В Малороссии этот обычай был распространен повсеместно и потому давно обратил на себя внимание Церкви и правительства. В 1744 г. был издан следующий Синодский указ: «Известно ее императорскому величеству учинилось о являющихся в Малой России браках таких, что по отправлении церковного брачного таинства, того же времени разлучився, по нескольку лет до называемого, по их обычаю, брачного веселия живут в разных домах, а некие из них после оного таинства и к вечному между собою разлучению поступают». Синод предписал: не отпуская из церкви брачившихся, обязывать их письменно, чтобы они разлучно отнюдь не жили под опасением епитимьи прелюбодеяния, а тем, которые в брак вступили и живут розно, велеть непременно жен своих взять для сожития к себе в дом635. Мера, предписанная Синодом, не имела никаких последствий, и в настоящее время весыля (свадьба) сохраняет в Малороссии то же значение, какое имело и прежде. Народ не допускает до сожительства тех молодых, которые не справляют весыля. Если молодой умрет после венчания, но не справивши весыля, то молодая остается с названием Ывчипи. Точно так же молодая, умершая до весы-ля, считается девушкой636.
Юридическое значение свадьбы высказывается еще яснее в тех редких случаях, когда православные вступают в брак без венчания. Есть указание на существование таких браков в Тульской637 и Киевской638 губерниях. В Ярославской губернии мне известен один случай брака без церковного обряда639. Браки раскольников, не признающих священства, и потому заключаемые без венчания, считаются православными крестьянами за действительные. Бывают также случаи, что девушки, принадлежащие к православию, не венчаясь, выходят замуж за раскольников, причем обыкновенно справляется свадьба640.
Все сказанное выше показывает, что венчание и свадьба имеют юридическое значение в глазах народа, но более важное значение имеет древнейший из этих обрядов — свадьба. Встречающееся изредка заключение браков при посредстве одного из этих обрядов с опущением другого объясняется их исто-риею, тою борьбою, которая происходила между учением Церкви и обычаем в продолжение многих столетий, и тем положением, которое приняло в этой борьбе законодательство. Вследствие того, что закон не признает действительными христианские браки без венчания, обряд этот теряет иногда в глазах венчающихся всякое религиозное значение и рассматривается ими только как гражданский обряд, необходимый для законности брака. Так, например, принадлежащие к секте бегунов венчаются всегда в православных храмах, не придавая этому никакого религиозного значения.
Второе место по богатству заключающихся в них материалов занимают статьи, касающиеся семейных отношений; но и в них некоторые стороны семейной жизни разъяснены весьма мало. Так, например, они дают весьма скудные сведения о том положении, которое занимают в семействе незаконные дети; в них даже вовсе не указано, кто считается незаконнорожденным по народным понятиям, между тем как взгляд народа в этом отношении далеко не сходен с законом.
Точно так же очень скудные сведения получаем мы из этих статей об усыновлении. Нигде не упоминается, исполняется ли при усыновлении обряд, установленный Церковью (последование в сыноположение), или какой-нибудь другой, установленный обычаем.
В Ярославской губернии усыновление происходит посредством простой передачи усыновляемого его приемному отцу;641 но здесь сохранился один обряд, который, может быть, служил некогда символом усыновления, так как это значение он имел и у других народов.
В так называемой Мусоре (Пошехонский уезд) над вступающими в некоторые раскольничьи толки совершается обряд перерождения. Он происходит следующим образом. Женщину-ро-женицу укладывают в постель; она должна охать и стонать, как при естественных родах. Над нею читают молитвы и по временам спрашивают ее: родишь ли раба Божия? Она отвечает: рожу в грехах и страдах. Вопрос этот и ответ повторяются три раза, после чего сквозь рубашку лежащей женщины пропускают вступающего в раскол. Он выходит на свет, как новорожденный, пред всеми собравшимися раскольниками. Только после этого перерождения над ним совершается перекрещивание. Обряд этот существует и в соседнем Череповском уезде642. <...>
Малороссы наказывают за разврат публичным посрамлением и сечением. На девушку, виновную в баловстве, надевают соломенный хомут и водят ее по селению;643 то же делают и с отцом за то, что он не углядел за дочерью644. Иногда покрывают девушку, т. е. повязывают ей голову платком как замужней и водят по улице645.
Женщину за разврат привязывают к столбу у ворот646 или, посадив в телегу вместе с ее полюбовником, возят ради смеху, называя виновных новобрачными647, или, обнажив их, водят по улице648. При этом виновной женщине остригают иногда волосы и почти всегда секут ее. Вот несколько случаев такого наказания.
В одном из селений Волынской губернии крестьянин Никита Евд. очень дурно обращался с женой и вступил в связь с другою женщиной. За это громада присудила его к денежному штрафу: один рубль он должен был заплатить в громадский скарб и два рубля — в пользу церкви. Что же касается до женщины, с которою Никита имел связь, то громада присудила дать ей в различных трех местах села по пяти розог и остричь ей голову649. В с. Познанке Балтского уезда крестьяне, заподозрив вдову Оксану Верещиху в незаконной связи с сельским писарем, раздели ее донага, заковали в железа и привязали к столбу, у которого она простояла всю ночь до 9 часов утра. Они предлагали ей купить ведро вина, хотя они взяли уже ведро под залог ее платка и кожуха. Так как у нее не было денег, то присудили провести ее с музыкой по улице в сопровождении старосты и народа и высечь розгами. По постановлении такого приговора, толпа тронулась в путь. Впереди шла музыка, вслед за ней Ве-рещиха, потом староста и народ. Осужденную семь раз провели по улице; в это время ее били кулаками, секли розгами и пили водку. Наконец Верещиху привели к ее дому, снова избили ее и отпустили на все четыре стороны. Во время наказания на голову Верещихи надели соломенный венок с будяками (репейником) и заставляли ее танцевать650. Несколько лет тому назад в Харьковской губернии были преданы суду крестьяне за истязания, совершенные над одною женщиною. Ее и дворового человека, находившегося с нею в связи, раздели, вымазали дегтем и водили по селу. Их привязывали со скрученными назад руками к стенам арестантской и заковывали в конские путы. Кроме того, ее приковывали к столбу651.
Обычай запрягать виновных в телегу или сани исполняется в настоящее время в немногих местностях. Нет сомнения, что в прежнее время он был гораздо более распространен, чем теперь; на это указывает почти повсеместное существование обычая надевать на виновных хомут, являющийся в этом случае символом запрягания. Так, в Олонецкой губернии, ежели новобрачная не сохранила до замужества девственности, вколачивают над [ее] дверью гвоздь, вешают на него хомут и проводят под ним молодую и ее мать652. Во многих местностях надевают в этом случае хомут на мать новобрачной. Малороссы надевают хомут, сделанный из соломы, на отца, не усмотревшего за своею дочерью653, а иногда и на вора, когда его срамят всем селением654. Наказание это в великорусских губерниях применяется почти исключительно к женщинам*. Вымазывание дегтем ворот, имеющее, по всей вероятности, такое же символическое значение, как и надевание хомута, наносит непосредственное оскорбление только женской чести. В лубочных картинах и народных рассказах запряганием в телегу наказываются только женщины. Чаще всего наказание это применяется мужьями к непокорным женам. Жена привязывается к телеге или оглобле, и муж погоняет ее и лошадь кнутом; иногда это наказание сопровождается страшными истязаниями. В 1872 г. в тамбовском окружном суде разбиралось дело о крестьянах Никифоре и Федоре Минюши-ных, наказавших жестоко жену последнего Марью. Марья против воли была отдана замуж за Федора Минюшина, который вскоре после свадьбы стал обращаться с нею весьма дурно. Не проходило дня, чтобы он ее не бил. Марья терпела года два, но наконец решилась уйти от мужа: он нашел ее и наказал за побег. Вскоре она опять бежала и нанялась в одном селе в кухарки. Федор, узнав, где жила его жена, запряг в телегу пару лошадей и вместе с отцом своим поехал за нею. Найдя ее, он при помощи отца привязал ее толстой веревкой к нахлестке655 телеги, погнал лошадей и заставил жену бежать рядом, стегая ее и лошадей кнутом. Крестьяне остановили их и отвязали от телеги Марью; но как только Минюшины выехали из села, они опять привязали ее к телеге и погнали лошадей. Они били ее кнутом и кулаками по спине и голове и рвали ей волосы