Различие между обеими редакциями заключалось не только в смягчении наказания по второму проекту, но также и в том, что последний назначал женщинам-матерям за истребление их плода и подкинутое ребенка несравненно меньшие наказания, чем посторонним лицам, которые подлежали смертной казни. Первая же редакция не отличала посторонних от самой беременной и роженицы.
Чрезвычайно подробно рассматривал интересующее нас преступление известный проект Уложения 1813 г.
В его пятом отделении, под заглавием «Об убийстве младенцев» и «О подкидывании младенцев», рассматривается детоубийство в девяти статьях 381 — 389. Статьи проникнуты казуистич-ностью и очень неудовлетворительны в отношении формулировки выраженных в них понятий. Но он (т. е. проект. — Ред.) отказывается от взгляда Уложения 1649 г. на детоубийство как на квалифицированное преступление и относит его к числу привилегированных убийств. Хотя названные статьи не дают ясного указания, почему детоубийство отнесено к числу привилегированных преступлений, и мы не находим в них требования, чтобы ребенок был внебрачным, но с достаточною вероятностью можно предполагать, что основание привилегированности лежало в чувстве стыда или страха роженицы. Так заставляют думать выражения 381-й статьи: «...ежели мать, утаив беременность свою, родит в скрытом месте...» и т. д. Убийство же законных детей было предусмотрено в п. 2 ст. 337.
Наказания, назначавшиеся ст. 381 матери-детоубийце, были ниже, нежели за убийство законных детей, и вместе с тем ниже, чем за обыкновенное убийство. Высшим наказанием по ст. 381 могло быть для привилегированных (§ 38) назначение им жительства в отдаленных губерниях, а для остальных сословий — телесное наказание кнутом и ссылка на вечное поселение. Между тем, обыкновенное убийство наказывалось вечной ссылкой на поселение (для привилегированных) и менее тяжкой работой (для прочих), а убийство законных детей — пожизненной каторгой, вырезанием ноздрей и клеймением. Неосторожное лишение младенца жизни его матерью при условии сокрытия беременности и при родах в скрытом месте также влекло за собою наказания, но значительно меньшие. Сокрытие беременности и родов наказывалось в том случае, если ребенок родился мертвым. За укрывательство умышленного детоубийства соучастники и отец незаконнорожденного ребенка подлежали тому же наказанию, как виновная мать, но в высшем размере. Субъектом преступления подкидывания младенца, как со смертельным исходом для последнего, так и в случае его спасения, могло быть всякое лицо. Три статьи, посвященные этому преступлению (387 — 389), ничего не говорят о законном или внебрачном происхождении ребенка.
Оба рассмотренных проекта свидетельствуют о сознании неудовлетворительного состояния действовавших тогда постановлений о детоубийстве. Предположенное смягчение ответственности является тем более знаменательным, что проект был проникнут очень большою жестокостью в борьбе с преступностью1673.
Свод законов отказывается от особой наказуемости детоубийства. При этом он употребляет термин «детоубийство» для обозначения «убийства детей в утробе матери». Такое «детоубийство» наряду с «чадоубийством», убийством отца или матери и некоторыми другими преступлениями отнесено к «особенным видам смертоубийства» (ст. 341), но все они «подлежат тем же наказаниям, какие положены за смертоубийство вообще» (ст. 342), т. е. ни в каком случае уже не подлежат смертной казни1674.
Составители проекта Уложения 1845 г., следуя примеру европейских кодексов, придают решающее значение мотивам стыда и страха внебрачной роженицы и ослаблению способности рассуждения вследствие физических страданий, причиняемых родами. Определение преступления детоубийства было включено в ту же 1856-ю статью проекта 1844 г., которая предусматривала родственное убийство. Детоубийство было определено как убийство матерью от стыда или страха ее незаконнорожденного сына или дочери при самом рождении младенца. Сравнительно с наказанием за убийство законного ребенка наказание за детоубийство понижалось на три степени, т. е. виновная приговаривалась к каторжным работам на 12 — 15 лет и к наказанию плетьми от 70 до 80 ударов. Проект предусматривал также случай: «...когда же детоубийство сего рода было непредумышленное, то виновная в оном женщина, особенно если она незамужняя и разрешилась от бремени в первый раз, подвергается токмо лишению всех прав состояния и ссылке на поселение в отдаленнейших или менее отдаленных местах Сибири, и буде она по закону не изъята от наказаний телесных и наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной ст. 22-й для первой или второй степени наказания сего рода, смотря по обстоятельствам, более или менее увеличивающим или уменьшающим вину ее»1675. Особая статья говорила об оставлении женщиною от стыда или страха ее незаконнорожденного младенца без помощи, отчего младенец и лишился жизни. Здесь виновная приговаривалась: «...к лишению всех особых лично и по состоянию присвоенных ей прав и преимуществ и к ссылке в Сибирь на житье на время от восьми до десяти лет или, буде она по закону не изъята от наказаний телесных, — к наказанию розгами в мере, определенной сг. 35-й для четвертой степени наказаний сего рода, и к отдаче в рабочий дом на время от трех до шести лет на основании постановлений ст. 86-й». Четвертая степень ст. 35 определяла число ударов розгами от 60 до 70.
Эти статьи проекта перешли в Уложение 1845 г. Но в ст. 1922-ю, соответствующую сг. 1856 проекта, было внесено добавочное условие применения смягченного наказания: магь-убий-ца не должна была быть виновной в совершении такого же преступления ранее. Точно так же было введено некоторое изменение наказания, установленного в сг. 1866 проекта: соответствующая ей сг. 1931 Уложения 1845 г. назначила для ссылки Томскую и Тобольскую губернии с предварительным заключением на 1 — 2 года. В остальном статьи проекта были приняты без изменений1676.
В таком же виде сохранились обе статьи и в действующем Уложении; изменения коснулись лишь наказаний в связи с происходившими пересмотрами карательных мер нашего кодекса1677. Статья 1451 п. 2 грозит в настоящее время за предумышленное детоубийство по-прежнему каторжными работами на 12 — 15 лет, а в остальных случаях — лишением всех особенных лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и заключением в тюрьме на время от 5 до 6 или от 4 до 5 лет. Статья 1460 понижает срок заключения до I1/ — 2 у лет.
Взгляд на детоубийство как на привилегированное убийство был признан правильным также и составителями Уголовного уложения 1903 г. Наше новое Уложение лишь отказалось от системы различения способов умерщвления ребенка: согласно ст. 461, причинение смерти может быть выполнено или при посредстве положительных действий, или путем бездействия, т. е. неоказания новорожденному необходимой помощи. В качестве субъекта преступления указывается лишь мать; ребенок должен быть прижит вне брака; момент убийства определяется словами «при рождении»; о мотивах ничего не говорится; наказание понижено до заключения в исправительном доме от
1 года 6 мес<яцев> до 6 лет. <...>
За оперативную помощь в предоставлении документов при подготовке данного многотомного издания составители выражают сердечную признательность сотрудникам Российской государственной библиотеки:
Анашкиной Ирине Евгеньевне, дежурной по научному читальному залу (НЧЗ) Nq 1
Балдиной Инне Васильевне, сотруднице Отдела русского зарубежья (ОРЗ)
Бардеевой Анне Игоревне, заведующей справочно-библио-графической группы ОРЗ
Барсуковой Елене Борисовне, заведующей группы литературы для служебного пользования (ДСП)
Белоусовой Нине Геннадиевне, сотруднице группы ДСП Березиной Наталье Евгеньевне, директору по библиотечноинформационному обслуживанию
Березовской Мире Петровне, дежурной по служебному Генеральному алфавитному каталогу (ГАК)
Берковец Галине Антоновне, заместителю заведующей Отделом русского зарубежья (ОРЗ)
Воробьевой Татьяне Петровне, дежурной по НЧЗ Nq 1 Горячевой Светлане Александровне, главному библиотекарю Отдела справочно-библиографического обслуживания (СБО)
Гусевой Александре Алексеевне, заведующей научно-исследовательским Отделом редких книг (МК; Музей книги)
Гуськовой-Калинкиной Ирине Ивановне, сотруднице ОРЗ Дугановой Людмиле Ивановне, дежурной по НЧЗ № 1 Евстегнеевой Наталье Юрьевне, сотруднице группы ДСП
Завалишиной Надежде Ивановне, сотруднице ОРЗ Ефимовой Наталье Викторовне, дежурной по НЧЗ Nq 1 Земсковой Галине Сергеевне, сотруднице группы ДСП Каспаровой Наталье Николаевне, начальнику Управления системой каталогов — заведующей Отделом каталогизации Князевой Елене Николаевне, сотруднице Научно-исследовательского Отдела библиографии (ОБГ)
Копыловой Валентине Николаевне, сотруднице ОБГ Кожевниковой Иде Ивановне, дежурной по ГАК Колесовой Елене Юрьевне, заведующей центральным подсобным фондом Отдела библиотечного обслуживания Крыловой Ольге Станиславовне, сотруднице ОРЗ Кузнецовой Тамаре Ивановне, главному хранителю фонда Центральной справочной библиотекой (ЦСБ)
Левину Григорию Львовичу, заведующему Сектором библиографоведения ОБГ
Леоновой Наталье Алексеевне, дежурной по НЧЗ Nq 1 Листовой Наталье Юрьевне, заведующей НЧЗ No 1 Макаревич Елене Владимировне, сотруднице ОРЗ Марущак Галине Александровне, заведующей Сектором хранения МК
Матвеевой Галине Михайловне, дежурной по ГАК Масневой Оксане Алексеевне, дежурной по НЧЗ Nq 1 Милешкиной Вере Константиновне, заведующей группы хранения и подбора ОРЗ
Мироновой Ларисе Константиновне, заведующей ЦСБ Молчановой Ларисе Андреевне, сотруднице ОРЗ Молчанову Виктору Федоровичу, заведующему научно-ис-следовательским Отделом рукописей (ОР)