— Ребята! — крикнул Алик, — знаете что? Давайте катать кролика с горки!
— Я буду катать! — закричала Мая.
— Так я тебе и дам катать, — сказала Лида. — Ты еще уронишь его, а у него и так лапка болит.
— Мне дай! Мне дай! — закричали дети наперебой.
— Я не уроню!
— Я тоже не уроню!
— Нет, нельзя, — сказала Мая. — Кролика будем катать только мы с Лидой. Да еще Алик…
— А я? — спросил Лёка.
Все посмотрели на Лёку.
— Ты? Да разве ты умеешь кататься с горки?
— Умею! — сказал Лёка. — Я даже стоя могу скатиться.
— Нет, — сказал Алик, — Лёке нельзя.
Первой уселась на санки Лида. Алик положил ей на колени кролика, а Мая села за Лидиной спиной. Кролик дернулся и чуть не выскочил. Но Лида крепко обхватила его обеими руками и сказала:
— Надо, кролинька, сидеть спокойно. Нельзя так!..
Алик толкнул санки и крикнул:
— Катитесь, салазки, без подмазки!
— Поехали, поехали, пое-хали! — закричали наверху дети.
Ветер обдал Лиду, Маю и кролика снежной пылью. Санки съехали с горы и врезались в сугроб. Мая завизжала, а Лида еще крепче обхватила кролика и почувствовала, как под ладонью у нее что-то сильно забилось. Это у кролика стучало сердце.
— Как ты думаешь, Мая, — спросила Лида, — кролику весело?
Мая посмотрела на кролика, погладила его вздрагивающие уши и сказала:
— Кажется, он немножко улыбается.
Санки опять потащили наверх. Теперь на них уселся Алик. Он сел верхом, прижал к себе кролика, а сзади примостилась Лида.
— А потом я поеду! — сказал Лёка.
Алик ничего не ответил, оттолкнулся и покатил.
— Эй, с дороги, куриные ноги! — крикнул он, скользя по крутому накатанному склону.
Вот уж и горка кончилась, пошла ровная, гладкая дорожка, а санки сразгону все еще мчатся вперед. Алик уперся ногами в снег, и санки остановились.
— А теперь — я! — закричал опять Лёка. — Только я сам поеду. Один.
Алик и Лида поднялись на горку.
— Нет, Лёке нельзя, — сказала Лида, — он трусишка.
— А вот и нет! — крикнул Лёка и сел на санки. — Ну дайте мне кролика. Это ведь я первый сказал, чтобы кролика взяли гулять.
Лида посмотрела на Алика.
— Ой, боюсь я…
— Ничего, дай, — сказал Лёка. — Хоть один разок съеду с ним…
Лида покачала головой и осторожно протянула Лёке кролика.
— Держи только, Лёка, крепко держи!
— Раз, два, три! — крикнул Алик и толкнул санки. Санки тронулись.
— Ой! — закричал Лёка, — он вырывается! Мне его не удержать! Остановите!
Но помочь ему уже никто не мог. Санки, виляя, летели вниз. На середине горки они перевернулись, Лёка свалился набок, а кролик, откинув назад уши, поскакал по сугробам. Все бросились следом за ним.
— Удрал! Удрал!
— Ловите его, ловите!
Но кролик был уже далеко, в самом конце сада. Он доскакал до высокого забора, прижался к земле и вдруг юркнул в щель. Юркнул и пропал.
Что тут делать? Забор высокий, хода в соседний двор, на фабрику, нет. Да если бы и была в заборе калитка, разве пустили бы на фабричный двор детей? Там то и дело снуют взад и вперед тележки, вагонетки, грузовики…
Тут к ребятам подбежала Вера Сергеевна.
— Я сама пойду поищу, — сказала она. — А вы, ребята, никуда не уходите. Ждите меня здесь, в саду.
И она ушла.
Дети столпились у забора. Алик нашел в одном месте щелку, сквозь которую хорошо был виден соседний двор. В углу двора горой были навалены пустые ящики, штабелями были сложены доски, а кролика нигде не было видно.
— Он, наверно, уже убежал с „Красной Звезды“, — сказала Лида. — А вдруг его теперь собаки загрызут или волки?
— На улице волков не бывает, — сказал Алик.
— А в лесу бывают. Кролик, может быть, в лес убежит… И не стыдно тебе, Лёка? Сказал бы сразу: „я боюсь“. А то — „поеду, поеду“. Да еще — „сам!“
И дети начали говорить, что это один Лёка во всем виноват, что лучше бы он совсем не пошел сегодня гулять, лучше бы доктор ему не позволил гулять, а еще лучше было бы, если бы Лёка поступил не в этот детский сад, а в какой-нибудь другой, где нет кролика.
Лёка слушал-слушал — и расплакался.
В это время кто-то подошел к забору с той стороны. Дети увидели только ноги в валенках. А потом услышали чей-то хриповатый голос:
— Кто там плачет?
Лёка сразу замолчал. А ноги в валенках вдруг пропали. И скоро в сад, уже с другой стороны, с улицы, вошел старичок в валенках и в желтом полушубке.
— Ну, кто тут плакал? — спросил он и подошел к детям.
— Вот этот мальчик, — сказал Алик и показал на Лёку.
— А кто его обидел?
— Его никто не обидел. Он кролика выпустил.
И дети наперебой начали рассказывать старику, как всё это случилось, и какой хороший был кролик, и чем его кормили, и как он вчера вечером забрался в кукольный дом.
Старичок слушал и покачивал головой.
— А большой был кролик? — спросил он.
— Вот такой, — сказала Лида и обеими руками показала, какой был кролик.
— А где ваша учительница?
— Вера Сергеевна? — спросила Лида. — Она кролика ищет у вас на „Красной Звезде“.
Но как раз в эту минуту Вера Сергеевна вернулась в сад. Дети бросились ей навстречу и закричали еще издали:
— Нашелся?
— Пока еще нет. Завтра, наверно, найдется.
Тут Вера Сергеевна заметила старика. Они поздоровались и начали о чем-то тихо друг с другом говорить, а потом Вера Сергеевна сказала:
— Ну, идемте, ребята, домой.
— А как же кролик? — спросила Лида и заплакала.
— Ну вот, — покачал головой старик, — то один плакал, а теперь другой.
— Ничего, дедушка, — сказала Вера Сергеевна. — Мы сейчас перестанем плакать. Хотите посмотреть, как мы умеем бегать? Ну, кто раньше всех добежит до дому? Раз, два, три!
Дети посмотрели друг на друга, но никто не побежал, а все медленно пошли по дорожке. Позади всех побрела Лида.
А старичок вышел на улицу и тоже пошел своей дорогой.
Тихо стало в саду. Только большая черная ворона вдруг села на снег, замахала крыльями и громко, на весь сад, закричала:
— Удррал! Удррал!
Пустая клетка
Прасковья Ивановна еще на кухне услышала, как стукнула входная дверь. Она взяла в руки большой белый кочан капусты и пошла в раздевалку встречать ребят.
— Нагулялись? — спросила Прасковья Ивановна.
Но дети молчали.
— А я для вашего кролика свежей капусты купила. Вот какой кочан, посмотрите… А где же кролик?
— Потерялся, — ответила Лида и, не раздеваясь, села на скамеечку. — Убежал… Бабушка, вы поищете его?
— Где же его, милая, теперь найдешь, если убежал, — ответила бабушка.
Все разделись и тихо пошли к себе наверх.
Лёка остался в раздевалке один. Вера Сергеевна подошла к нему и стала снимать с него валенки.
— Тетя, — сказал Лёка, — я лучше пойду домой!
— Куда же ты пойдешь? Мы скоро будем обедать.
Вера Сергеевна взяла Лёку за руку и повела его к детям.
Они уже все собрались в живом уголке, около пустой клетки.
В клетке все было так же, как при кролике. В сене еще оставалась ямка, где раньше сидел кролик, в мисочке лежала объеденная морковка, а в блюдечко, как всегда, налита была вода. Не было только кролика…
— Вера Сергеевна, — сказал Алик. — Завтра я дежурный по кролику, а кролика нет!
Вера Сергеевна обняла Алика.
— Ну что же поделаешь, голубчик. Будешь теперь кормить снегиря и лягушек.
Алик ничего не сказал.
А Лёка присел на корточки возле клетки и стал что-то разглядывать.
— Ну что ты смотришь? — спросила Лида. — Сам выпустил кролика, а теперь — смотришь.
Лёка встал и отошел к столику, где стояла банка с лягушками.
— Не трогай, не трогай! — закричал Алик. — Ты и лягушек выпустишь!
— Я уйду домой и больше к вам не приду, — проговорил Лёка.
— И не приходи, — сказала Лида. — Без тебя было лучше.
Лёка нагнул голову и выбежал из комнаты.
Когда стемнело и на улицах опять зажглись фонари, дети стали собираться домой. Сейчас за ними придут мамы.
Первой в этот день пришла Лидина мама.
— Ну-ка, ребята, позовите мне мою девицу, — сказала она, подходя к лестнице.
— Лидочка, Лида! За тобой пришли! — закричали ребята хором.
Через минуту на лестнице показалась Лида. Она шла, опустив голову, и терла глаза обеими руками.
— Что с тобой, дочка?
Лида сбежала с последних ступенек и бросилась к матери.
— Мамочка, он пропал! Лёка взял его на руки, а он как выскочит — и убежал на улицу!
— Лёка убежал?
— Не Лёка, а кролик!
— Кролик? — сказала Лидина мама и засмеялась. — Ну это еще ничего.
Лида отвернулась.
— Тебе всё ничего, а если он под трамвай попадет?
— Ну что ты! Кролик через дорогу не побежит. Его, наверное, милиционер поймает и завтра к вам принесет.
— А откуда же милиционер узнает, что он наш? — сказала Лида и залилась слезами.
Тут вошел Лёка и начал оглядываться по сторонам.
— Кого ты ищешь, мальчик?
— Маму, — сказал Лёка. — Я хочу домой.
Он открыл свой шкафчик, схватил шапку и надел ее задом наперед. Потом схватил пальто и тоже надел задом наперед.
— Вот этот мальчик во всем виноват! — сказала Лида.
Лёка бросился к выходной двери и дернул изо всех сил ручку, но дверь была заперта.
— Лидочка, — сказала мама, — зачем ты обижаешь мальчика? Он, видно, и сам не рад. Да перестань же плакать, дочка. Купим вам другого кролика, и все будет хорошо.
— Я не хочу другого! — еще громче заплакала Лида. — Я хочу этого самого!..
Всю дорогу Лида всхлипывала, а мама утешала ее, как могла.
Она рассказывала ей, что скоро будет елка, что папа уже купил золотой и серебряной бумаги и что сегодня вечером все они вместе будут клеить игрушки. Но Лида ее не слушала.
На углу их обогнали Лёка и его мама. Мама вела Лёку за руку и тоже рассказывала ему, какая у них будет елка, а он только плакал и мотал головой.