Чёрт возьми! Как они это делают? Казалось бы ничего сверхъестественного, обычные казалось бы слова и движения, но я готов взорваться от вожделения. Гурии! Одалиски!
— Царица моих грёз, я желаю чтобы вы с подругами приступили к выполнению комплекса гимнастических упражнений, очень полезных для дам в интересном положении. Я же, с вашего позволения, буду аккомпанировать вам на рояле. Вы не возражаете?
— О, это превосходная идея!
Я занял место за роялем, а лейб-медик принялся объяснять ход каждого упражнения, и а потом стал подавать команды. Дамы двигались с большим удовольствием, изяществом и откровенно эротично. Да… Была у меня мысль приглашать мужей этих женщин для помощи своим супругам во время гимнастики, но это неправильная мысль. Ну её к чёрту эту идею. Уж на что я верный муж и вообще стойкий оловянный солдатик, но и я начал с большим интересом поглядывать на фрейлин Ирины Георгиевны.
Не нужно. Лишнее это.
После занятий Антон Яковлевич освидетельствовал состояние женщин, нашел его превосходным, и дамы весело переговариваясь отправились в душ, а мы с лейб-медиком — в мой кабинет.
— Каково ваше мнение о гимнастике для беременных теперь, Антон Яковлевич?
— В высшей степени превосходное, Пётр Николаевич. Если позволите, я распоряжусь издать ваш альбом в виде брошюры, и разошлю её во все имеющиеся кафедры акушерства и гинекологии, а также во все родильные дома.
— Только не надо упоминать меня в качестве автора.
— Воля Ваша, Пётр Николаевич, в качестве автора я Вас не упомяну, но слух о Вашем авторстве всё же запущу.
— Вот те раз… Зачем же запускать слух?
— Видите ли, Пётр Николаевич, без всякой лести сообщаю, что у Вас сложилась совершенно определённая репутация как в научном и инженерном сообществе, так и в среде обывателей. Все Ваши идеи оказываются очень успешными и полезными, а потому простое указание или даже намёк на Ваше авторство обеспечивает благожелательное отношение публики и врачебного сообщества.
— Ну раз так… Запускайте свой слух, не возражаю.
Франция оказалась крепким орешком, впрочем это не удивительно: по Великобритании мы ударили в разгар политического и национального кризиса, когда в метрополии подняли голову сепаратисты, мечтающие о независимости Шотландии, Ирландии и Уэльса. Политический кризис был резко усилен финансовым кризисом, что неудивительно: они всегда идут рука об руку. Военное поражение, не фатальное в других условиях, создало кумулятивный эффект, и пожалуйста: Великобритания развалилась.
Но во Франции этот номер не прошел. Да, нам удалось кое-где найти местечковых националистов, и эти мутные личности даже сумели организовать вокруг себя некоторое количество людей… Но это крохи. Основная масса французского общества осталась верна флагу. Но деньги нацикам мы всё равно продолжали платить: их услуги понадобятся, когда после военных поражений возникнет политический кризис. Но его время ещё не пришло.
Войска Испании и Германии вторглись во Францию с юга и востока, и повели наступление на Париж. Для немцев этот путь был знаком: совсем недавно они успешно били французов во время франко-прусской войны тысяча восемьсот семидесятого — семьдесят первого года. Французы тоже не забыли уроков той войны и желали дать достойный отпор тевтонам, вследствие чего лучшие части оказались на востоке. Испанцев, так уж получилось, сдерживали второсортные как по составу и выучке, так и по вооружению войска. В то же время Альфонс Двенадцатый, желая продемонстрировать возрождение былой мощи Испанской империи, провёл тщательную подготовку к войне, обратив самое пристальное внимание выучке солдат, а в особенности офицеров всех уровней. С нашей помощью, и с помощью Германии в Испании были проведено перевооружение на современные образцы вооружений, а офицеров обучали новейшим методам управления войсками, стратегии, тактике. Немалое время отдавалось вопросам обеспечения и снабжения войск в движении и в бою. По результатам аттестаций из армии были уволены десятки офицеров и генералов, причём некоторые — с позором, без права ношения военного мундира.
И вот наступил главный экзамен: война.
Испанцы, сбив со слабых позиций французские войска, через горные проходы пошли в глубину Франции, и остановились на рубеже Гаронны, и осадили Тулузу. Пока испанцы приводили в порядок уставшие войска и подтягивали отставшие обозы, переброшенные им навстречу французские войска заняли оборону, и стали готовить контрнаступление. Но неудачно: испанцы не стали дожидаться готовности врага к бою, и нанесли свой удар вдоль побережья Средиземного моря. Для передвижения они активно использовали железную дорогу, которую французы почему-то не разрушили. В результате, спустя какие-то три недели, Марсель и Тулон оказались блокированы с суши и с моря.
Испанский флот был слабее французского, но Паскуале Сервера-и-Топете, командующий военно-морским флотом Испании совершил изящный, необычный для этого времени ход: он приказал авиации засыпать фарватеры Марселя и Тулона минами. Французские моряки, при попытке выйти из Тулона потеряли эскадренный броненосец и крейсер, после чего прекратили всякую деятельность. Они просто сидели на берегу и в своих кораблях, даже не пытаясь протралить фарватер. Кажется, именно так вели себя русские в Порт-Артуре, впрочем, я слабо помню этот исторический эпизод.
Как бы то ни было, испанцы вышли на границу Италии, и стали закрепляться на линии от Гайона на границе с Италией, до Бордо на побережье Бискайского залива. На большее у Испании не хватало сил и средств, да больше и не требовалось.
Немцы, тем временем, увязли в боях. В сообщениях мелькали очень знакомые топонимы: Седан, Верден, Реймс… Лично я для себя сделал вывод: немецкие генералы забронзовели почивая на лаврах минувшей войны, и им нужна хорошая порка. Эти мысли я держал при себе, но кайзер Генрих и сам пришел к такому же выводу: от снял с должностей десятой генералов, и назначил на их место новых, не всегда моложе, но назначенные им люди всегда образованны, энергичны и инициативны. Результат не преминул сказаться: спустя два месяца боёв немцы взяли Париж. Франция капитулировала.
Наше участие в войне выразилось в крейсировании нескольких ударных авианосных группировок вдоль обоих побережий Франции. Французы так и не решились не только вывести свои боевые корабли из гаваней, но даже атаковать наши отряды с воздуха. Моряки огорчились от такой пассивности противника, а лично я был этому только рад.
По результатам войны Испания получила свой кусок, Германия свой, а остальное разделили на десяток независимых государств. Из них только Корсика и Бретань всегда стремились к независимости, а остальным придётся привыкать к «свободе», впрочем, это уже их проблемы: «горе побеждённым» — сказали ещё в Древнем Риме.
А колонии мы поделили по-братски.
Сложная ситуация сохранялась в Турции. В этой стране накопились многочисленные противоречия, которые сейчас выливались в виде беспорядков, побоищ, сепаратизма различных территорий. Арабы вдруг заговорили о независимости, в Сирии и Палестине были замечены агитаторы, толкающие речи «за всё хорошее против всего плохого». Призывали они к борьбе за независимость, за создание собственных арабских государств, хотя не могли толком объяснить — кто будет главенствовать в новосозданных арабских державах. Тут надо пояснить: арабы как и поляки — отъявленные индивидуалисты. Там где собралось два араба — непременно появится три политические партии и четыре религиозных течения, не считая ересей. Соответственно, каждый племенной вождь, у которого казна состоит из пары серебряных динаров, а армия — из трёх пастухов, вооружённых прадедовскими саблями, считает себя полноценным претендентом на сирийский или иракский трон. И он обязательно найдёт несколько приверженцев в своих притязаниях, а не найдёт, не беда. За малую мзду он сам примкнёт хоть к шайтану, лишь бы тот не забыл заплатить, а если при этом он сумеет доставить неприятность своему старинному врагу, вождю соседнего племени, сияющий абсолют будет достигнут. Впрочем, если старый враг заплатит больше, араб непременно объявит, что всегда любил того человека и примкнёт к нему. Это не значит, что абсолютно все арабы продажны, нет! Случаются среди них и принципиальные, твёрдые люди, но как правило, эти люди не имеют значительного политического и военного веса.
Турецкий посол, по поручению султана спросил у меня совета, как его державе преодолеть этот кризис. Пришлось мне рассказывать о том, как в Советском Союзе создавали межнациональную общность «советский человек», разумеется, не произнося этих слов. Пропаганда дружбы, взаимопомощи и любви к ближнему — в этом нет ничего особенного, ибо того же требуют и все мировые религии. Но нужна ещё и межрелигиозная если не дружба, то хотя бы взаимотерпимость. А для того чтобы люди могли прочитать все эти призывы, нужно открывать сеть школ, где ребята разных национальностей будут жить и учиться бок о бок. Так возникнет уже личная дружба.
И не стоит забывать, что турецкий султан является главой мировой мусульманской общины. Он вправе дать указание всем священнослужителям вести проповеди о религиозном и светском мире. А ещё он вправе наказывать мздоимцев и проводить разумную внутреннюю политику.
За океаном, тем временем, всё только разгоралось. Эскадра адмирала Казнакова вернулась к родным берегам, союзники разошлись по домам, получать заслуженные награды. А в самой Америке шла лютая междоусобица, подчас принимающая совершенно дикие формы. Заживо сжечь всё население маленького городка, или кастрировать всех мужчин в крупном городе перестало быть чем-то необычным. Обе стороны с увлечением резали негров, но и негры не оставались в долгу.
Невероятно, но почти полтора десятка индейских племён заключили соглашение о совместной войне против оккупантов, и объявили о создании Свободного государства индейцев Америки. Претензию они предъявили на всю Северную Америку, но пока решили удовольствоваться полосой в пятьсот километров по обе стороны американо-канадской границы, избрав своей с