Зверь стоял возле самого дома, у окошка, и двигал носом. Фиалка смотрела на него широко открытыми стеклянными глазами.
Красная Шапочка тоже смотрела на него с ужасом.
Если бы только Фиалка и Красная Шапочка умели кричать, они закричали бы изо всех сил:
„Девочки! Мальчики! К нам страшный зверь пришёл! Спасите нас! Спасите! Спасите!“
Но Фиалка и Красная Шапочка не могли закричать, не могли позвать на помощь. Ведь они были только куклы.
Пожарный молча таращил на зверя свои блестящие, как пуговицы, глаза. Жалко, что он не мог замахнуться на зверя топориком.
И даже милиционер, стоявший возле дома, ничего не мог сделать. Револьвер у него был не настоящий и свисток не настоящий, да и сам он был игрушечный.
А зверь-то был живой!
Он притаился возле дома и вдруг как прыгнет прямо в комнату! Дом пошатнулся, заходил ходуном. Затряслись окна и дверь, задрожали стены. Упала стена с окошком, и вся постройка рухнула! Пожарный покачнулся и упал. Каска покатилась по полу. Фарфоровые блюдца и чашечки разлетелись в разные стороны и разбились вдребезги. Свалился со столика цветок в глиняном горшочке.
Кровать, на которой лежала Фиалка Еремеева, перевернулась и Фиалка полетела в глубь развалин. В голове у неё что-то щёлкнуло, и синие стеклянные глаза её закрылись навсегда.
Но белому зверю не было до неё дела.
Осколками посуды зверь порезал себе лапу. Он постучал раненой лапой по полу, облизал её и начал подбирать с полу крошки пирога. А потом подобрался к цветку и принялся его грызть. Но цветок, сделанный из стружки, показался ему, видно, невкусным. Он отвернулся от цветка, опять полизал лапу, из которой сочилась кровь, и стал принюхиваться. Вдруг он заметил Петрушку. Петрушка сидел на полу, среди развалин, ни жив ни мёртв от страха. Зверь посмотрел на него одним глазом, быстро, неслышно перебежал от цветка к Петрушке и принялся грызть ему нос. Но Петрушка только трещал. Плакать он не умел.
Тут зверь тихонько подобрался к пожарной каске, подёргал носом и давай быстро-быстро перебирать передними лапами по каске, как по барабану. А потом принялся грызть ремешок.
И вдруг уши у зверя поднялись. Он насторожился. Ему почудились чьи-то шаги…
Белый зверь перестал грызть каску, оттолкнулся задними лапами от пола и пустился наутёк. Каска со звоном покатилась по полу, а зверь в три прыжка перелетел через всю комнату и шмыгнул в приоткрытую дверь. Позади дорожкой остались на полу капельки крови.
Всё это могли бы рассказать пожарный и милиционер, если бы они только умели говорить.
Другие куклы всё забыли от страха, а пожарный и милиционер всё видели, всё слышали и ничего не забыли.
Серёжа и Володя
Сегодня не только Наташа не могла уснуть после обеда. Не спалось и Серёже. Он то и дело ворочался с боку на бок — всё придумывал, как снова построить кукольный дом.
Едва только все встали, Серёжа спросил у Клавдии Николаевны:
— Можно я возьму домой дверь и окошко? Мы с папой постараемся их починить.
— Возьми, — сказала Клавдия Николаевна.
Когда на улице зажглись фонари, за ребятами стали приходить родители. За Володей Михайловым пришла мама.
— Мамочка! — крикнул Володя, подбегая к ней. — Можно я пойду к Серёже? У него мастерская! Ну позволь! Пожалуйста! Вот он, Серёжа. Со своим папой.
Рядом с Серёжей стоял высокий, широкоплечий человек и смотрел, как Серёжа одевается.
— А вам он не помешает? — спросила Володина мама у Серёжиного отца.
— Нет, нисколько.
— Ну, иди на часок. А я пока ужин приготовлю.
И вот все вышли на улицу. Серёжин папа пошёл с мальчиками в одну сторону, а Володина мама — в другую.
Вдыхая вкусный морозный воздух, Серёжа говорил:
— Папа, правда хорошо, что Володю к нам отпустили? Мы ему покажем наш верстачок.
— А что это такое — „верстачок“? — спросил Володя.
— Рабочий столик, — ответил Серёжин папа. — Мы с Серёжей на нём мастерим. Ну, ребятки, рассказывайте, какие у вас новости.
— Плохие новости, — сказал Серёжа: — наш дом сломался.
— Кукольный домик? — спросил папа. — Кто же его сломал?
— Кролик. Он вылез из клетки, забрался в дом, и всё развалилось.
— Да ну? — удивился папа. — Значит, вы в чём-то ошиблись, когда строили.
— Как это — ошиблись? — не понял Серёжа.
— Ошибку сделали в постройке, вот и получилось непрочно.
— Нет, папочка! — сказал Серёжа. — Получилось очень даже прочно! Я крепко-крепко молотком прибивал стенки. Даже себе по пальцу стукнул.
— Не в том дело, сынок, чтобы молотком бить и себе пальцы отбивать. Дом вы построили, видно, не так, как полагается, вот он и рухнул.
— Да это потому, что в него кролик залез! — сказал Сережа.
— Ну и что ж, если залез? Дом не обвалился бы, если бы вы построили его правильно. Он у вас был на фундаменте?
— А как же! — сказал Серёжа. — Конечно.
— А из чего вы сложили фундамент?
— Из кубиков. То есть из кирпичиков.
— А как вы их клали?
— Ровно-ровно! — ответил Серёжа. — Один на другой.
— Так, так, — сразу понял папа. — Кладка у вас была, видно, не такая, как надо. Вот придём домой, вы мне и покажете, как вы кирпичи клали. А сейчас пойдёмте быстрей. Скоро мама с работы вернётся, и за Володей придут. Ну, давайте по-военному: раз, два, левой!..
Дверь папа открыл своим ключом. Потом он помог раздеться Володе.
— Володя, идем! — позвал Сережа и повёл мальчика на кухню, где в уголке стоял столик с двумя полочками внизу.
— Это что? — спросил Володя, показывая на привинченный к краю столика какой-то тяжелый железный инструмент. — Мясорубка?
— Нет, что ты! — сказал Серёжа. — Это тиски. Знаешь, они могут зажать всё, что хочешь. Зажмёшь — и работай себе напильником или пилкой: обе руки свободны! А вот это кусачки.
Володя с опаской посмотрел на железные щипцы с загнутыми внутрь острыми концами.
— А кусачки кусаются? — спросил он.
— Ещё как! Они могут перекусить, как сахар, и проволоку и гвозди. А вот это отвёртка. Она винтики завинчивает и вывинчивает. А гвозди вытаскивают клещами.
— Клещи и отвёртку я видал. У нас тоже есть. А вот тиски и кусачки — никогда!
Серёжа показывал Володе одну за другой разные интересные вещи, которые умели всё делать — гвозди вытаскивать, винтики завинчивать, вывинчивать, — а Володя только смотрел и удивлялся.
— А почему на этом стуле сиденье железное? — спросил Володя.
— Оно не железное, — сказал Серёжа. — Оно алюминиевое. Мы этот стул сами с папой починили.
— А зачем?
— У нас он сломался, ну, мы и сделали такое сиденье, чтобы прочнее было. Только нам за это от мамы попало.
— За что попало?
— Да за этот самый стул. Алюминиевые стулья ей не нравятся, вот она и отдала его нам. В нашу мастерскую. А вот смотри, какой у нас домик жестяной. Мы его тоже сами с папой сделали. Спаяли. У нас и паяльник есть.
Володя не знал, на что раньше смотреть. Но больше всего понравился ему жестяной домик. В нём были и дверь и окошко, а когда Серёжа нажал кнопку на стенке домика, он осветился изнутри.
— Там лампочка от карманного фонарика, — объяснил Серёжа. — А смотри, как будет красиво сейчас!
Он погасил свет в кухне, и теперь светился только огонёк из окошка домика.
— Как фонарик… — задумчиво проговорил Володя.
— И в нашем кукольном доме можно было бы провести свет, — грустно сказал Серёжа.
— В обеих комнатах по лампочке, — добавил Володя. — Да, Серёжа?
— Да. А вот это у нас машина.
— Где?
— А вот. — И Серёжа взял в руки закрытую жестяную банку с трубочкой. На трубочку была насажена пробка, а к пробке были приделаны крест-накрест два жестяных листочка. — Знаешь, как эта машина работает, если её поставить на огонь?
— Поставь на огонь, — попросил Володя.
— Нельзя, — сказал Серёжа. — Мне не позволяют зажигать газ, когда нет больших. Я сейчас папу позову.
Серёжа побежал в комнату и вернулся вместе с отцом.
— Папа, — сказал Серёжа, — можно показать Володе, как наша машина работает?
— Отчего же нельзя? — ответил папа. — При мне можно.
Он чиркнул спичкой о коробок и открыл кран газовой плиты. Взвились язычки фиолетового пламени.
Серёжа поставил на конфорку жестяную баночку. Сначала ничего не было заметно, потом вода в банке забулькала, и жестяные листочки над трубочкой начали медленно-медленно поворачиваться. Постепенно они стали вертеться всё быстрей и вдруг закрутились с такой быстротой, что их даже не стало видно.
Володя рот раскрыл от удивления, а Серёжа обрадовался:
— Видишь, видишь? Вода закипела, и кверху пошёл пар. По трубочке. А пар сам заставляет машину работать! Сам!
Володя смотрел то на Серёжу, та на диковинную машину.
— Что, ловко наша машина работает? — спросил Серёжин папа. — Ну, молодые люди, давайте поставим на плиту чайник. А пока вода закипит, покажите-ка мне, как вы кирпичи клали.
Папа вынул из бокового кармана блокнот, карандаш и, присев на алюминиевый стул, быстро сделал два рисунка. Оба рисунка изображали кубики, сложенные в четыре ряда. Но только сложены они были по-разному.
— Как вы клали, — спросил Серёжин папа: — так или так?
— Так, — сказал Серёжа, показывая на первый рисунок.
— Вот и неправильно. Смотрите, товарищи строители. Нужно, чтобы шов ко шву не приходился.
— Папа, — удивился Серёжа, — но это же кирпичи! Какой же там шов? Где?
— А вот смотри. Где кирпичи сходятся, где они соединяются, там и есть шов.
Серёжа и Володя молча разглядывали оба рисунка.
Один был такой, а другой такой:
— Видите, в чём разница? — спросил папа. — Кирпичи кладутся вперевязку, вот этаким манером. — И он показал на второй рисунок. — А вы сложили шов ко шву. Кролик влез в дом, толкнул его, кирпичи и разъехались. Понятно?
Серёжа кивнул головой.
— А знаешь, папа, — сказал он, — у нас в группе есть близнецы, Толя и Алёша. Их папа и мальчики из школьной мастерской показывали нам, как надо строить. Только я уже забыл, как они кирпичи клали.