— Что, Прошка?! Это и есть твой малец?!
Староста склонился в поклоне, и я поспешил согнуть спину, стараясь соответствовать.
— Да, батюшка! Малец, смышленый и послушный!
— Где ж ты такого беленького откопал, а?! — спустился со ступенек и остановился напротив нас. Я смотрел в землю и изображал деревенщину. Барин не побрезговал и, взяв меня за подбородок, поднял мое лицо и стал поворачивать влево и вправо.
— Хорош! Хорош! Марфа! — из дома выскочила бабенка, в широких юбках.
— Слушаю барин!
— Этого, помыть, проверить на вшей, одеть, обуть и ко мне!
— Будет сделано ваша милость! — меня схватили за руку и, со скоростью курьерского, потянули вглубь бесконечных комнат. Остановились в помещении, похожее на прачечную. На пол с грохотом упало корытои находившаяся тут служанка, получив соответствующее указание, стала заливать в него кипяток из парящего котла. Разбавив холодной водой, весело крикнула:
— Чего ждешь?! Скидовай портки!
Раздеваюсь и становлюсь под насмешливым взглядом в теплую воду.
— Какой красавчик! Садись, садись, мыть тебя буду, — женщина зачерпнула из горшка мыло и, полив на голову, стала намывать, приговаривая:
— Вырастешь, все девки твои будут. Жалко, что я уже стара для тебя. Ха-ха-ха! Вставай! Попка как у младенца! Стручок, какой махонький! Ничего, скоро вырастет! Давай смою.
Меня облили свежей водой и стали обтирать полотенцем. Женщина раскраснелась и получала удовольствие от процесса.
— Какой херувим! — отошла в сторону и сложила руки в умилении. Я чуть не рассмеялся от двусмысленности произнесенного.
Влетела Марфа с одеждой в одной руке и парой лаптей в другой.
— Одевай, давай! — обе с любопытством уставились на мою откляченную задницу, пока я натягивал чистые штаны. Сверху надел белую рубаху из хорошего хлопка.
Прачка достала откуда то расческу и привела в порядок мои лохмы.
— Красавчик! — ущипнула меня за булку и довольная, вернулась к своим делам.
— Идем за мной! — Марфа величественно поплыла по дому и я за ней. Остановились в кабинете с множеством книг и письменным столом. Тут же стоял диван и журнальный столик. Из большого окна шел яркий свет и играл на блестящих досках пола. Барин оторвался от чтения и, махнув рукой домоправительнице, уставился на меня, неспешно раскуривая трубку.
— Как звать?
— Василий, — отвечаю, стараясь не глазеть.
— Сирота?
— Да барин.
— Откуда в мою деревню приехали?
— Мал был, барин. Не помню.
— Что умеешь?
— Что деревенские умеют, то и я, но если надо, то быстро научусь.
— Хм! — барин глянул с интересом.
Все-таки не удержался! Прикусил язык, обещая себе, больше ни слова лишнего..
— Пошли, покажу тебе твою работу. Предупреждаю сразу! Позволишь себе лишнего, откручу голову. Смотрит испытующе.
— Как скажете, барин! — кланяюсь, для подтверждения и стою в таком положении, высказывая полную покорность.
— Молодец! Выпрямись! Если я останусь довольным, будешь и ты не в накладе.
Иду за хозяином пока не остановились у одной из дверей.
— Оленька! — стучит барин в дверь. — Позволь нам войти!
— Входи, батюшка! — раздался в ответ, звонкий голосок, похожий на перезвон колокольчиков.
В комнате с большой кроватью за столиком сидела тоненькая девчушка и раскладывала пасьянс.
— Вот, знакомься! Это Васька, будет тебя сопровождать на прогулки. Делай с ним что хочешь, только, пожалуйста, без членовредительства.
— OK, papa, merci pour le soin. (Хорошо папа, спасибо за заботу).
— Моя дочка плохо ходит, болезнь с детства, будешь ее возить в кресле и выполнять просьбы. Но помни, что я тебе говорил. Завтра будешь здесь к девяти утра, и пока не отпустят.
— Простите, барин. Часов то у нас нет?!
— Ты знаешь, что такое часы? — Понимаю, что опять попал и стал выкручиваться.
— Видел один раз у заезжего купца.
— Ничего, как увидишь, что солнце поднялось на пять вершков, вот примерно к этому времени приходи. Оставлю вас. Оленька! Maintenant, il est votre page. (отныне он твой паж).
— Oui! Papa!
Барин ушел, а я подвергся тщательному осмотру зеленовато-серых глаз. Симпатичная девчонка, только кисти рук искривлены и одно плечо ниже другого. Что с ногами, не видно из-за столика.
— Знаешь, что такое паж?
— Откуда нам деревенским такое знать?! — делаю дебильное лицо и стараюсь не улыбаться.
— Паж это юный слуга или оруженосец, который всегда следует за своим господином и помогает ему во всем.
Делаю поклон и рассматриваю маленькие туфельки под столом.
— А, ты не безнадежен! — выдержала паузу и протянула мне руку. — Помогай, давай!
Подскакиваю и, придерживая за тонкую талию, помогаю встать.
— Видишь кресло? Кати сюда.
Только сейчас вижу в углу у дверей кресло с колесами, как у дедушки Ленина. Подхватываю за спинку и лихо подкатываю к барышне. Та неловко поворачивается и почти падает в него. Внизу кресла имелась полочка для ног, так что сидеть было удобно.
— Подай мне шляпку. — На стене висело зеркало с полочкой для головных уборов. Пока шел к нему с интересом разглядывал свою новую внешность.
— Что, никогда зеркала не видел? — не укрылись от внимательных глаз мои маневры.
— Не видел, госпожа.
— Не госпожа, а барышня! Но ход твоих мыслей мне нравится! Вперед, мой паж! Вези меня в парк, только не урони!
Осторожно качу, царственно сидящую девчонку, и жалею ее в душе. Незавидная у нее судьба. Похоже на церебральный паралич, а это не лечится. Едем по парковым дорожкам, и я размышляю о превратностях судьбы. Появился шанс отодвинуть от себя тяжелую долю хлебопашца и этот шанс сидел в кресле, которое я катил с великой осторожностью. Колеса были из мягкой резиной, поэтому неровности дорожек почти не ощущались.
— Расскажи мне Вася, как вы живете в деревне, чем занимаетесь.
— Живем хорошо, каждый день едим, сколько хотим. А так, конечно, работать приходится. — Вижу недоверчивый взгляд, пробежавшийся по моей худощавой фигуре.
— А что еще?
— А еще, пашешь себе, пашешь, а потом придешь домой и кушаешь. — Желудок предательски заурчал. Позавтракать то я не успел, да и нечем было.
— Ну, ка, поворачивай! — Мы вернулись в дом и проехали под руководством девочки на кухню.
— Егоровна, собери ка мне еды на pique-nique. (Пикник).
— Сейчас, барышня! — Повариха заметалась, собирая в корзинку еды.
— Все, теперь поехали, а как поешь, расскажешь, как вы живете в деревне. — Умная девочка!
Сидим у прудика, я ем, а Оленька со мной за компанию, делает вид. Васятка впервые в своей жизни ел сдобные пироги, и я с трудом сдерживал свое тело от желания, заглотить куски не жуя. Запил из узкой крынки молоком и глянул на ждущую девочку.
— Рассказать, как живется в деревне. — Думаю, как выкрутиться. — Тебе точно не понравится. Давай лучше сказку расскажу.
— Фи! Я уже не маленькая! Не нужны мне сказки!
— Я все-таки начну, если не понравится, то больше не буду, — покопался в памяти и нашел подходящую.
— Давным-давно жила-была одна счастливая семья: отец, мать и их единственная дочка, которую родители очень любили.
Рассказываю сказку Шарля Перо «Золушка». Девочка слушала и на ее личике, как на лакмусовой бумажке, отражались все ее переживания.
— Какая хорошая сказка! — глазки ее мечтательно затуманились. — И жили они долго и счастливо…, люблю сказки со счастливым концом! Откуда эту сказку знаешь?! Я вот не слышала.
— Мама в детстве рассказывала.
— Барышня! Вам на занятия пора! — донесся до нас крик дворовой девки.
— Поехали, мой паж! Меня ждет учителка. Будет мучить сложением. Приходи завтра пораньше.
Глава 4
Сдал кресло с девочкой смешливой девахе и, попрощавшись, пошел искать прачечную. С трудом нашел и забрал свою постиранную одежду. А то в барской ничего и не поделаешь дома. Вышел за ворота и решил. Буду бегать! Во-первых быстро доберусь, во вторых полезно для тела. Снял лапти, новую одежду и одел влажные штаны. Связал оставшееся в узелок и понесся, с наслаждением чувствуя потоки воздуха на голом торсе. Легко преодолел пять километров, даже не запыхался.
— Эй! Машка, Лешка! Я пришел!
— Ой! Васька! Ты чего голый? — обрадовалась Машка моему возвращению.
— Бежал всю дорогу, вот и разделся, чтобы легче было.
Развесил сырую одежу, чтобы просушилась, а новую, чтобы разгладилась.
— Полей на спину, запарился весь, — прошу сестренку, нагнувшись к земле. Ополоснулся и вытерся рушником.
— Есть то будешь? Я ухи наварила.
— Когда это я отказывался от еды?! — С удовольствием похлебал наваристой ухи, приправленной пшеном.
— Я отдохну немного, хорошо? — спросил для проформы и завалился на лежанку. Через минуту уже сладко спал. Снилась мне Ленка Смирнова и мои настоящие родители.
Проснулся и с грустью уставился на закопченный потолок. Сон сбил настрой на вживание в сельскую жизнь бесправного крестьянина. Стало тоскливо и захотелось обратно. Спасла от минорных мыслей Машка, загремевшая посудой за печкой. Чего разнюнился?! У меня задача спасти двух несмышленышей, а еще есть источник! Ну-ка иди сюда! Протягиваю ручеек энергии в руку и концентрирую на кончике пальца. Он аж слегка засветился. Интересно, разглядываю, выставленный пипи фак, если попробовать ее передать кому то другому, он сможет излечиться?
— Машка! Иди сюда, бегом! — ору, как ненормальный. В результате, через пару секунд передо мной возникла испуганная моська с двумя синими плошками на лице.
— Чего орешь! — увидела, что со мной все в порядке и рассердилась.
— Покажи руки! — беру за кисти и смотрю на бедные пальчики, замученные крестьянской работой. Мозоли, ссадины и заусенцы. Накрываю ладошку обеими руками и сгоняю в них всю доступную энергию.
— Ай! Горячо! — пытается выдернуть руку, но я не пускаю. Через минуту чувствую, что концентрация энергии упала, и она вернулась в свое гнездо. Раскрываю ладони и любуюсь чистейшей ручкой с идеальной кожей. Машутка открыла ротик и распахнула глаза.