208. Потом кровью его намазывает лица присутствующих малюток крестообразно — на челе, бороде и щеках, остальную кровь молодые люди тщательно собирают в котел, приносят на реку и торжественно ее изливают при выстрелах из пистолетов209. Поджарив барашка, несут его с кроваем в церковь или на другое место, почитаемое в деревне священным, и, по благословении священником, берут обратно и разносят несколько кусков по соседям; с остальными же начинают веселый обед210. В некоторых местах с обедом выходят за деревню на место священное, что обыкновенно бывает в рощах. Наряжаются все из дому в праздничное платье, кладут на лошадь барашка, кроваи и другие яства и выходят на это место. В зеленой роще вся деревня образует несколько кружков, разлагает трапезы; приходит священник и, посещая поочередно все трапезы, благословляет их, берет от каждого кровая порязаницу, плечи от барашков и их шкуры. Начинается обед: плоски211 “ройного вина” непременно обходят по обеим сторонам трапезы; каждый, принимаясь пить, призывает св. Георгия быть неотступным покровителем стад и жатвы.
После обеда вся роща наполняется веселием поклонников Георгия: молодые люди, невесты и девочки, покинув трапезу, заводят хороводы под звуки старинных инструментов — “гай-ды” и “гуслы”; на другом месте привязывают к ветвистому дубу качель, на которой одна из молодых девушек или невест катает молодца, а другие в то время приветствуют его веселою песнею. Одни старики остаются за трапезами и, не переставая опоражнивать плоски “ройного вина”, поют в восторге любимые песни старины. Это продолжается до тех пор, пока наступающая ночь не заставит их поспешить домой. Песни, которые поют в этот день, — священного содержания. В них воспевается то, как св. Георгий когда-то избавил жатву от грозившей погибели; где избавил овечку от хищного волка; где удивительно размножил стада; и пр.
Рано ранил светы Гергы,
На личен день, на Гергьов день.
Обседла си добра коня Та обиде урядом212 ниве,
Урядом ниве и ливаде, и пр.
Впрочем, обряды, с которыми отправляется веселый праздник св. Георгия, не везде одинаковы. В некоторых местах, например в Видинской “казе”213, в этот день заколают общественного, священного быка, на которого никто не смеет поднять рукй в другое время года, и от всей деревни приносят в жертву св. Георгию. В деревнях до этого дня не едят молока, не колят барашков, не пускают лошадей и скота на подножный корм и не купаются в реке. В некоторых местах в этот день бывают “зборы”, т. е. ярмарки. Нанимаются до Юрьева и Дмитриева дня».
Литовцы в Юрьев день совершают жертвы из домашних животных; бедные же покупают восковые фигурки различных животных (коней, коров, овец, коз, свиней и т. д.), продаваемые от костелов. Крестьяне носят их около костела, молятся, а потом кладут на престол. Существует также обычай выходить в поля, причем совершают пирушку, и народ катается по ниве с криком: «Роди, Боже, роди, Боже [хлеб]»214.
У древних сорабов215, по свидетельству Дитмара, весною при выгоне скота в первый раз на подножный корм существовал такой обычай: по целому селению от двора до двора носили палку, имевшую рукоятку в виде руки, держащей железный шар. Обносивший ее вместе с пастухом вступал в избу и вскрикивал: «Генниль, бди!» Все думали, что эта палка охраняет стадо от волков216. Сорабский Генниль, или Гонило, соответствует литовскому Гониглису, богу пастухов. Гониглис был олицетворением солнца, поэтому и шар на палке должен быть не что иное, как образ солнца. К Гониглису литовцы обращались с мольбой защищать их стада от волков в таких словах:
«Гониглис божок,
Паси мою корову,
Паси моего бычка,
Не пускай волка-злодея!
Пасу, пасу мои овцы,
Тебя, волк, не боюсь!
Бог с солнечными кудрями,
Верно, тебя не допустит.
Ладо, Ладо-солнце,
Бей его ложкою по голове»217.
Греки по принятии христианства торжествовали Георгиев день как праздник, пастушеский и земледельческий. В этот день они закалывали новорожденного из животных для пиршества и выгоняли скот на пастбища. На поле предавались веселию и простодушно верили, что св. Георгий есть покровитель скота и предохранитель от всякой заразы и похищения хищными животными218. Из жития великомученика Георгия видно, что еще до времени жизни этого святого греки праздновали день
23 апреля как праздник пастухов и земледельцев.
У римлян 21-го апреля тоже совершался праздник подобного же характера, Палилии: в этот день пастухи, накормив скот, очищали и окуривали стойла и стада серою, можжевельником и пр., потом выходили в поле и молили богов об охранении стад от падежа и болезней. Затем разводили огни, три раза прогоняли через них стада и сами перескакивали для очищения219.
Празднование Георгиева дня различными народами индоевропейского корня, с одинаковыми обрядами, ясно указывает на древность этого праздника и на то, что он совершался в честь языческого божества. Уже одно то обстоятельство, что этот языческий праздник совершался весною и притом ранним утром, определяет его значение как праздника в честь бога весны и утра, т. е. Ярила. Выгон скота в первый раз в этот день и участие в празднике пастухов служит указанием, что он отправлялся в честь бога — покровителя скота и пастухов, каким был Ярило. Место, где совершается праздник, поля и нивы, и просьба к богу зарождать хлеб свидетельствуют о земледельческом характере праздника в честь этого божества. Пирушка на полях, употребление в пишу пирогов, яиц, жареного и, наконец, барашка, потом собрание всей общины в одно место служат прямым доказательством, что в древности в этот день совершали публичные жертвоприношения животных и общественные пиры. Освященная верба, которою великорусы, малорусы, белорусы, сербы, черногорцы и др. выгоняют скот в первый раз на пастбища, есть не что иное, как остаток древнеязыческой палки славянских пастухов, представлявшей изображение бога стад Ярила. Доказательством этому служит палка бога солнца и стад Гониглиса неосвященная верба белорусов, втыкаемая на поле и считающаяся пастухом скота. Священное или, лучше сказать, божественное значение освященной вербы и пастушеской палки подтверждается еще многими фактами. Так, в некоторых местах Малороссии втыкают в коровьих стойлах прутики «свяченой вербы» в той уверенности, что они отгоняют нечистую силу и ведьм, портящих рогатый скот. В Великороссии то же самое делается в день св. Власия. Эта верба берется малорусами на Вербной неделе из церкви и хранится в течение целого года в домах; она употребляется знахарями как целебное средство против болезней: в случае испуга детей ее пережигают в порошок и дают детям пить с водою. Иные бьют слегка свой скот освященною вербою, предполагая, что тогда никакая нечистая сила к нему не прикоснется. В Литве при выгоне в первый раз скота на пастбище хозяева бьют каждую скотину освященною вербою в том убеждении, что от этого весь скот будет крепок и здоров220.
Священное значение палки пастухов видно и из великорусского рассказа о лешем, в котором говорится, что один пастух, помирая, завещал другому, как драгоценное наследство, свою палку, владея которою наследник вовсе не ходил в лес и не берег коров от медведей, а все коровы были целы и невредимы221. Это напоминает французское предание о вязе rateau («грабли»), стоящем на перекрестке дорог около Берри и существовавшем еще при Карле VTL Во время войн с англичанами возле этого вяза маленький пастух пас свиней. Однажды он увидел отряд неприятеля, стремившийся на Берри, пригнал свое стадо под вяз и оставил свою палку, чтобы она караулила его свиней в продолжение трех дней и трех ночей, а сам отправился к соотечественникам для принятия участия в сражении с неприятелем. После изгнания неприятеля он, возвратившись к стаду, перечел свиней: все были налицо, несмотря на то что мимо этого места прошло много бродяг, грабителей и даже волков, привлеченных запахом крови. Мальчик опять взял свою палку, стал на колени и возблагодарил Бога222.
В некоторых местностях Великороссии во время скотского падежа кол, вбитый посреди загона, считается вернейшим средством от болезни223.
В Архангельской губернии при покупке коров обводят их три раза по солнцу вокруг столба или колышка. Сучок, употребляемый при заклинании малорусами и прикладываемый одною стороною к затылку, а другою к дереву, есть, конечно, намек на священную пастушескую палку. По всей вероятности, такие палки, как и палки, служившие символом власти, вырезывались в священных лесах, называвшихся «божницями»224. У болгар есть поговорки о палке: «Тояга-та225 ie Божо дрьвце»; «Тояга-та из рай излиза»226