начальника следственной группы. До прибытия в Берлин начальника следственной группы выполняете все его обязанности в полном объёме. Вашим заместителем назначаю ротмистра фон Риттера. Надеюсь, вы сработаетесь?
— Без сомнений, Ваше императорское величество.
— Около полудня я отправлюсь к кайзеру Генриху, и к этому времени у меня на руках должен быть план работы Вашей следственной группы., чтобы я мог о нём рассказать главе союзного государства. Это политика. Укажите в плане, что допрос любых фигурантов по этому делу может вестись в присутствии германских следователей. Вопросы имеются?
— Так точно! Вопрос первый, он же главный: кого можно привлечь в состав следственной группы?
— Вы знаете всех чиновников посольства, и всех русских чиновников и офицеров, находящихся в Берлине по делам службы. Вы же их изучили?
— Так точно, Ваше императорское величество, и весьма тщательно. На каждого я лично составил служебную справку.
— Значит, это сильно облегчит Вам работу. Выбираете из них всех, кто Вам подходит. Состав группы определите сами.