Через полицейское управление я навёл справки, и оказалось, что у Пети нет ни единого родственника, поэтому я его и усыновил с соблюдением всех формальностей, а Ирина Георгиевна одобрила моё решение.
Что общее в усыновлённых нами детях? Общее есть: выдающаяся сила воли, умение поставить перед собой цель, и приложить все силы для достижения этой цели. А к сильному характеру нужно добавить хорошее образование, правильный душевный склад физическую силу. Так что мои детки постоянно заняты: постигают кто гимназическую, а кто уже и университетскую программу, занимаются спортом, постигают ремёсла. Петя и Сергей постоянно торчат на Адмиралтейских верфях, то в авиастроительном, то в судостроительном цехах, то работая на подхвате, то изучая станки и механизмы. Головы у них светлые, руки растут откуда надо, так что многое у ребят получается. Сергею уже шестнадцать лет, он учится по индивидуальной программе, и на следующий год собирается поступать в Университет, вольнослушателем. Несмотря на разницу в возрасте, вернее, благодаря ей, Сергей постоянно занимается с Петей, многому его учит. В общем, он идеальный старший брат. Мои мальчики уже начали строить модели самолётов, а я им передаю всё что знаю об авиамоделировании. Сергей уже мечтает о создании самолёта собственной конструкции, и я подкинул ему идею дельтаплана. Сделал это очень просто: сложил из бумаги самолётик и предложил Серёже с Петей любым способом, практически или теоретически, или любой комбинацией методов, рассчитать максимальную грузоподъёмность этого аппарата. Пацаны занимались неделю, и в конце концов притащили мне вполне узнаваемый дельтаплан из сосновых планок и шёлковой оболочки. Груз располагался в обтекаемом контейнере чуть ниже центральной планки, и даже кронштейны прикрыты обтекателями. Работа была сделана чрезвычайно аккуратно, за что я похвалил мальчиков, и предложил им развить идею до балансирного планера, способного перенести человека. В качестве теоретического обоснования я выдал им труды Отто Лилиенталя на немецком языке, однако сразу указал на недостаток планеров Лилиенталя — чрезмерную сложность конструкции. Пусть их аппарат будет проще, а значит доступнее для широкого круга любителей.
Потом они поставят на своё детище моторчик, а когда подрастут ещё, я расскажу им о газотурбинных и турбореактивных двигателях. Не знаю, какое дело мои сыновья выберут себе в жизни, но в любом случае я обеспечу им полнейшую поддержку в начинаниях.
В общем, как выяснилось, слухи о благотворном воздействии на усыновителей приёмных детей подтвердились: у нас будет собственный ребёнок, и надеюсь, не единственный.
Поезд домчал нас до Мценска, и на перроне состоялась торжественная встреча августейшей семьи лучшими людьми Орловской губернии. И мне и моей семье слушать все эти верноподданнические речи привычно и скучно, но нужно терпеть: почти для всех встречающих это единственная в жизни возможность своими глазами увидеть монарха и его семью. Детям я лично объяснил смысл этих встреч, поэтому никто не капризничает и не шалит, хотя для Пети и Надюшки такое спокойствие плохо переносимо. Живые они у меня, подвижные как ртуть, но и понятия дисциплины усвоили превосходно.
Как всегда такие встречи сопровождаются награждением достойнейших людей губернии: на этот раз в первом ряду стоят гражданские и полицейские чиновники, врачи, инженеры, мастера и рабочие заводов и фабрик Орловской губернии.
Иду вдоль строя, губернатор зачитывает имя и род деятельности награждаемого, я пожимаю руку и вручаю грамоту на награду, а государыня-императрица лично прикалывает награды на грудь. Обращаю внимание: когда я пожимаю руку очередному кавалеру ордена, народ замирает, зато когда Ирина Георгиевна прикрепляет награду — раздаётся общий вздох, как будто облегчения или восхищения. Почему так? Потом полюбопытствую, сейчас не время.
Ну ничего. Нужные слова сказаны, достойные люди обласканы и мы грузимся в автомобили и автобусы, приехавшие на другом поезде, за сутки до нашего. Мы с Ириной Георгиевной и сыновьями садимся в одну из машин, а дочери с фрейлинами — в другую.
Уже в машине Серёжа огорошил меня вопросом:
— Папа, а почему к показу мирной техники ты готовился как к очередным военным манёврам?
Петя тут как тут, с интересом слушает, что я буду отвечать. Ирина Георгиевна молча улыбается нам. Она любит слушать, как я беседую с сыновьями, уж не знаю почему ей это нравится. А я серьёзно и обстоятельно, не употребляя сложных слов, отвечаю:
— По той причине, сыновья, что сельское хозяйство не менее важно для государства чем промышленность, образование и армия. Без армии нас всех тут же завоюют, и это очевидно. Без промышленности армии будет нечем сражаться, от безоружных, как вы понимаете, мало проку. Без образования нас ждёт та же беда, только ещё скорее — посмотрите с какой лёгкостью передовые страны подчиняют себе дикарей. А без сельского хозяйства мы просто умрём от голода.
— Понятно. Но в других странах, в том числе и развитых, отношение к крестьянскому труду скорее презрительное.
— Полагаю что это пережиток ещё времён рабовладельческого общества: тогда на земле трудились бесправные смерды и рабы из числа покорённых племён. Сейчас это отношение уходит, но кое-где ещё сильно, и всего сильнее в Польше, где недорезанные паны именуют крестьян быдлом, то есть тягловым скотом. Надо признать, что хоть и мизерная, но доля правды в их словах имеется: крестьянский труд ужасно тяжел, и никак не способствует развитию высокого интеллекта.
— Папа, скажи честно, ты тоже так относишься к крестьянскому труду?
Я задумался. Если честно, то я действительно плохо отношусь к крестьянскому труду: он высасывает из человека все соки, и трудящийся крестьянин уже к пятидесяти выглядит на все семьдесят, а женщины-крестьянки вянут и того быстрее. Может быть в раю им это и зачтётся, но смогут ли они оценить райские льготы? Крестьянский труд, что уж врать перед самим собой, изрядно отупляет и ограничивает человека. Но такие слова произносить нельзя. Не педагогично. Отвечу по-другому:
— Дорогие мои мальчики, мы с вами люди неглупые, и поставившие себе цель смотреть далеко вперёд. Это верно?
— Да, папа.
— Сразу вам скажу, что крестьянский труд чудовищно тяжел, и я глубоко сочувствую людям, которые им занимаются. Это значит, что мы обязаны по мере сил и возможностей облегчать участь крестьян, правильно? Давайте посмотрим вперёд, лет хотя бы на триста-четыреста, и обратим внимание на средства производства и тех, кто с ними взаимодействует. Как вы думаете, за последующие века они изменятся?
— Без сомнения, изменятся.
— Для примера я возьму станки для изготовления болтов и гаек, которые демонстрировали нам в Политехническом институте. Петя, опиши мне принцип действия.
— К обычным токарным станкам сделаны механические многопозиционные копиры, которые позволяют производить до семи операций с обрабатываемыми деталями: зажим и центровка, грубая обработка, точная обработка, съём обработанной детали и сброс её в контейнер.
— Правильно. И сколько человек обслуживает теперь станок?
— Один человек на пять станков.
— Правильно. А можно человека заменить на какое-то устройство?
— Можно, но пока излишне сложно.
— И это верно. То есть, механические приспособления имеют некоторый предел своего применения, не так ли? Теперь вернёмся к крестьянскому труду: сейчас нам покажут машины, которые избавили крестьянина от самого тяжёлого труда: вспашки и обработки земли и уборки урожая, а также последующей обработки зерна, овощей и чего угодно ещё.
— Ты хочешь сказать, что сельскохозяйственные машины в будущем получат управляющие приспособления и станут работать самостоятельно? Но как?
— Серёжа, тебе говорили, что ты очень умный мальчик? Говорили? Ещё раз тебе это сообщаю, только смотри не загордись. Ты сделал верный вывод. А теперь мальчики подумайте: сможет механика справиться с такой задачей?
Мальчики крепко задумались. Серёжа, я вижу, пришел к какому-то выводу, но помалкивает: даёт возможность отличиться младшему брату. Это очень хорошая черта его характера.
— Я думаю — медленно говорит Петя — что поля имеют разную форму, на полях встречаются деревья, ямы и другие препятствия. И вообще, может произойти что-то неожиданное. Верно, папа?
— Совершенно верно. А вот каким будет управляющее устройство, я непременно расскажу. Вам интересно?
— Ну конечно! Рассказывай, мы слушаем!
— А вот ничего не получится, дорогие мои мальчики, мы уже приехали!
— Значит расскажешь позднее. Обещаешь?
— Не сомневайтесь, расскажу.
Вся представляемая техника выстроена по периметру обширной площадки, на возвышении, откуда открывается прекрасный вид на окружающие поля, где и будет продемонстрирована работа всех этих тракторов, плугов, зерноуборочных и силосоуборочных комбайнов и прочей сельхозтехники. Горжусь тем, что приложил свои знания и кое-какие умения при проектировании многих образцов.
Рядом с техникой стоят её создатели и механизаторы, которые поведут технику в поле. Всё блестит, и даже колёса протёрты от пыли. Я впереди, рядом государыня-императрица, а позади свита, включающая иностранных дипломатов. Среди прочих я вижу германского посла в России, сына великого фон Бисмарка. Ему всё очень интересно: князь и сам крупный землевладелец, в его хозяйствах широко используется техника, в том числе и русского производства. А ещё тут много репортёров, фотографов, и даже установлено несколько кинокамер.
— Прошу обратить внимание, Ваше императорское величество: перед нами трактора различной мощности и назначения. На всех установлены кабины, для защиты от капризов погоды. Крайний справа стоит первенец русского тракторостроения, колёсный трактор «Силач», двигатель на нём нефтяной, с калильной свечой, а мощность пятнадцать лошадиных сил. На сей момент в России построено двадцать пять тысяч таких тракторов, и выпуск продолжается на пяти заводах, поскольку они имеют очень хороший спрос. Армия уже отказалась от таких тракторов, но крестьяне используют охотно.