Со теми следы горячими,
Разжигает дрова палящим огнем,
И сама она дровам приговаривает:
«Сколь жарко дрова разгораются Со теми следы молодецкими,
Разгоралось бы (так) сердце молодецкое
У молода Добрынюшки Никитьевича».
А и божье крепко, вражье-то лепко:
Взяло Добрыню пуще острого ножа По его по сердцу богатырскому95.
Чара направлена на то, чтобы заставить добра молодца ухаживать, волочиться, следовать за красной девицей; след — эмблема ноги96. Ласточка — птица, предвещающая возврат весны с ее благодатными грозами, а ворон — приноситель живой воды дождя, и потому им дается участие в заговорах на любовь. Ласточкино сердце привязывают к шейному кресту, а вороново перо кладут у порога, через который должна переступить любимая девица; но прежде этого они нарочно засушиваются: «Как иссыхает птичье перо и сердце, так да иссохнет красная девица по доброму молодцу». На те же предметы наговариваются и остуды97, и самое заклятие обращается к тем же стихиям — грозе, ветрам и воде, как символу дождя: «Гой еси, река быстрая! Прихожу я к тебе по три зари утренни и по три зари вечерни с тоской тоскучей, с сухотой плакучей мыти и полоскати лицо белое, чтобы спала с моего лица белого сухота плакучая, а из ретива сердца тоска тоскучая. Понеси ты ее (тоску), быстра реченька, своею быстрою струею и затопи ты ее в своих валах глубоких, чтобы она ко мне, рабу, не приходила». Итак, вода должна смыть с влюбленного тоску, залить его сердечный жар — подобно тому, как погасает пламя молний в дождевых потоках. Бурные порывы грозы и вихри, по смыслу заговоров на остуду, должны развеять, разнести любовную тоску и охладить ее пыл своим холодным дыханием. Это доказывает, что и те эпические обращения к рекам и ветрам с просьбою унести людское горе, какие часто встречаются в народных песнях, далеко не были риторическими прикрасами, а порождены искреннею верою в могущество стихий. Любопытен следующий заговор, призывающий Зевсову птицу — громоносного орла: «Встану я, раб божий (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, в чистое поле, стану на запад хребтом, к востоку лицом, помолюсь и покорюсь пресв. Деве
Матери Богородице (замена Лады); сошлет она с небес птицу-орла. Садится орел на ретивое сердце, вынимает печаль-кручи-нушку, тоску великую, поносит птица-орел на окиян-море, садится на беломятый камень, кидает там печаль-кручинушку, тоску великую. Как этому камню на сей земле не бывать, так бы мне, рабу божию, тоски-кручины не видать» (Шенкурск<ий> уез<д>)98.
Так как тучам и вихрям, наряду с божественным, придавался и демонический характер, то заклятия на любовь обращаются иногда к нечистой силе. Приводим заговор из следственного дела 1769 г.: «<...> пойду я, добрый молодец, <...> посмотрю в чистое поле в западную сторону под сыру-матерую землю и паду я своею буйною головою о землю сыру-матерую, поклонюсь и помолюсь самому сатане: гой еси ты, государь сатана! пошли ко мне на помощь, рабу своему, часть бесов и дьяволов <...> с огнями горящими и с пламенем палящим и с ключами кипучими, и чтоб они шли к рабице-девице (или: молодице) и зажигали б они по моему молодецкому слову ее душу и тело и буйную голову, ум и слух и ясные очи <...> чтоб она, раба, от всего телесного пламени не могла бы на меня, доброго молодца, и на мое белое лице наглядеться и насмотреться, и шла бы она в мою молодецкую думу и думицу и в молодецкую телесную мою утеху, и не могла бы она насытиться своею черною п<издою> моего белого х<уя><...>, и не могла бы она без меня ни жить — ни быть, ни есть-ни пить, как белая рыба без воды, мертвое тело без души, младенец без матери, и сохла бы она по мне своим белым телом, как сохнет (трава) от великого жару и от красного солнышка и от буйного ветра <...>»99.
ГАДАНЬЯ О ЗАМУЖЕСТВЕ И ОБЪЯСНЕНИЕ НЕКОТОРЫХ СВАДЕБНЫХ ОБРЯДОВ
Из древнейшего воззрения на грозу как на брачный союз возникло множество гаданий, поверий и свадебных обрядов, связывающих предвестия о браках и идеи семейного счастья и чадородия с различными символическими представлениями грома, молнии и дождя:
1. Так как земной огонь был эмблемою небесного пламени молний, а вода — дождя, то отсюда понятны следующие гадания: а) девица вздувает с уголька огонь на лучину; если она долго не разгорается, то муж будет непослушный, крутой характером, и наоборот100. Ь) Зажигая с одного конца лучину, втыкают ее другим концом в бревно и примечают: в какую сторону упадет пепел? С той стороны жених явится (Тамбовская губ.). Или с) обмакивают лучину в воду и потом зажигают и, смотря по тому, скоро или медленно она загорится, делают заключение о выгодном или невыгодном женихе101, d) Наливают на сковороду воды, кладут в нее хлопки102 и зажигают: если хлопки будут гореть с треском, то суженый будет ворчливой, неуживчивой, а если станут втягивать в себя воду — суженый будет пьяница, е) Берут несколько скорлуп грецких орехов, вставляют в них маленькие обрезки восковых свеч, зажигают и опускают в чашку, наполненную водою; каждая свечка пускается на имя одной из гадающих девиц. Чья свеча сгорит прежде, та девица скорей всех замуж выйдет, и наоборот, а чья свеча потонет — той девице умереть незамужнею103. Иногда эти свечи обозначаются именами девиц и знакомых парней; если две свечи: одна, названная мужским именем, а другая — женским, поплывут вместе, то жить тому парню с тою девицею в паре104, f) Гадают еще так: собравшись толпою, бегут крестьянские девушки к реке или пруду, набирают в рот воды и спешат воротиться в избу; если удастся донести воду во рту, то жених посватается; а которая девица выпустит воду от испуга, кашля или утомления — той нечего и думать о женихе; воротившаяся прежде всех с водою — прежде всех и замуж выйдет105, g) Поздно вечером съедает гадальщица наперсток соли, чтобы возбудить в себе жажду, и, ложась спать, приговаривает: «Кто мой суженый, кто мой ряженый, тот меня напоит!» Суженый является во сне и подает ей пить: напиток этот — метафора оплодотворяющего семени дождя, которым напояется богиня Земля во время весеннего сочетания ее с отцом Небом106, h) Перед отходом ко сну девица продевает в свою косу висячий замок, запирает его и причитывает: «Суженый-ряженый! Приди ко мне ключ попросить». То же самое причитывает она и над ведрами, перевесла107 которых запираются на ночь висячим замком, и над палкою, которая кладется поперек проруби с таким же замком. Если приснится девице, что кто-нибудь из холостых парней приходил к ней за ключом, то она принимает это за предвестие скорого с ним брака108. Как бог-громов-ник только тогда овладевает любовью облачной девы, когда откроет ключом-молнией доступ к дорогому напитку живой воды (= дождю) и упьется им, так и жених в этом замечательном гада-ньи представляется отмыкающим запертое сокровище девственного напитка. Коса также символ девственности109, и, по свадебному обряду, жених покупает ее у родителей невесты. Весьма знаменателен рассказ, встречаемый в муромской легенде о князе Петре и супруге его Февронии, где, согласно с древнейшим воззрением, любовное наслаждение объясняется под метафорическим образом испивания воды: плыла Феврония со своими приближенными по Оке: «Некто же бе человек оу блаженный княини Февронии в соудне, и жена его в том же соудне бысть; той же человек оубо приим помысл от лоукаваго беса, взрев на святую с помыслом. Она же разоумех злой его помысл и вскоре обличи и рече ему: почерьп(н)и воды из реки сея сию сграноу судна сего. Он же почерьпе, и повеле ему испити; он же пив. И рече же паки она: почерьпи оубо воды з’другой страны соудна сего. Он же почерьпе, и повеле ему паки испити; он же пив. Она же рече: равьна ли оубо си вода есть или едина сладши? Он же рече: едина есть, госпожа, вода. Паки же она рече: сице едино естество женское есть; почьто оубо, свою женоу оставляя, и чюжия (на чужую) мысли-ши?»110 [«В одном судне с Февронией плыл некий человек, жена которого была на этом же судне. И человек этот, искушаемый лукавым бесом, посмотрел на святую с помыслом. Она же, сразу угадав его дурные мысли, обличила его, сказав ему: “Зачерпни воды из реки сей с этой стороны судна сего”. Он выпил. Тогда сказала она снова: “Теперь зачерпни воды с этой стороны судна сего”. Он почерпнул. И повелела ему снова испить. Он выпил. Тогда она спросила: “Одинакова вода или одна слаще другой?” Он же ответил: “Одинаковая вода, госпожа”. После этого она промолвила: “Так и естество женское одинаково. Почему же ты, позабыв про свою жену, о чужой помышляешь?”»]. На той же метафоре основан и следующий сказочный эпизод: добрый молодец приезжает во дворец Царь-девицы, которая спала на ту пору глубоким, богатырским сном; позарился на ее несказанные прелести и смял красу девичью, а сам поскорей на коня и ускакал: не оправил даже постельных покровов. Пробуждается от сна Царь-девица и говорит во гневе: «Какой это невежа в моем доме был, воды испил, колодец не закрыл!» (или: «...квас пил да не покрыл!»)