Но эта параллель протягивается и далее до Хорватского побережья, где в этот день молодые люди и девушки кумуются (poku-mljenje, pokumljivati se), целуя друг друга и обмениваясь кольцами, и эта связь обязывает их на целый год289. К сожалению, это единственный знакомый мне факт, позволяющий приурочить именно к Иванову дню явление кумовства, как известно, столь распространенного на славянском юге, особливо в Сербии290. Я имею в виду не церковные или полуцерковные его виды, как кумовство по крещению (krsteno kumstvo) при первом пострижении ребенка (k. sisano или strizeno, krizmeno kumstvo), конфирмации (k. na firmi или iz berme = bermanok) или свадьбе (djeverovanje, k. Vjencano), а народные, как кумовство или замирение для отвращения родовой мести или в минуту опасности, когда кто-нибудь ищет в другом помощи и предлагает ему покумиться во имя Бога и св. Иоанна291. В таких случаях кумовство сливается с другой формой народного союза — побратимством: «Кумую тебя во имя Бога и св. Иоанна, помоги мне, будь мне братом по Богу», — говорят в нужде тому, кого избрали себе побратимом292, как и обязанность деверя (шафера) на свадьбе понималась с точки зрения кумовства и — побратимства: деверь обращается к золовке с названием посесгримы, она зовет его побратимом293.
Побратимство, как древняя форма фиктивного принятия в род, выражавшегося, между прочим, символическим смешиванием, лизанием крови и т. д., существовало у разных народов и теперь еще существует кое-где как бытовой факт или переживание в песне. Мы встречаем его у лопарей, кавказцев и кельтов, в монгольском и тюркском эпосе;294 для германцев достаточно указать на северных fostoboedrir и на отражение древнего института в братании витязей французской chanson de geste и романа295. Известна средневековая греческая ос8еХсро7гоиос296 и жизненность этого обычая у южных славян в формах побратимства и посесгримства, о чем поют их песни. В Малороссии до сих пор удержалось слово «побратим»; братались запорожцы, и русский эпос полон богатырей, братьев крестовых или названых: Илья братается со Святогором, Алешей, Добрыней, Потоком и Дюком, с Данилой Игнатьевичем и Васильем-пьяницею; Алеша Попович — с Добрыней, Иваном Дубровичем, Екимом Ивановичем и Марком Паробком; Добрыня — с Алешей, Васильем Казимировичем, Данилой Денисьевичем и Потоком; Василий Буслаев — с Костей Новоторженином. «Песня о гибели богатырей» называет семь крестовых братьев: Хотена, двух Васильев, Ивана Гостиного сына, Добрыню, Алешу и Илью.
Везде этот союз чтился свято, обязывая братующихся ко взаимной помощи, к чистоте нравственных отношений. Поднять оружие на побратима считалось грехом. Добрыня идет на Данилу Денисьевича:
Тут возговорил Данило Денисьевич:
«Ишшо где это слыхано, где видано,
Брат на брата с боем идет»297.
Посягнуть на посестриму, на жену побратима, так же преступно, как и в подобных же отношениях кумовства. Так, во взглядах южных славян и в былине о Добрыне в отъезде, когда его названый брат Алеша распустил слух о его смерти и сватается за его жену. «Не дивую я теби, да молода жена, — говорит вернувшийся Добрыня, —
Я дивую-то названному же братцу е крестовому,
А тому ли Олешеньки Поповичу, —
От жива мужа жену берет»298.
На древность этих отношений указывает их религиозный синкретизм: братаются сербы-христиане с магометанами, как в старое время франки с греками, Святослав с Калокиром. Христианство овладело этим бытовым фактом, апокрифическая легенда о том, как Пров Христа братом назвал, освятила его299. «Пришед-шима же има на реку именьм Въасгь и ставшима и скотом их, и влезоша ктери300 ухгт отрок одных ловит рыб и купатсл, и сам Пров влезе. И рече 1сви: “Лези и ты”. 1съ разуме, приде и влезе, и ят рыбу рече: “Се створи зане любиши ма”. И показа кму 1съ рыбу, держа в руце шкжй301, а десною кртд глаголаше: “Веси-ли, Прове, что ксгь в рыбе сей?” Он же рече: “Брате, ако рех-ти, не веде. Оле дивное чюдо, како Пров Бога братом прозва, зане люба беаху словеса 1сва Прову. Того ради добро братимитися человеком302 и яко любовь добро ксть» [«Пришли они на реку именем Васть и встали вместе со скотом своим, и влезли некоторые отроки [в реку] рыбу ловить и купаться, и сам Пров влез. И сказал Иисусу: “Лезь и ты!” Иисус понял, пришел и влез, и ухватил рыбу, сказав: “Знаешь ли, Пров, что есть в этой рыбе?” Он [Пров] же отвечал: “Брат, как сказать тебе, не знаю”. О, что за дивное чудо, как Пров Бога братом назвал, потому что любы были Иисусовы слова Прову. Потому-то добро брататься людям, ибо любовь есть добро»]. В позднейшем русском тексте («Указ о братотворении, како сотвори Господь братство крестное, еже назватися межь собою братиею всякому православному христианину»)303 говорится
о рукописании на братство, которое Христос вручил Прову: «И рече Пров Господу: “Еммануил! Како любовь сотворю с тобою?” И рече Господь: “Какову любовь хощем, такову сотворю с тобою! Яко братство! Сотворити хощу и возлюбиши ма, яко сам себя”. И рече Пров: “Сотвори”. И Господь взем харатия304, и рукою своею записав братство, и рече неложными усгы своими: “Проклят есть человек той, иже сотвори брата и не верова в него. Сие убо братство боле брата рожденнаго”» [И сказал Пров Господу: “С нами Бог! Как же я сотворю с тобою любовь?” И ответил Господь: “Какую ты хочешь любовь, такую и сотворю с тобой! Как братство! Сотворить хочу, и возлюбишь [ты] меня, как сам себя”. И сказал Пров: “Сотвори”. И Господь взял бумагу, и Своею рукою записал братство, и сказал правдивыми устами своими: “Да будет проклят тот человек, который сотворил братство и не поверил в него. Это братство больше братства природного”»], — как и русская былина твердит: «Крестовый брат паче родного».
Апокрифическая Повесть о Прове — переделка библейской Книги Товита, которого заменил царь Селевк, тогда как сын его Пров отвечает Товии, Иисус — ангелу Рафаилу. Интересно в «Указе о братотворении» имя жены Селевка, не названной в древнем тексте: Купава; оно проводит связь между старым апокрифом и народной купальской обрядностью. Старый русский книжник, желая ответить на вопрос, почему навечерие св. Иоанна зовется Купальницею и «полезно есть на разные лечебные потребы», также вспомнил легенду о Товии, о его купанье в реке Тигре по совету ангела, о поимке рыбы и целебном действии ее сердца и утробы. «И оттоле мнози назнамена-шя той день, в его же Товит купася, светом ангеловым, месяца иуниа во 23, яко той день благопотребен на всяку ползу роду человеческому»305.
Таким образом, Церковь взяла народное побратимство под свой покров, создала ритуал братотворения, который можно найти в старых греческих и славянских требниках. Как Петр царевич Ордынский братается с князем Ростовским в церкви перед епископом306, так Марко Кралевич — с Докатин-че307, а старофранцузские братья-богатыри клянутся над мощами и Евангелием308. Судя по южнославянскому церковному и народному обиходу, побратимство, как и кумовство, поставлены под эгидой св. Иоанна; запрет браков между побратавшимися отражает такой же относительно состоящих в кумовстве, хотя здесь южнославянская практика колеблется:309 Церковь допустила брачные союзы между братующимися, «ибо братство по избранию не в природе и отметается законом»310, а между тем в болгарском обряде у Бобчева священник наставляет побратимов не забывать, что даже дети одного не могут вступать в брак с детьми другого, ибо сами они в близком родстве311.
Народный обряд побратимства у болгар обстоятельно описан г-ном Бобчевым312. В Ахи-Челебийском уезде желающие вступить в этот союз оповещают о том родственников и соседей и устраивают угощение у одного из двух друзей. Обряд состоит в том, что вступающие в побратимство ножом порезывают себе большой палец правой руки и лижут один у другого кровь, затем опоясываются одним кушаком. В Хасковском округе (Южной Болгарии) днем, положенным для побратимств, является день св. Иоанна Крестителя. Желающие побрататься приготовляют каждый для себя китки из вечнозеленого чемшира (род ели) и прикалывают на этой китке обвязанную красною ниткою золотую или серебряную монету. После обмена букетами начинается обряд кровопускания и лизания крови; подойдя к очагу, побратимы кладут на него ноги, обнимаются, целуют друг у друга руки, снова меняются кишками и пьют виноградное вино из одной фляжки. В следующем году, в тот же день св. Иоанна, делается «поврыцанье», то есть возвращение, состоящее в трапезе в доме старшего из побратимов, к которой приглашаются все присутствовавшие при совершении обряда.