Когда общественная мысль вырабатывает свои понятия в определенные, ясные и потому несомненные положения, когда смутные представления, бродившие в умах, хотя бы, например, о женской злобе, являются в законченных образах, когда народный быт приобретает, таким образом, новую резкую черту, и если эта черта есть явное уклонение от истины — в это только время человек и убеждается во лжи, в нелепости своего предыдущего развития, и с этого только времени и представляется возможность другого взгляда на жизнь, другого пути для мысли. К концу XVII столетия в нашей жизни многое ярко обрисовалось, многое получило последние, окончательные черты, и поворот жизни и мысли был неизбежен; он и предчувствовался лучшими людьми эпохи, которые время от времени делали попытки выйти на свежий путь... Счастливы мы, что реформа, происшедшая в русской жизни, не только дала необыкновенную силу и крепость народному организму, но и послужила вместе с тем очищением от многих грехов, нажитых невежеством и самодовольною спесью умственной исключительности.
иииоииииииииииииии
Н. Н. Харузин
К ВОПРОСУ О БОРЬБЕ МОСКОВСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА С НАРОДНЫМИ ЯЗЫЧЕСКИМИ ОБРЯДАМИ И СУЕВЕРИЯМИ В ПОЛОВИНЕ XVII ВЕКА
При просмотре столбцов565 новгородского стола566 разряда567 в Московском архиве Министерства юстиции я встретил несколько документов, касающихся правительственных мер, принятых в начале царствования Алексея Михайловича и направленных к искоренению народных суеверий и празднеств568. Эти документы принадлежат к числу довольно многочисленной серии аналогичных свидетельств о мерах борьбы светской и духовной власти с остатками язычества в России, равно и с празднествами, сопровождавшимися буйным весельем, при участии скоморохов, медвежатников и пр.
Известно, что светское и духовное правительство с давнего времени смотрело на народные празднества как на дело греховное, богопротивное и старалось путем увещевания или принудительных мер искоренить их569. Известно также, что эти мероприятия не увенчивались желанным успехом, что и дало возможность сохраниться народным празднествам до новейшего времени. Любопытным воспоминанием о правительственной борьбе с народными суевериями служат, между прочим, и некоторые статьи, вошедшие в Свод законов. В Уставе о предупреждении и пресечении преступлений1 сохранились, например, две статьи, повторяющие мероприятия правительства отдаленного времени: из указа 1684 г. заимствуется постановление, согласно которому «запрещается в навече-рии Рождества Христова и в продолжение святок заводить, по некоторым старинным идолопоклонническим преданиям, игрища, и, наряжаясь в кумирския одеяния, производить по улицам пляски и петь соблазнительныя песни» (ст. 28), а на основании Синодского указа 1721 г. «запрещается в течение пасхальной недели, по старинному суеверному и вредному обычаю, купать или обливать водою небывающих у заутрени» (ст. 29)2.
Что касается найденных мною документов, то они представляют частью результат общих церковных мероприятий, при-
* [Правило Кирилла, митрополита русского // Русские достопамятности, / Издаваемые О-вом истории и древностей рос., учрежденным при имп. Моск. унте: [В 3 ч.] М.: В унив. тип., 1815. Ч. 1. С. 104— 118.]
** [Послание Елизарова монастыря игумена Панфила псковскому наместнику и властям о прекращении народных игрищ в день Рожества Св. Иоанна Предтечи / [Сообщил] Д<ейств>. 4<лен> Д. [Н]. Дубенский //Чтения в имп. О-ве истории и древностей рос. при Моск. ун-те: Заседание 27-го апреля, 1846 года. М.: В унив. тип., 1846. [Год 1], Ne 4. С. 59 — 62 (отд. IV: Смесь); Послание Елеазарова монастыря игумена Памфила Псковским наместнику и властям, о прекращении народных игрищ в день Рождества св. Иоанна Предтечи: [Из сборника императорской Публичной Библиотеки, XVI века, in-4°, л. 170 (см. катал<ог> рукописей гр. Толсгаго, отд. II, № 341)] // ДАИ. СПб., 1846. Т. 1. С. 18 — 19 (Nq 22, 1505 г.); Послание игумена Панфила Елизаровы пустыни наместнику великих князей, а князю Псковскому, Дмитрию Володимировичу Ростовскому, в лето 7013 // ПСРЛ. СПб.: В тип. Эдуарда Праца, 1848. Т. 4: IV. V. Новгородския и Псковские летописи. С. 278 — 280 («Псковская первая летопись», левый столбец; то же в правом столбце на с. 278 — 281 по другому списку); ср.: Послание игумена Панфила о купальской ночиуУ РО РНБ. Погод<ин>. 1571. Л. 240 — 240о6. (цит. в: Пушкарева Н. Л. Сексуальная этика в частной жизни древних русов и московитов(X — XVII вв.) // Секс и эротика в русской традиционной культуре: [Сб. ст.] / Сост. А. Л. Топорков. М.: НИЦ «Ладомир», [1996]. С. 48, 81. ([Русская потаенная литература;
Т- 7])).]
*** [Стоглав. 1863. С. 255 - 269.]
1 СЗ-1890. Т. 14, [Ш]. С. 6 - 7 (ст. 28, 29).
2 ПСЗ. СПб., 1830. Т. П: 1676 —1688. № 1101 (Патриарший указ, объявленный Стрелецкому приказу 24 декабря 1684 г.); Там же. Т. VI: 1720 — 1722. No 3771 (Синодский указ 17 апреля 1721 г.).
нятых при патриархе Иосифе для устроительства Церкви и поддержания православия, частью они являются местными распоряжениями, естественно вытекающими из общих постановлений, и могут быть, таким образом, разделены на две группы. К первой относится нижепомещаемая царская грамота дмитровскому воеводе и отписки воевод об исполнении указа в городах Дмитрове, Бежецком Верхе и Костроме. Эта группа документов касается специально уничтожения суеверий, народных празднеств и т. п. Вторая группа касается принятия мер к уничтожению в г. Кашине народного празднества, имевшего место в понедельник 1-й недели Великого поста.
Несмотря на то, что сила влияния патриаршей власти при патриархах Иоасафе и Иосифе значительно пала сравнительно со временем патриаршества Филарета, количество мер, предпринятых для устроения церковного благочиния и укрепления православия, было весьма значительно570. Для того, чтобы уяснить значение излагаемых ниже документов, их следует рассматривать именно в связи с общим движением законодательства за период патриаршества Иосифа, ко времени которого они относятся. Мы напомним в общих чертах о некоторых из этих постановлений, стоящих в наибольшей связи с нашими документами. Так, в окружном патриаршем наказе от 16-го февраля
1646 г. патриархом дается ряд мер, касающихся церковного благочиния: чтобы в церквах люди стояли «со страхом и с трепетом и с любовию, в молчании, без всяких шептов и ничто ж земна-го не помышляли»; запрещается далее пропускать нищих внутрь церквей во время церковной службы с целью собирать милостыню, «понеже от их крику и писку православным християнам 6о-жественнаго пения и чтенья не слышать», далее запрещается духовенству предаваться пьянству и пр.571. В царской грамоте 1647 г. в Соловецкий монастырь запрещается старцам держать по кельям хмельное питье и дается приказание «у приезжих богомольцев вино печатать» и пр. Аналогичные грамоты с запрещением пьянства в монастырях и с наказами о наблюдении за церковным благочинием посылаются в 1649 г. вологодскому архиепископу Маркеллу и в 1652 г. в Кирилло-Белозерский монастырь. Наконец, в феврале 1651 г. издается известный указ о единогласном пении и чтении при отправлении церковной службы572.
На 1647 г. падает, кроме того, известное распоряжение о соблюдении праздничных дней: в опубликованной по этому вопросу грамоте митрополита Ростовского и Ярославского игумену Кирилло-Белозерского монастыря говорится: «В нынешнем в 155 г., марта в 17 день (1647 г.) указал В<еликий> Г<осу-дарь>, Ц<арь> и В<еликий> К<нязь> Алексей Михаилович в<сея> Р<уси> и В<еликий> Господин отец наш святейший Иосиф П<атриарх> М<осковский> и в<сея> Р<уси> с митрополиты и с архиепископы, и с игумены, и с протопопы, и со всем освященным Собором уложили»: в воскресные дни не работать «господину и госпоже, ни рабом, ни свободным, но упражняти-ся и приходить к церкве Божии на молитву», а в субботу приказывается прекращать работу, «как начнут благовестить в соборной церкве к вечерни за три часа до ночи и торговати покинуть, и ряды затворити, и торговыя бани, и в домах-то тоже время отставить и всякаго чину людем в бани не ходити»; затем следуют постановления о торговле по воскресеньям и пр.573.
В 1648 г. издаются постановления о прекращении народных празднеств и искоренении суеверий. Толчком, послужившим к появлению этих запрещений, по-видимому, были сохранившиеся и практиковавшиеся в Москве обычаи, имевшие отпечаток язычества и сопровождавшиеся разгулом; против них вооружался, как известно, еще патриарх Филарет574. Изданная И. П. Сахаровым грамота шуйскому воеводе (1648 г.), содержащая в себе память в Галицкую четь575 дьяку Сем. Сафонову из Стрелецкого приказа, подтверждает это предположение. В ней указывается, что «ведомо нам учинилося» о существовании языческих обрядов в Москве, между прочим, «в навечери Рождества Христова кликали многие люди Каледу и У сень, а в навечери Богоявления Господня кликали плугу576», и что этот обычай практиковался «в Кремле, и в Китае, и в Белом, и в Земляном го-родех, и за городом, и по переулкам, и в черных, и в ямских слободах по улицам и по переулкам»