1080.
Следствием отвращения от кровосмесительных связей и других причин, указанных нами выше, является обычай брать невесту с чужой стороны. Известная песня: снегирь хочет жениться, но нет ему невесты на родной стороне — все женщины здесь родственницы ему, и пришлось за морем снегирю искать невесту, которая бы не была ему родственницей1081.
Известно, что жених в свадебных песнях и обрядах постоянно чужой, чужанин, наехавший с чужой, обыкновенно далекой стороны со своими родичами за невестою.
Как у других народов, так и у нас первоначально этот чужанин силою увозил к себе чужеродную женщину. Нередко добыть женщину удавалось похитителям только после боя с защищавшими ее родственниками. Как можно судить по свадебным обрядам и даже по древним письменным памятникам, умычка у нас в древности была весьма распространенным способом добывать жен. Обычай добывать именно чужеродных женщин для брака не прекратился и с замирением семей и родов, с большим развитием гражданственности. Что это было так — об этом свидетельствует то обстоятельство, что и до сих пор по обрядам церемониального сватовства жених и сваты всегда представляются лицами, приехавшими откуда-то издалека, с чужой стороны, лицами, совершенно незнакомыми невесте и ее родственникам.
До сих пор местами есть обычай брать невест из чужого селения, а не из своего. Основание такого обычая — боязнь, чтобы брак не был заключен между родственниками. Происхождение этого обычая, несомненно, должно искать в истории, когда люди жили семьями и родами. В настоящее же время обычай этот поддерживался тем, что и теперь в небольших деревнях нередко все жители состоят друг с другом в родстве.
В Олонецкой губернии у удельных крестьян Ухотской волости все браки заключаются посредством увода невест, и «уводят непременно из чужой деревни»1082. В Симбирской губернии почти во всех деревнях крестьяне берут невест большею частью не из своих сел, а из соседних. Это, по мнению местного собирателя обычаев, можно объяснить тем, что так как невеста не должна приходиться жениху даже самою дальнею родственницею и так как, с другой стороны, в небольших деревнях все почти крестьяне состоят в родстве, или кровном или духовном, то очевидно отсюда, что трудно в таком селении найти невесту1083.
В Шадринском уезде и в некоторых местах Области Войска Донского вследствие боязни браков между родственниками невест берут обыкновенно в чужих селениях1084.
Мы видели уже, что по указанным нами причинам у первобытных народов сначала запрещаются браки между ближайшими родственниками, а потом и дальнейшие степени начинают служить препятствием к браку.
Первобытное сознание, вступив на путь запрещения браков между родственными лицами, идет по нему неуклонно до крайних выводов.
Известно, что у племен, стоящих на низкой ступени развития, родство считается только через женщин. У племен, стоящих на более высокой ступени, — только чрез мужчин. Отсюда у первобытных племен в первом случае нельзя вступать в брак только с лицами, признаваемыми родственниками по женской линии, во втором — только с родственными лицами по мужской. Следствием таких логических выводов первобытных народов является, таким образом, узаконение возможности действительного, хотя и не считаемого таковым, кровосмешения — в первом случае с кровными родственниками по мужской линии, во втором — по женской. Остатком последней из этих эпох является народный обычай в Малороссии, по которому нельзя вступать в брак в братнином поколении до пятого, а со стороны сестры — только до четвертого.
Отметим здесь любопытный факт из истории нашего раскола. Среди раскольников-федосеевцев, отвергавших брак, явилось учение, что в случае «бессилия к чистоте» можно дозволить себе «падение» даже хоть с сестрою, если нет средств для приобретения ласк сторонней женщины: «...понеже в нынешних браках родства телесного нет»1085. Для нас безразлично, каким путем дошли федосеевцы до убеждения, что в нынешних браках нет телесного родства, а также насколько последовательно они проводили это свое убеждение. Для нас важно только то, что у федосеевцев в основании дозволитель-ности плотской связи между родственниками стояло убеждение об отсутствии между ними кровного родства. Такое учение, таким образом, представляется как бы дальнейшим развитием тех понятий первобытных народов, по которым признание отсутствия родства по мужской линии или по женской влечет за собой дозволительность браков в первом случае с лицами, связанными по мужской линии, а во втором — с лицами, связанными по женской: если, по мнению федосеевцев, нет родства, то, очевидно, нет причин считать связь с сестрою более предосудительною, чем связь с постороннею женщиной.
Так как в том случае, когда родство считается через женщин, через женщин же передается и фамилия, а в том случае, когда родство считается через мужчин и фамилия передается через последних, то запрещение родственникам вступать между собою в браки сводится к запрещению вступать в брак лицам, носящим одну фамилию. Остатком таких понятий должно считать тот любопытный факт, что в некоторых местах Области Войска Донского та или другая степень родства имеет большее значение, если она приходится между лицами, носящими одну фамилию, и меньшее, если она приходится между лицами с различными фамилиями, так что есть по народным понятиям степени, служащие препятствием к вступлению в брак в первом случае и не препятствующие браку во втором1086.
Лица, по признанной в известном обществе системе родства, состоящие между собою в родстве, как бы далеко по родственной линии ни отстояли они друг от друга, обыкновенно не могут вступать в брак друг с другом1087.
Подобное явление, как увидим ниже, замечается и у нас.
У нас с введением христианства развитие понятий о родстве как о препятствии к браку стало в непосредственную зависимость от деятельности Церкви. Церковь, с одной стороны, как мы указали выше, содействовала искоренению обычая вступать в брак, не разбирая родственных отношений, или, по крайней мере, — в близком родстве. С другой стороны, влияние Церкви на развитие понятий о родстве как препятствия к браку выразилось в том, что церковная система степеней родства, препятствующих вступлению в брак, послужила опорным пунктом для самобытно развивающегося в народе отвращения от кровосмесительных браков. Церковь, таким образом, сдержала в определенных границах неудержимое течение народной идеи о родстве как препятствии к браку, которая в своем развитии обыкновенно стремится охватить и определить как препятствие к браку всё, даже самые отдаленные степени родства, и результатом развития которой является запрещение браков между тысячами лиц, возводящими свой род к одному общему прародителю. Но являющееся в известную эпоху исторического развития стремление избегать браков между родственниками выразилось у нас, между прочим, в том, что во многих местах народ, не ограничиваясь степенями родства, определенными церковными постановлениями и гражданскими законами как препятствиями к браку, распространяет далее число препятствующих браку степеней родства (например, местами считаются недозволительными браки в 8-й степени) и считает предосудительными и влекущими несчастье браки в более близких, хотя и разрешаемых Церковью степенях (например, 6-й); наконец, в народе вообще стараются, чтобы между вступающими в брак не было никакого родства1088.
В частности, о степенях родства как о препятствии к браку народ имеет такие понятия.
В Малороссии считают, что в кровном родстве вступать в брак нельзя до 4-го поколения или 8-й степени включительно. Брат и сестра «в третьих» (дети двух лиц 4-го поколения) также не могут вступать в брак между собою. В других местах считается, что в кровном родстве вступать в брак не должно до 8-й степени включительно (нижегор.), в других — до 7-й степени включительно (арханг., дон., подол.). Впрочем, с разрешения духовного начальства (иногда обходятся и без такого разрешения, одним уговором со священником (арханг.)) признается дозволительным заключение браков в 7-й степени кровного родства (нижегор.), в других местах — в 6-й степени (арханг., подол.). Но последние браки считаются греховными и влекущими несчастье, и таких браков стараются избегать. В Архангельской губернии крестьяне основанием своего неодобрительного взгляда на браки, совершаемые в 7-й, 6-й, а тем более в 5-й степенях, имеют узаконение Кормчей; и позднейшим синодским указам 1787 и 1810 гг., которыми дозволено вступление в брак в 5-й, 6-й и 7-й степенях кровного родства с разрешения епархиального начальства, они не придают никакого значения, особенно там, где много раскольников, оказывающих в этом случае влияние и на православных.
Сватовство, или свойство, по народным понятиям, тоже родство. И оно также в известных степенях служит препятствием к браку. В Малороссии в свойстве нельзя вступать в брак до 4-го поколения включительно. В других местах считают дозволительным вступать в брак в 6-й степени и даже в 5-й с разрешения духовного начальства; последние браки, впрочем, считаются несчастными и не одобряются (нижегор.). В Архангельской губернии трехродное свойство всегда служит препятствием к браку до 4-й степени.
В родстве духовном, или кумовстве, по народным понятиям, не должно быть бракосочетаний (в Архангельской губ. родство духовное). Поэтому имеющи