43. Князь Александр Михайлович Голицын, фельдмаршал, безмолвный исполнитель всех ее велений, без сожаления от нее умер; ибо хотя и известно еще поутру было о его смерти, но тот день веселй на концерт вышла и, дав время своему веселию, отходя, спросила любовника своего Ланского, каков князь Александр Михайлович [?] и, получа известие о смерти его, сделала вид тогда заплакать; а сие и показует, колико фальшивое при том имеет сердце. Графиня Прасковья Александровна44, долгое время ее любимица и друг, наконец была от двора отогнана и с печали умерла. По сему да судит каждый, могут ли чистые чувствования дружбы вогнез-дит[ь]ся по таким примерам в подданных.
Представив сию печал[ь]ную картину, кажется, что уже не настойт нужды сказывать, имеет ли она веру к закону Божию, ибо естли бы сие имела, то бы самый закон Божий мог исправить ее сердце и наставить стопы ее на путь истины. Но несть, упоенна безразмыслител[ь]ным чтением новых писателей, закон христианский (хотя довол[ь]но набожной быть притворяется) ни за что почитает, коль не скрывает своих мыслей, но они многажды в беседах ее открываются, а деяния иначе доказуют; многие книги Вольтеровы, разрушающие закон, по ее велению были переведены, яко «Кандид», «Принцес[с]а Вавилонская» и прочие, и «Белизер» Мармонтелев45, не полагающий никакой разности между добродетелью язычников и добродетелью христианской, не токмо обществом, по ее велению, был переведен, но и сама участницей перевода оного была. А терпение или, лучше сказать, позволения противным закону бракам, яко князей Орлова и Голицына на двоюродных их сестрах и генерала Баура на его падчерице, наиболее сие доказует, и тако можно сказать, что в царствование ее и сия нерушимая подпора совести и добродетели разрушена стала.
Такими степенями достигла Россия до разрушения всех добрых нравов, о каковом при самом начале я помянул. Плачевное состояние, о коем токмо должно просить Бога, чтоб лучшим царствованием сие зло истреблено было. А до сего дойтить ина-ко не можно, как тогда, когда мы будем иметь государя, искренне привязанного к закону Божию, строгого наблюдателя правосудия, начавши с себя, умеренного в пышности царского престола, награждающего добродетель и ненавидящего пороки, показу-ющего пример трудолюбия и снисхождения на советы умных людей, твёрда в предприятиях, но без упрямства, мягкосерда и постоянна в дружбе, показующего пример собою своим домашним согласием с [о] своей супругою и гонящего любострастия — щедра без расточимости для своих подданных и искавшего награждать добродетели, качества и заслуги без всякого пристрастия, умеющего разделить труды — что принадлежит каким учрежденным правительством и что государю на себя взять; и, наконец, могущего иметь довол[ь]но великодушия и любви к отечеству, чтобы составить и предать основател[ь]ные права государству, и [быть] довол[ь]но твёрда, чтобы их исполнять.
Тогда изгнанная добродетель, осгавя пустыни, утвердит среди градов и при самом дворе престол свой, правосудие не покривит свои вески ни для мзды, ни для сил [ь] ного; [м]здоимство и робость от вел[ь]мож изгонятся, любовь отечества во ^гнездится в сердца гражданские, и будут не пышностию житья и не богатством хвалиться, но беспристрастием, заслугами и бескоры-с[т]ностию. Не будут помышлять, кто при дворе велик и кто упадает, но имея в предмете законы и добродетель, будут почитать их, яко компасом могущих их довести и до чинов, и до достатка. Дворяне будут в разных должностях служить с приличною ревностию званию их, купцы престанут желать быть офицерами и дворянами; каждый сократится в свое состояние, и торговля уменьшением ввозу сластолюбие побуждающих чужестранных товаров, а отвозом российских произведений процветет; искусства и ремесла умножатся, дабы внутри России соделать нужное к пышности и великолепию некоего числа людей.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Печатается с незначительными исправлениями в пунктуации и орфографии по изд.: «О повреждении нравов в России» князя М. Щербатова и «Путешествие» А. Радищева / Факс. изд. под ред. М. В. Нечкиной, Е. Л. Рудницкой; подгот. авторского текста и примечания Л. С. Новосело-вой-Чурсиной. — М.: Наука, 1983.
2 Образ заимствован из Плутарховой биографии Цезаря: «получив донос о том, что Антоний и Долабелла замышляет мятеж, но [Цезарь] сказал: “Я не особенно боюсь этих длинноволосых толстяков, а скорее — бледных и тощих”, намекая на Кассия и Брута» (Плутарх. Цезарь, 62 // Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 3 т. М., 1963. Т. 2. С. 487).
3 Описание Щербатовым быта московских царей и высшей знати в допетровскую эпоху опирается как на богатую устную традицию, сохранявшуюся в кругу родственников и друзей автора, так и на документальные материалы, которые он хорошо знал, будучи историком (ср.: Забелин И. Е. Домашний быт русских царей. М., 1862; Его же. Домашний быт русских цариц. М., 1869; История русской жизни с древнейших времен. М., 1876 - 1879. Ч. 1 - 2).
4 Рассказ Щербатова о деде Д. Ф. Щербатова не точен. Савва Дмитриевич Щербатов был взят в плен и убит в Путивле в 1607 г., во время крестьянской войны под предводительством И. И. Болотникова.
5 Князь и боярин М. П. Репнин был видный военачальник. За отказ плясать в маске вместе со скоморохами был убит в церкви в ночь с 30 на
31 января 1564 г. (см.: Сочинения князя Андрея Курбского. СПб., 1914. Т. 1. Стб. 278 - 279).
6 Нагой Афанасий Федорович — посол в Крыму в 1563 — 1574 гг. За известие о готовящемся походе крымских татар против Москвы (1572 г.) был посажен ханом под стражу, но вскоре освобожден.
7 В 1689 г., после прихода к власти Петра I, Б. А. Голицын, активно этому способствовавший, просил царя о помиловании Василия Голицына, своего двоюродного брата и фаворита царевны Софьи, приговоренного к казни. В. В. Голицын был лишен боярства, вотчин и сослан в Архангельский край.
8 П. И. Прозоровский выполнил этот приказ Петра I, воспользовавшись старой монетой, накопленной еще при царе Алексее Михайловиче.
9 Граф генерал-фельдмаршал Б. П. Шереметев в 1718 г. был членом Верховного суда над царевичем Алексеем Петровичем. И. И. Голиков в своих «Деяниях Петра Великого» (1788 — 1789) оспаривал версию, которой, очевидно, придерживался не один М. М. Щербатов: объяснял отсутствие шереметевской подписи под приговором тем, что фельдмаршал находился в Москве. Близость Щербатова к семье Шереметевых позволяет предположить, что он пользовался фамильным преданием.
10 Я. Ф. Долгоруков (Долгорукий) пользовался репутацией правдивого и мудрого советника императора как у современников, так и у потомков: Долгорукому посвящены теплые строки Рылеева и других декабристов, Пушкина. Герцен в вольной печати неоднократно иронически противопоставлял Якова Долгорукого «другому Якову» — Ростовцеву и другому Долгорукову — в 1850 — 1860-х годах шефу жандармов (Герцен А. И. Былое и думы // А. И. Герцен. Собр. соч. В 30 т. Т. VIII. М., 1956. С. 330; Т. ХП. С. 456).
11 Здесь и далее Щербатов представляет краткий очерк «О повреждении нравов...» в царствование Петра Великого. Историк был большим знатоком материалов и документов петровского времени, предпринял публикации некоторых из них, многое знал по семейным преданиям и рассказам. Формула Щербатова «нужная, но, может быть, излишняя перемена» определяет его критический, порой необъективный взгляд на преобразования в начале XVIII в. К моменту обнародования «О повреждении нравов...» литература о Петре была уже довольно значительна, в России регулярно печатались документы, рассказы о петровском времени, немало работ появилось и за границей. Однако ряд острых моментов знаменитого царствования, особенно подробности жестоких расправ с политическими противниками, история гибели царевича Алексея и проч., оставались запретными и недоступными для опубликования. Щербатовская критика петровского царствования во многом предвосхищает соответствующие разделы известной рукописи Н. М. Карамзина «Записка о древней и новой России» (1811 г.; полная публикация — в 1914 г.). После незавершенных работ о Петре А. С. Пушкина (не полностью пропущенных в печать и после смерти поэта) цензура много лет сдерживала даже «благонамеренного» историка Н. Г. Устрялова, сумевшего только в 1859 г. в т. VI своей «Истории царствования Петра Великого» опубликовать сравнительно полный свод материалов о деле Алексея Петровича. Лишь в 1862 г. описания царствования Петра Великого были «освобождены» от всяких цензурных притеснений.
12 Т. Н. Стрешневу и Ф. Ю. Ромодановскому Петр I доверил управление государством во время своего заграничного путешествия в 1697 — 1698 гг.
13 Разбираемый далее Щербатовым эпизод см.: Татищев В. Н. История Российская. В 7 т. М.; Л., 1962. Т. 1. С. 87.
14 Речь идет о сложной, до сего дня еще полностью не изученной дипломатической борьбе на втором этапе Северной войны, о предполагаемых контактах русского правительства с членом Государственного совета Швеции Горном, шведским посланником в Англии Юленборгом, сторонниками восстановления на английском престоле династии Споартов. См.: Никифоров Л А. Русско-английские отношения при Петре I. М., 1950.
15 Феофан Прокопович, один из главных сподвижников Петра I при осуществлении церковных реформ, один из образованнейших людей своего времени, представлен Щербатовым с известной односторонностью. «Правда воли монаршей» (1722) была открытой апологией просвещенного государя. См.: Прокопович Ф. Сочинения. М.; Л., 1961. Вопросительный знак, отсутствующий в авторской рукописи, но появившийся в издании Вольной русской типографии (1858) и поставленный после слов «сего непо-стриженного [монаха]» фиксирует удивление позднейшего читателя, очевидно Герцена. Щербатов, вероятно, подозревал здесь «мирской» образ жизни Прокоповича, несвойственный духовному лицу. В то же время Ф. Прокопович действительно отличался лестью в отношении каждого властителя, а в 1730-х годах он был обвинителем в делах, шедших через Тайную канцелярию. См.: Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. СПб., 1868.