– Не прикасайся ко мне, – процедил Хайден.
Оттолкнув несчастного в сторону, он развернулся и двинулся в сторону ворот, за которыми заканчивалась площадь. Люди оборачивалась и провожали нас укоризненными взглядами, но колдун оставался к ним безразличным.
«Кажется, злодей не в духе».
Прижав уши, я спряталась в сумке, решив, что сейчас лучше не показываться и не привлекать к Хайдену еще больше внимания. Пока мы возвращались к главному храму, мне было о чем подумать.
Я вспомнила, что похожая сцена с казнью произошла и в книге. Правда, она несколько отличалась от того, что мы только что видели. В смерти Ванессы обвинили именно Мирабелис, король назвал это спланированным убийством, с целью подорвать дух правящей семьи и подданых королевства. По мнению большинства, союз принца и дочери пресветлого служителя должен был благоприятно сказаться на всем Мегалихоре, так как подобный союз благословил бы сам Светлый Бог.
Тогда на дворцовой площади показательно казнили нескольких пленных мирабов, после чего король точно так же сообщил о новом брачном договоре младшего принца и дальнейшем укреплении связей с союзниками – королевством Триторис.
«Меняются лишь детали, но ключевые события уже повторяют сюжет книги» – пришла я к нерадостному выводу.
Колдун замедлил шаг, и я с любопытством снова высунулась из сумки. На площади главного храма было не менее многолюдно, чем перед дворцом короля. Хайден подошел к ограждению, вдоль которого толпились люди. Как раз в этот момент из стеклянного купола поднялся столп белого света, устремленный прямо в небо.
– Смотрите!
– Светлый Бог милостив!
Люди разразились бурным ликованием, и как мне показалось, куда более искренним, чем при обращении правителя. Когда двери храма распахнулись, толпа почти мгновенно замолкла, почти все, кто находился на площади, прижали руки к груди и склонились в полупоклоне. Хайден последовал их примеру, но если люди вокруг смотрели лишь себе под ноги, то его взгляд исподлобья внимательно изучал тех, чьи спины остались идеально прямыми. Подобно служителям Светлого Ковена, эти люди были облачены во всё белое, и в отличии от большинства, стояли по другую сторону ограждения, возле главного входа в храм.
В воцарившейся тишине из него вышли несколько мужчин в длинных белоснежных рясах, и остановились, бросив короткий взгляд на склоненных горожан. Следом вынесли позолоченный гроб, и когда его загрузили в большой стеклянный катафалк, самый высокий из служителей поднял руки и громким сильным голосом произнес следующие слова:
– Светлый Бог принял душу моей юной дочери. Да упокоится Ванесса в царстве Теосфоса. Да возродится она в лучшем мире. Энай.
– Энай, – закричали люди, не поднимая голов.
Пресветлый подошел к девушке, стоявшей чуть в стороне от остальных, и приобнял за плечи. Он проводил её к одной из подъехавших к храму карет и помог забраться внутрь. Захлопнув дверцу, он махнул кучеру, экипаж тут же двинулся прочь с храмовой площади, а сам Эдвард Касарийский подозвал новую карету, в которой уехал в противоположную сторону. Остальные служители вернулись в храм, после чего к воротам потянулся катафалк. Люди выпрямлялись и бросали ему вслед белые цветы, выкрикивая прощальные слова благодарности Светлому Богу.
Проводив взглядом экипаж, в который села Алиана, я заерзала в сумке. Что-то не давало мне покоя, странное чувство неправильности.
«Ну конечно, по сюжету книги в этой карете она возвращалась не одна!» – осенило меня.
После того, как убийство Ванессы признали военно-политическим, глава департамента безопасности вызвался лично сопроводить Касарийских на прощальную церемонию в главный храм, а позже и отвезти Алиану в поместье. Когда девушка осталась с ним наедине, она впервые не смогла сдержать слез. Тогда главный герой, не говоря пустых слов утешения, молча отдал ей свой платок, и именно с этой сцены началась история их любви. А сейчас главная героиня возвращаться в поместье без своего героя…
«Возможно, они так больше никогда и не встретятся», – несмотря на то, что это были всего лишь книжные персонажи, мне отчего-то стало грустно.
«Но главное, что Хайден с Алианой не столкнулись. И пока он держится подальше от её поместья, можно не волноваться…».
Мысли оборвались, так как Хайден за это время как раз обошел площадь и вышел к длинной веренице повозок, припаркованных за воротами. Кучера и слуги терпеливо дожидались возвращения своих хозяев, расхаживая в нескольких шагах от экипажей или сидя на козлах, с дымящимися трубками в зубах. И все в таких же невзрачных плащах, как тот, что сегодня надел колдун.
Его теплая рука проскользнула мимо меня, доставая спрятанный на дне сумки холщовый мешочек. Хайден прошел немного вперед и остановился перед темно-коричневой каретой, оглянулся на пустующие козлы соседней повозки и обогнул экипаж с другой стороны. Ловко запрыгнув на облучок, он раскрыл мешочек и поднес его к лицу кучера. Растерявшись, тот открыл рот, в который Хайден тут же всыпал горсть сухих трав. Глаза мужчины закатились, колдун поймал его и стащил на землю, снял с головы несчастного треуголку и уложил его в удачно расположенные рядом с высоким забором кусты.
В этот момент к карете приблизилась пожилая пара в красном. Хайден надел украденный головной убор, низко надвинул его на лицо, пихнул мою вытянувшуюся от возмущения морду обратно в сумку и закрыл клапан.
– Прошу.
Судя по звукам, Хайден открыл дверцу кареты и пригласил пару внутрь. Зашуршало платье, скрипнула ступенька, дверца со стуком закрылась, и колдун быстро забрался на козлы. Заскрежетал металл, раздалось приглушенное тарахтение, и вскоре повозка тронулась, стуча колесами по мостовой.
«Нет, ну точно настоящий злодей,» – закипала я. – «Средь бела дня!»
Догадывалась, куда направлялся Хайден и мне это сильно не нравилось, однако, разрушать конспирацию колдуна и создавать ему проблемы не хотела, а потому сидела тихо и за все время поездки из сумки не высовывалась.
Некоторое время ехали молча, но затем из кареты раздались приглушенные голоса:
– Всё же какая жалость, совсем юная.
– Да, печально. И такая ужасная смерть. Говорят, от бедняжки почти ничего не осталось.
– Ох, дорогой, мы ведь забыли про цветы! Нужно обязательно купить по дороге корзинку. Руперт! – последовал глухой стук по дереву. – Останови у госпожи Бартенской.
– Да, Ваше Сиятельство, – откликнулся Хайден.
После цветочной лавки, пожилым господам потребовалось так же заехать в аптеку, чтобы купить для дамы нюхательные травы, и в итоге поездка заняла у нас не меньше часа. Когда движение кареты замедлилось, я всеми волосками ощутила исходившее от Хайдена напряжение. Послышались шаги, звуки отодвигаемой на окне занавески.
– Доброго дня, Ваше Превосходительство. Можете проезжать, – сообщил гнусавый голос.
Медленно повозка покатилась вперед и снова остановилась через несколько минут. Вокруг было шумно, раздавалось множество голосов, звон посуды, играла легкая музыка.
– Отнеси эти цветы в часовню.
– Да, мадам.
– Графиня, мы вас уже заждались! Идемте скорее, сейчас подадут ваши любимые рыбные закуски.
– Руперт, жди нас у главного входа через два часа.
Пожилая пара удалилась, Хайден направил повозку дальше, но вскоре затормозил и открыл сумку. Я высунула голову, втягивая носом свежий воздух, и озадаченно посмотрела на колдуна. Он скинул треуголку и стянул плащ, достал из сумки очередной мешочек и спрятал его во внутренний карман фрака. Затем Хайден совершил очередное колдовство, не иначе, он вывернул наизнанку плащ и тот превратился в красивую бархатную накидку алого цвета. Накинул её на левое плечо и закрепил с двух сторон воротника, полностью укрыв левую руку, сумку и меня.
От быстрого шага ткань накидки колыхалась, позволяя увидеть через небольшую появляющуюся прорезь проблески окружения. Хайден оказался внутри здания и поднялся на верхние этажи. Как и прошлым днем, он двигался без единого звука. Он зашел в светлую просторную комнату с большими окнами и приблизился к комоду. Заглянув во все ящики, он затем двинулся к высокому столику с зеркалом и открыл все стоящие на нем шкатулки, пошарил в них рукой, но почти сразу закрыл и вышел. Он заходил из одной комнаты в другую, проверяя шкафы, комоды, письменные столы, но каждый раз уходил ни с чем.
Как оказалось, злодей пришел не для того, чтобы проститься с покойной. Он здесь что-то искал. Когда Хайден закрыл очередной ящик, я почувствовала, как он набрал полную грудь воздуха и медленно бесшумно выдохнул.
Он спустился вниз и покинул здание. Неспешно прошел мимо слуг и других гостей, которые, как я успела увидеть, тоже носили на плечах накидки в тон своим одеяниям. Если на него и обращали внимания, то не задерживали его надолго. Наконец Хайден оказался перед большой часовней с каменными колоннами, широкими светлыми окнами и куполом из прозрачного стекла. Неслышно открыв массивные двери, Хайден проскользнул внутрь, в огромное помещение, посреди которого на постаменте стоял золотой гроб.
Хайден шагнул вперед и резко остановился, так как рядом послышались всхлипывания. С другой стороны постамента, опустившись на колени, сидел юноша с непослушными каштановыми волосами и тихо плакал. Колдун застыл на месте, и, кажется, собирался отступить обратно к двери, но тут молодой шатен поднял голову, покрасневшие светло-карие глаза расширились, он быстро поднялся на ноги, поправил кроваво-красный мундир и торопливо произнес:
– Я не слышал, как вы вошли. Я…
– Мне жаль, что всё так вышло. Соболезную, – тихо сказал Хайден.
Принц Кариан, а это был именно он, отвел взгляд, у него задрожали губы, а глаза снова увлажнились.
– Красивое украшение, – колдун указал на ожерелье, которое сжимал в руке принц. – Если не ошибаюсь, именно по нему опознали леди Касарийскую.
– Да, – сдавлено ответил Кариан. – Оно принадлежало моей матери. Я не знал её, но все говорят, что королева была очень доброй и чуткой. Такой для меня была и Ванесса, – молодой принц шмыгнул носом, перебирая в пальцах перламутровые бусины. – Это ожерелье я подарил ей в день нашей помолвки, и с тех пор она никогда его не снимала.