— Прекрасно! Тогда постарайтесь сделать ещё один шаг: о замораживании строительства широкой публике не сообщайте вообще, и сделайте так, чтобы в подконтрольной прессе публикаций об этом не было.
— Но позвольте, а английской, французской прессе непременно кто-нибудь поднимет вопрос о прекращении строительства боевых кораблей.
— Ну почему же прекращении? Нашим флотам необходимы корабли разных классов. Почему бы, не начать строить грузовые корабли?
— Они сильно отличаются от боевых.
— Хорошо, тогда такой вариант: договориться о строительстве броненосцев для Турции, Бразилии, Чили, Аргентины, да для кого угодно?
— Но Турция наш соперник…
— Это вопрос дискуссионный. К тому же мы построим для них уже устаревшие корабли, а себе будем строить новейшие. Подумайте, ведь на новейших кораблях удастся увеличить главный калибр чуть ли не вдвое!
Адмирал Шестаков слегка завис: ещё бы, его соблазняют такими перспективами…
— А со стратегической точки зрения всё ещё интереснее. Нам удастся спровоцировать Англию и Францию на бешеную гонку вооружений, им придётся менять весь броненосный флот, вот пусть и подрывают свои экономики, пусть опустошают казну.
— А Вы, Пётр Николаевич, как оказалось, коварный тип! — подал голос император.
— Благодарю, государь. — поклонился я.
— Мне очень нравится ход Ваших мыслей, думаю, что действовать надо именно так. А что думают по сему поводу наши германские друзья?
Князь Гогенлоэ с достоинством поклонился царю:
— Мой государь высказывал сходные мысли, и я их полностью поддерживаю. Могу добавить, что наших, как остроумно их называет великий князь Пётр, «заклятых друзей», ожидает не только кораблестроительная, но и начинающаяся авиационная гонка. Вернее, противодействие оной. Наши агенты сообщают, что адмиралтейство Британии, оценив результаты манёвров, собирается разрабатывать меры противодействия воздушной угрозе. Наиболее опасными признаны удары тяжёлыми бомбами в борт кораблей. Англичане собираются создать устройства, расположенные вдоль бортов корабля. Собственно, это сети, сплетённые из тросов, которые при помощи кронштейнов вывешивают на некотором расстоянии от борта корабля. Их задача — вызывать преждевременные подрывы бомб и самодвижущихся мин. Я хочу спросить Вас, великий князь Пётр, как Вы оцениваете эти меры?
Собеседники покивали головами и повернулись ко мне.
— Никак. Вернее, как бесполезную трату сил и средств. Судите сами: при движении данные сети будут создавать сильное сопротивление движению, значит, в бою они бесполезны. Но надо распространять слухи о нашем беспокойстве английскими приготовлениями.
— Это даже не обсуждается. — махнул рукой царь — Ваше ведомство, Вы и работайте. Но меня интересует другое: действительно ли паровая турбина даст настолько весомую прибавку скорости?
— Действительно это так. Генерал Паукер провёл соответствующие исследования и расчёты, его вывод: корабли будут ходить вдвое быстрее и значительно дальше. Одновременно я бы порекомендовал перевести отопление с угольного на нефтяное.
— Морское ведомство целиком поддерживает данное предложение, хотя оно и сопряжено со значительными трудностями. — поддержал меня адмирал Шестаков — Зато потом снабжение флота топливом станет легче и в даже дешевле.
— Хорошо, господа совет — сказал император — я вас выслушал, и теперь выскажу своё суждение.
Мы почтительно примолкли, а царь продолжил:
— Остановки кораблестроительных программ ни Российская, ни Германская империи допустить не могут: это чрезмерно рискованно. Но мы можем поискать покупателей на строящиеся корабли. Таким образом, останутся загруженными верфи, не пострадают наши подданные, и наши планы останутся скрытыми от посторонних. Одновременно Морскому министерству приказываю провести работы по переводу флота на нефтяное отопление. План работ представить мне в самое короткое время.
Адмирал Шестаков почтительно кивнул:
— Будет исполнено, Ваше императорское величество.
— Работы по созданию паровой турбины проводить со всей возможной скоростью. Я уже понял, что за такими машинами будущее, а значит, мы, с нашими германскими друзьями, должны быть первыми. Пётр Николаевич, надзор над проектом возлагаю на Вас. Морское ведомство обеспечит строительство заводов по выделке частей турбин, и самих турбин. Кстати у меня вопрос: где пригодны турбины, кроме как во флоте?
Все опять повернулись ко мне. Чёрт, а ведь я заработал нешуточный авторитет как знаток перспективной техники! Я откашлялся:
— Ваше императорское величество, турбины будут весьма востребованы при создании электростанций. Они будут вращать электрические генераторы, и обеспечивать города и промышленность дешёвым электричеством. В этом качестве у турбин большое будущее, и мы можем их выделывать на продажу в больших количествах.
— Это радует. — усмехнулся император — Теперь о проектах новейших броненосцев с линейно-возвышенным расположением артиллерии. Насколько они реальны?
— Позвольте мне. — привстал Морской министр, но тут же сел, отреагировав на взгляд царя — Нами построен опытовый бассейн, на нём проводятся испытания моделей корабельных корпусов различных форм.
— И каковы результаты?
— Меня уверяли, что скорость броненосца будет достигать тридцати узлов, а при экономическом ходе пятнадцати-двадцати. Это едва ли не вдвое больше того, что мы имеем сейчас. Что до проектов, то их разрабатывается три: линейного броненосца, линейного крейсера и быстроходного крейсера.
— Изрядно. Так вы говорите, что турбины могут принести доход?
— Да, Ваше величество, причём немалый доход.
— Это радует. Петр Николаевич, сколько сейчас приносит ваш авиазавод?
— Не мой, Ваше императорское величество, а Военно-воздушного флота Российской империи.
— Ну не гневайтесь на престарелого родича — улыбнулся он.
— Извините, Ваше величество. На текущий момент мы построили четыреста восемьдесят пять самолётов, из которых на вооружение Военно-Воздушного флота поставлено пятнадцать. Остальные проданы по цене от пятнадцати до сорока тысяч рублей.
— Ого!
— Кроме того, мы продали тысяча двести три самолётных винта по цене две с половиной тысячи рублей за экземпляр.
— За что такие деньжищи?
— Мы научились изготовлять металлические винты. Они прочнее, надёжнее, долговечнее и легче деревянных. Собственно, винты нашей выделки такого высокого качества, что могут прослужить весь цикл жизни самолёта, поэтому они дороги. Во всяком случае, мы даём на винты гарантийное обязательство на десять лет.
— Чем ещё удивите?
— Приборостроительный завод наладил массовый выпуск приборов для самолётов и иной техники. Эти приборы не так дороги, зато пользуются огромным спросом. В Европе и САСШ начался бум изобретений самодвижущихся экипажей, и для всех нужны приборы управления.
— А что с вашими мотоциклами?
— С ними всё прекрасно. Кстати, приглашаю всех спуститься во двор, там вас ожидает небольшой, но, надеюсь, приятный сюрприз.
— С удовольствием. — сказал, поднимаясь император.
Все дружно спустились во внутренний двор, где стояли три больших легковых автомобиля.
— Что это?
— Это, Ваше императорское величество, подарки, предназначенные Вам, Вашей августейшей супруге и германской кайзерской чете.
— Господи, Пётр Николаевич, когда же Вы всё это успели?
— Помилуйте, Ваше императорское величество, мне ли Вам объяснять, что руководитель должен отдать правильный приказ, а потом лишь проконтролировать исполнение?
— Да-да, я всё время забываю, что Вы очень необычный человек, а Вы всё время мне напоминаете об этом.
— Перед вами самодвижущиеся экипажи, которые мы назвали автомобилями. Водители автомобилей подготовлены и могут сейчас же отвезти Вас, куда прикажете.
— Прикажу, отчего же не приказать. Не съездить ли нам в Аничков дворец, где Вы, Пётр Николаевич, лично вручите свой подарок? Только… какой из автомобилей предназначен мне?
— Взгляните на двери, Ваше величество…
— Ох, и верно!
На дверях двух автомобилей были закреплены гербы России и вензели Александра II и его жены, а на двери третьего — герб Второго Рейха.
Я повернулся к князю Гогенлоэ:
— Прошу, Ваша светлость, принимайте подарок Вашим повелителям.
— Дозволено ли будет мне совершить поездку на этом автомобиле?
— Разумеется. Вы же должны убедиться в качестве и безопасности новейшего средства передвижения? Кроме того, если Вы увидите какие-либо недостатки, то мы успеем их исправить до отправки автомобиля их величествам.
И мы поехали в Аничков дворец.
На следующий день я снова был в кабинете императора. Мой родич сидел над разложенными по столу документами и был мрачен как могильный склеп.
— Пётр Николаевич, — после продолжительного молчания заговорил он, наконец — несмотря на юный возраст, Вы зарекомендовали себя мудрым советником. Как Вы видите, я сижу над ежегодным статистическим отчётом, и пребываю в великом недоумении. Скажите, Пётр Николаевич, не задумывались ли Вы, какая из стоящих перед Россией проблем самая тяжёлая?
— Я много над этим думал, Александр Николаевич.
— И к какому выводу Вы пришли?
— На мой взгляд, государь, перед Россией стоят не менее трёх важнейших проблем, а именно: первая, и главная это регулярный голод и хроническое недоедание подавляющего большинства русского крестьянства. Вторая по значимости проблема представляет собой всё нарастающее отставание России в плане промышленного производства. Третья проблема — всё нарастающая угроза социальной революции. Впрочем, если решить первую проблему, третья значительно потеряет свою остроту.
— И каким образом, по Вашему мнению, можно решить проблему голода?
— Таким образом, что, решая первую проблему, мы одновременно решаем вторую, и значительно ослабляем третью.
— Экий Вы лихой кавалерист, Пётр Николаевич!
— Просто, на мой взгля