Петр, как известно, любил иноземцев. Он, быть может, даже предпочитал их русским. Он особенно любил посещать Немецкую слободу, которая, как указывает само название, была сплошь населена заезжими гостями. Но иностранцы, приезжавшие в Россию, привозили с собою все привычки своего отечества.
Тогдашняя Европа не отличалась особенной нравственностью. Самый блистательный двор — двор Людовика XIV — поражал своим развратом, то же самое было и в остальной Европе. Иностранцы, приезжавшие в Россию, привозили с собою все те пороки, которыми отличалось тогдашнее европейское общество. Они селились преимущественно в Немецкой слободе, а потому мы можем предположить, что первые публичные дома разврата основались именно в ней, хотя на это нет никаких прямых указаний. Но Немецкая слобода была [местожительством] настоящих людей, искавших каких бы то ни было развлечений. Там всего чаще происходили пирушки, там царило полное раздолье относительно выпивок и т. п., хотя вообще даже вельможи Петровского времени очень не прочь были выпить и погулять. В дневнике И. Г. Корба описываются такие попойки, от которых современный нам человек придет в невольное изумление, каким образом человеческая натура может вынести такое нечеловеческое количество разных питий.
Вообще можно сказать, что нравственность после Петровской реформы нисколько не улучшилась. Разврат начал проникать во все слои общества. Но так должно было быть, ибо всякий перелом в общественной жизни влечет за собой совершенно новые порядки.
Петр никогда не отличался особенным ригоризмом;1503 он сам любил повеселиться, сам любил женщин; вельможи и придворные брали пример с него. По дошедшим до нас источникам мы знаем, как они забавлялись: то были грубые и часто безобразные забавы — по большей части забавы хмельных; но нет ничего мудреного, что эти придворные упражнялись и в эротических забавах. У них легко могли быть метрессы1504, хотя, конечно, не такие, как метрессы французских вельмож. Известная история фрейлины Гамильтон доказывает нам, что и придворные дамы не отличались особенно строгой нравственностью. Гамильтон была, как известно, казнена смертью за то, что умертвила своего ребенка. Что число детоубийц и подкидышей было довольно значительно, доказывается тем, что Петр нашел нужным завести нечто вроде воспитательных домов, в которые принимались незаконнорожденные дета. Чрезмерный наплыв иностранцев и неизвестный в старой России фактор разврата — солдатство, в свою очередь, должны были усилить проституцию, которая, не получив легальной терпимости, по-прежнему производилась тайно. Это мы заключаем из того, что ни в одном из петровских указов, до самых мелочей регулировавших нашу жизнь, мы не встречаем указания на существование явной, терпимой проституции.
В блистательный век Екатерины II, когда подражательность достигла крайней степени, когда все наперерыв стремились подражать французским модам и французским нравам, а во Франции в эту эпоху разврат вельмож достиг чудовищных размеров, — в этот век и наши высшие классы старались не отставать от своих образцов. Крепостничество давало обильную пищу для разврата. Надев на себя шитые кафтаны и пудреные парики, мы, в сущности, оставались теми же дикарями, какими были до Петровской реформы, и во власти этих дикарей были миллионы рабов. Понятно, что повелители — эти феодальные бароны, над которыми не было никакого контроля, могли злоупотреблять и злоупотребляли своею властью. В своих поместьях они заводили настоящие гаремы, для которых невольницы доставлялись крестьянством. Многие помещики восстановили римское jus primae noctis (право первой ночи). Они растлевали малолетних, насиловали жен и иногда вызывали кровавую месть. За свое бесчинство, за свое неограниченное самовластие они нередко платились жизнью. В Медвежьих углах1505 часто разыгрывались кровавые драмы. Бывали примеры, что отец жил со своей собственной дочерью, прижитою им с любовницей. Нам пришлось читать одно дело, производившееся по поводу растления одним довольно значительным лицом своей собственной незаконнорожденной внучки, которой было двенадцать лет. У этого барина в его обширном поместье был отдельный посад, в котором жили его любовницы и дети, и каждый год строилась в нем изба для новой жертвы барской прихоти и сластолюбия. Спрашивается, чем этот барин лучше какого-нибудь феодального барона, который неистовствовал в Средние века?
То был все тот же дикий зверь,
В одежде пышной, но заемной.
И подобные господа были нередки в то время — время блистательных побед, самого позорного обезьянства и глубоко въевшегося в барскую жизнь грубого и беспощадного разврата, разврата, особенно ярко и нагло проявлявшегося в помещичьих имениях, где он не стеснялся ничем, где ему было полное раздолье и воля, где он заводил у себя настоящие турецкие гаремы с тою только разницей, что гаремы наших помещиков наполнялись не посредством покупки живого товара, а формировались насилием: в них поступали все девушки и женщины, на которых барин бросал свой милостивый барский взгляд.
Но опять-таки терпимой проституции, признанной законом, пока еще не существовало, хотя нет никакого сомнения, что домов публичного разврата было немалое количество, так как в них нуждалось и мелкое дворянство. Публичная проституция была впервые легально признана при императоре Павле Петровиче, который принял первые меры против публичных женщин и повелел всем им носить желтые платья как отличительную примету их позорного ремесла. Таким образом, первая мера, указывавшая на существование публичного разврата, была репрессивная. Затем в 1800 г. высочайшим указом было повелено: «Развратных женщин, какие есть и впредь оказываться будут в обеих столицах, отныне отсылать прямо на нер-чинские фабрики». Вследствие этого указа полиция нашла таковых женщин во всей Москве1506 только сто тридцать девять1507. Около половины из них были солдатки1508. Всех их препроводили в острог для ссылки в Сибирь. У большей части из них нашлись близкие родственницы, которые ежегодно являлись десятками к главному начальнику Москвы1509 с просьбами об освобождении. Сколько именно было их сослано, из подлинного наполненного просьбами дела не видно1510.
Вероятно, что это высочайшее повеление послужило поводом к следующему трагикомическому происшествию. В 1807 г. по всей Московской губернии разнесся слух, что будет непременно набор девок. Крестьяне до того были убеждены в справедливости этого слуха, что почти всех дочерей своих повыда-ли замуж за кого попало и большею частью преждевременно. Главный начальник Москвы Тимофей Иванович Тутолмин, узнав об этом, дал приказание городничим и земским исправникам вразумить крестьян и уверить их в ошибке. «Напрасно вы не сказали нам этого прежде, — отвечали крестьяне, — сгубили мы девок-то своих»1511.
ГЛАВА III
Современная проституция в Петербурге и в Москве. — Усиление сифилиса в Петербурге. — Проституция в Одессе. — Сифилис в Тифлисе. — Затруднение дл% врачей при отыскании заболевших сифилисом в среде крестьян. — Меры к прекращению сифилиса у проституток.
По спискам полиции, в Петербурге число женщин, занимавшихся проституцией, к 1 января 1866 г., согласно официальным сведениям, оказалось 1867, но число это, по мнению многих, составляет лишь четвертую часть женщин, торгующих собою, так что настоящая цифра простирается почти до 7500; из них немок — 4/8, полек и француженок — 1/8 и русских — 3/8. В Остзейском крае не столько развита сама проституция, сколько приготовление к занятию ею девушек, так что этот край, по всей справедливости, может назваться рассадником публичных женщин1512. Проститутки, по исследованиям Паран-Дюшатле, пользуются лучшим здоровьем, чем женщины, имеющие детей и трудящиеся; если они и страдают общими для всех болезнями, то род означенных болезней представляется более легким; положение мастериц, которые ведут сидячую жизнь и изнуряют себя работами, много хуже положения проституток в эпидемическом отношении и заслуживает большего сожаления. Вообще ремесло публичных женщин гораздо легче и выгоднее рукоделия. В самом деле, взгляните на жизнь женщин, живущих хоть в домах терпимости: хорошая, теплая квартира, сытная пища, отсутствие всякой заботы — чего еще хотите вы. Жизнь содержательниц еще лучше. Конечно, есть такие несчастные проституирующие женщины, живущие где день, где ночь, ночующие в полпивных1513 или в частных домах, а летом иногда и на бульваре, но они составляют не более как исключение. Для того, чтобы заниматься каким-нибудь честным трудом, нужно иметь знание; но большинство публичных женщин не имеют ни знаний, ни смысла, но даже часто возможности снискивать себе трудом достаточное обеспечение; поэтому понятно, что женщина считает свою молодость и красоту единственным капиталом, которым и распоряжается по своему усмотрению. Вследствие этого проституция есть необходимое условие социальных порядков, заставляющих известную часть мужчин вести жизнь безбрачную и лишающих известную часть женщин возможности зарабатывать достаточное обеспечение честным трудом. Многие из женщин, несмотря на то что имеют другие занятия (впрочем, маловознаграждае-мые), как, например, швеи, горничные, кухарки и т. п., занимаются также и проституцией. Молодость, желание нарядиться, наконец, просто половое влечение или страсть заставляют их бросаться в объятия мужчин и потому, будучи покинутыми первыми, переходят к другому. Чем удобнее пути сообщения, тем подвижнее делается население и тем более отчуждается от семейной жизни, а следовательно, чрез это уменьшается число браков и увеличивается число проституток. В Москве, например, в прежнее время, т. е. до проведения железных дорог, число домов терпимости и проституток было гораздо менее, нежели т