Так и не получив от меня ни одного ответа, Маркус встал, уперев руки в стол, и наклонился ко мне.
– Я ведь могу отправить тебя на каторгу, Ири, и ты будешь работать на шахтах до конца своих дней. И в тех условиях, поверь, их останется не так много.
У него дернулся мускул, когда он процедил сквозь зубы:
– Начинай говорить, иначе пожалеешь.
Под тяжелым взглядом темно-серых глаз хотелось съежиться и накрыть голову руками, но я лишь сжала их в кулаки и, плотно сомкнув губы, приподняла подбородок. Зажав пальцами переносицу, глава безопасности протяжно выдохнул и спокойнее произнес:
– Девочка, не заставляй меня переходить к другим методам допроса.
«Это он о чем?» – вмиг напряглась я.
Маркус собирался сказать что-то еще, но дверь с громким треском распахнулась, заливая допросную ярким светом.
– Ваше Высочество? – Маркус поклонился, заложив руки за спину.
– Оставьте нас.
– Но…
– Я сказал, оставьте нас! – рявкнув, Реймонд Дарийский скривил губы.
Переведя недовольный взгляд с наследного принца на меня, Маркус коротко кивнул и чеканя шаг покинул комнату. Когда мы остались одни, Реймонд еще долгое время молча стоял у двери, и в этой гнетущей тишине мне с каждой секундой становилось всё сложнее сохранять спокойствие. Поерзав на стуле, я сцепила пальцы в замок и облизала сухие губы. Тут же на них опустился взгляд рассеянных голубых глаз. Одернув рукава наполовину расстегнутой алой рубашки, принц прошел из одного конца комнаты в другой.
– Он хочет нас убить, – произнес он, остановившись напротив меня.
– Что? – переспросила дрогнувшим голосом.
Взявшись за спинку стула, он наклонился ближе, бледные потрескавшиеся губы растянулись в широкой улыбке, а глаза невидяще смотрели мне за спину.
– Почему он ждал так долго? Где скрывался?
– Не понимаю, о чем вы… – пробормотала я, пытаясь отстраниться от мужчины как можно дальше.
Он посмотрел прямо на меня, обхватил плечи, до боли сжимая их пальцами, приблизил свое лицо к моему почти вплотную. Холодное дыхание обдало кожу, вызывая неприятную дрожь во всем теле.
– Он хочет всё у нас отобрать! Хочет стать королем, не так ли? Он…
Дверь снова распахнулась, ударившись о каменную стену.
– Что ты здесь делаешь? – раздался холодный голос.
– Отец! – принц дернул головой и отпустил меня. Отойдя от стола на несколько шагов, он спрятал руки в карманы брюк и качнулся с пятки на носок. – Я просто хотел узнать, что он задумал…
– Узнаем. Обязательно, узнаем, – правитель Мегалихора прошел в комнату и поставил на стол черный ящик. Раздававшееся из него шипение мне совершенно не нравилось.
– Доводилось ли тебе слышать о фидали, девчонка?
Шумно втянув воздух, я сжала сильнее пальцы, сдерживая усиливающуюся дрожь.
– А, вижу, что ты с ними знакома, – от улыбки короля стало совсем уж не по себе.
– Но знаешь ли ты, что боль, которую вызывает сцеженный яд – лишь десятая доля того, что чувствует человек после прямого укуса?
Он опустил руку на ящик, шипение в нем стало громче и тревожнее. Посмотрев на меня сверху вниз, король припечатал:
– Ты всё нам расскажешь и поможешь поймать темного.
Бросив быстрый взгляд на запястье, я тихо выдохнула, расправляя напряженные плечи.
– Нет, – надеялась произнести это громко и уверенно, но голос предательски дрогнул.
В голубых глазах короля проступила ледяная ярость.
– Тебя никто и не спрашивает, дрянь.
Длинные седые пряди упали на бледное лицо, когда он наклонил голову и открыл крышку черного ящика. Король опустил в него руку, которую тут же обвили две тонкие змейки с серебристыми и голубыми чешуйками.
У меня оставались считанные секунды. Не дожидаясь пока король приблизится, я сама потянулась вперед и подставила ладони под раскрывшиеся змеиные пасти. Две пары острых зубов молниеносно впились в кожу, и из моего горла вырвался крик. Боль оказалась даже сильнее, чем я могла представить, в глазах помутнело, и окружающая обстановка подернулась дымкой.
Король Леонард быстро оправился от удивления и жестким голосом задал вопрос:
– Что он задумал? Что собирается сделать темный?
Улыбнувшись сквозь слезы, я показала ему неприличный жест, который подсмотрела у местных рабочих.
– Что за…? – в один голос воскликнули отец и сын, когда на их глазах презренная мирабка превратилась в пушистого зверя.
Пытаться сбежать было бесполезно, король плотно закрыл за собой дверь, не оставив мне никаких путей отступления. Да и пробиравшая тело жуткая боль нарастала с каждой секундой, отчего мое тело сковало судорогой. Завалившись на бок, я взвыла, в то время как огонь пожирал всё мое нутро. Голова раскалывалась на тысячи частей, я перестала понимать кто я, и что происходит. А когда на краю сознания послышались торопливые шаги и удивленные возгласы, меня наконец накрыла блаженная темнота.
Придя в себя и медленно собрав воедино распотрошенное сознание, с облегчением поняла, что боли больше нет. Мой план сработал! О фидали мне действительно удалось узнать немало, помимо представления в театре и наглядной проверки помощников Хайдена, о магических змеях подробно говорилось в энциклопедическом сборнике, по которому я училась читать. И в нем мне встретился один интересный факт – после прямого укуса в теле человека вырабатывается иммунитет к змеиному яду. Поэтому второй раз подвергнуть меня подобному допросу у Его Величества не выйдет.
«Получилось!» – мысленно возликовала я и даже сжала от радости кулаки.
Точнее попыталась, но отчего-то онемевшие пальцы не слушались.
Открыв глаза, поняла, что лежу на жесткой кушетке в тюремной камере, где также находились принц, король и широкоплечий мужчина в белоснежной мантии, в котором я узнала отца Алианы и Ванессы. Потянулась, чтобы прикрыться от них руками, но, к своему ужасу, не смогла пошевелиться. Собственное тело, словно застывшая восковая фигура, никак не хотело поддаваться.
Эдвард Касарийский заметил, что я очнулась, и склонился ко мне, изучая внимательным взглядом. Словно придя в уме к каким-то выводам, он достал из-под полы сложенный листок и, развернув, показал мне изображение цветка с красными лепестками и черным стеблем.
– Знакомо?
«М-хм. Более чем».
Но ровно как пошевелиться, я не могла и ответить на вопрос, так как вместе со всем телом онемел и язык. Оставалось лишь молча смотреть на светлого, хлопая ресницами. Отец Ванессы нахмурился и открыл рот, чтобы задать другой вопрос, но его довольно грубо отпихнул король и наклонился ко мне.
Тихим, но от того не менее пугающим тоном произнес:
– У тебя последний шанс спасти свою никчемную жизнь. Отвечай, где он прячется и что задумал?
Мысленно хмыкнув, я послала Его Величество как можно дальше, но так как язык всё еще не поворачивался, до монаршей персоны не дошло ни единого нецензурного слова.
– Ты умрешь, девка, если сейчас же не начнешь говорить! – начал закипать король.
– М-м-м!
Он посмотрел на светлого, и тот снова приблизился и прикоснулся рукой к моему горлу. Затем сухие шершавые пальцы схватили подбородок и потянули вниз, открывая рот.
– Похоже, у мирабки побочная реакция на яд, – протянул Касарийский, – она уже не сможет ничего сказать. Девчонка теперь бесполезна.
Отряхнув руки, он довольно сухо попрощался с королем и покинул камеру. Хлопнула дверь.
Принц Реймонд, который всё это время стоял, прислонившись к стене, и блуждал рассеянным взглядом по моему телу, чуть вздрогнул и пошевелил рукой в оттопыренном кармане. На его лице тут же расцвела довольная улыбка. Заметив это, король Леонард скривился, подошел к сыну и с силой ударил его по запястью, приказывая что-то достать.
Через мгновение в ладони короля лежал пушистый шарик с маленькими полуприкрытыми черными глазками. Он едва шевелил длинными тонкими усиками, которые издавали почти неуловимую вибрацию. Король сжал существо в кулаке, отчего то издало тонкий протяжный писк.
Реймонд дернулся в его сторону, голубые глаза расширились от настоящего ужаса.
– Отец! Что ты делаешь? – упавшим голосом спросил он, до крови прокусывая нижнюю губу.
– То, что необходимо.
Не имея возможности сдвинуться с места, я с тревогой наблюдала за ними с тюремной койки. Когда существо в руках короля перестало издавать звуки, он открыл дверь и подозвал стражу. В камеру тут же ввалились трое мужчин в сине-красной форме.
Леонард Дарийский вложил бездыханное существо в руки одного из них и, указав на меня, коротко приказал:
– Казнить!
***
Стражники довольно грубо натянули на меня сорочку и босую потащили к наспех установленному перед королевским дворцом помосту. Там уже дожидались двое мужчин в темно-синей форме с красными вставками, Маркус Асфалийский с листом в руках и виселица. На дворцовую площадь стремительно стекался народ, на публичную казнь пришли поглядеть не меньше, а то и больше горожан, чем на выступление короля. Самого правителя я не видела после того, как он покинул тюремную камеру, выталкивая из нее принца, но услышала его последние слова:
– Рассредоточить людей по всему периметру. Если он объявится, проследить.
Меня внесли на помост, удерживая за подмышки. Маркус Асфалийский свел брови и окинул тяжелым взглядом конвоировавших мое неподвижное тело стражников.
– Когда у девушки обнаружили убитого эффори? – тихо спросил глава безопасности.
– Какое вам дело? – скривил губы, стоявший рядом мужчина в синем мундире с красными эполетами, он держал в руках упомянутое существо.
– При задержании, я не видел…
– Вам наскучило ваше место в департаменте, Маркус? – перебил его, кажется, глава личной королевской стражи. – Читайте то, что вам дали.
Маркус поджал губы и расправил бумажный лист. Когда на площади не осталось свободного места, он прочистил горло и обратился к собравшимся горожанам:
– Сегодня, двадцатого дня третьего месяца тысяча сто шестьдесят шестого года, вершится казнь над уроженкой Мирабелиса, признанной виновной в лишении неприкосновенной жизни эффори. По законам Мегалихора, любое причинение вреда существам, наделенным божественным даром, карается смертью через повешенье.