1521 и вообще ремесленницы всевозможных ремесел составляют громадное число в контингенте тайных проституток; проституция служит у них якобы дополнением к их незначительному трудовому заработку, который никак не может удовлетворять желания большей части из них блеснуть внешностью; страсть к нарядам доводит их до промысла проституцией. Они обыкновенно в предпраздничные и праздничные дни появляются на вечерних гуляниях: летом — в садах, а зимой — в известных центрах города, и здесь почти нарасхват берутся потребителями, всегда ожидающими появления их; они стараются сохранить инкогнито свою профессию, пока постепенно не свыкаются со своим новым ремеслом и с неизбежным его спутником — пьянством; затем эти женщины оставляют совершенно трудовую жизнь и становятся в ряды проституток явных, предавшись уже всецело разврату. Из среды наших тружениц-мастериц контингент проституток почти исключительно восполняется девушками в возрасте от 15 до 19 лет, т. е. в таком возрасте, который более всего нуждается в нравственной поддержке. Горничные, няньки, кухарки, прачки и вообще служанки выделяют из себя значительное число тайных проституток; они, не оставляя своих мест, занимаются проституцией по весьма дешевым ценам и до крайности неразборчивы в выборе потребителей; достаточно какой-нибудь дешевенькой материи на платье, башмаков, платка и т. п. безделицы, чтобы иметь со служанкой половые отношения в течение нескольких месяцев и более; разумеется, будучи настолько нетребовательны, они безразлично знакомятся со всяким мужчиной и проституируют на каждом шагу как-нибудь и где-нибудь; достаточно сходить вечером в лавку или на чердак, чтобы наскорях удовлетворить попавшегося мужчину; в более населенных домах прислуге для проституции представляется наиболее удобств; часто несколько жен-щин-служанок собираются на кухне одной из соседних квартер, где хозяева на вечер уезжают из дому, здесь же собираются мужчины и устраиваются любовные отношения; в обеих наших столицах дворницкие весьма часто служат притоном для разврата домашней прислуги; вообще проституция развивается здесь при всевозможных обстоятельствах. С потерей места служанки, прожив иногда последние гроши, делаются проститутками явными. Женщины, работающие на фабриках и заводах, тоже составляют значительное число тайных проституток; их промысел редко переходит за пределы фабричных стен, их потребители — фабричные рабочие, их интерес, за который они продают себя, — или ужин в закусочной, или стакан водки в кабаке; иногда в праздник они появляются в городе или окрестностях его и ищут промысла в портерных, кабаках, грязных трактирах и т. п. В летнее время тайная проституция в особенности переполняется в столицах и других более населенных и торговых местностях России от наплыва из деревень чернорабочих женщин, прибывающих для работ на огородах; на эти огороды являются также и женщины городского пролетариата, и вся эта масса работниц, начиная от детского возраста до старческого, можно сказать, почти без исключения, проституирует по окраинам города; в этой массе проституток разврат проявляется в самых грубых, безобразных формах. В провинциальных городах, где существуют шерстяные мойки1522, на которых работают женщины, проституция развита в страшных размерах между этими женщинами. Работницы на мойках, преимущественно женщины молодые, здоровые, не изнуренные, привлекают к себе немалое число потребителей; каждый вечер по окончании работ они отправляются с мужчинами куда придется; часто у них ложе разделяется под открытым небом. Равным образом значительно распространена проституция во всех исключительно пригородных деревнях и селах. В провинциях взамен громадного числа столичных бродячих проституток являются иростшутка-нищие (просящие милостыню); в среде бездеятельных, бесприютных, вечно пьянствующих нищих разврат доходит до своего maximum’а.
Кроме представленных здесь видов проституции, мы считаем необходимым сделать указание на особые виды ее, существующие в России.
1) Проституция гостеприимная. Род этой проституции, освященный древностью, ведет свое начало со времен допотопных, когда прием всякого рода путешественников считался священным долгом, когда прибывший в известную местность чужестранец был принимаем за посланника Неба, почему ему предлагалось хозяином всё — и вол, и осел, и раб, и рабыня, и жена, и дочь, и если то или другое желал чужестранец, то хозяин благословлял Провидение, пославшее ему возможность угостить странника. Конечно, в античные времена бродяги злоупотребляли этим вкоренившимся обычаем. В средневековые столетия гостеприимный разврат видоизменился, и обычай гостеприимства стал в связи с расчетом. У нас этот род проституции имеет главною своею целью материальный расчет, и гостеприимное угощение женщиной прямо преследует корыстные цели. На севере России хозяин, отдавая внаем квартиру, предлагает своему жильцу и свою супругу или дочь, увеличивая, разумеется, при этом квартирную плату; с переменой квартиранта женщина переходит к другому мужчине, третьему и т. д.; в других местностях, где бывает в особенности много проезжих, хозяевами предлагаются жены и дочери всякому мужчине, останавливающемуся у них ночевать. К разряду такого рода проституции можно отнести также существующий у нас в России обычай «вечерниц». Преимущественно у малороссов в начале осени, по окончании полевых работ каждый вечер в доме какой-нибудь бессемейной молодой вдовы или солдатки собираются молодые парни (парубки) и девушки; каждый гость и гостья приносят что-либо хозяйке: деньги, водку, брагу, кур, яйца, сало, пшено и т. п., и до полуночи идет общая пирушка, а потом все участвующие здесь же, в тесной хате укладываются спать попарно. Эти вечерницы устраиваются каждую ночь до самого начала полевых работ. Родители и родственники молодежи смотрят на эти собрания как на дело очень обыкновенное и только тогда обнаруживают свое неудовольствие, когда то в той, то в другой семье оказываются беременные девушки.
2) Проституция религиозная, гнездящаяся в самых неразвитых классах нашего общества. Составляя обряд богослужения, она тщательно скрывается и отправление ее происходит во время самого богослужения. После различных обрядов, совершаемых ночью, в каком-либо более или менее отдаленном от общего жилья строении, после самобичевания и общего хлыстания, старейшим из сектаторов тушатся огни и начинаются самые необузданные, неестественные половые отправления; сыну часто попадается мать, отцу — дочь, брату — сестра, иногда внуку — бабка; в таких видах проявляется разврат религиозный, в основе которого лежит дикий фанатизм религии. Мы не будем здесь говорить о различных видах противоестественного разврата, составляющих последствие полного пресыщения естественными половыми сношениями, как то: скотоложестве, птицеложестве, мужеложестве, онанизме, растлении малюток и т. п., но считаем нелишним указать еще на один вид разврата — кровосмешение, который распространен во множестве крестьянских селений и мог бы составить, наряду с гостеприимным, религиозным и прочими видами разврата, особый вид его. Этот разврат может быть назван семейным, а относящиеся сюда развратники обыкновенно слывут в народе под именем «снохачей». Разврат, о котором мы говорим, состоит в следующем: отец, женив своего еще очень молодого сына, начинает ухаживать за своею снохой, т. е. за женой сына, и, по большей части, между отцом и женой молодого парня возникает связь. Женщины вступают в нее из боязни, которую питают они к своим свекрам. Если отцу не придется овладеть снохой вследствие несогласия ее на половые сношения, то он начинает преследовать бедную женщину, а ему подражает и вся семья; если же эти сношения возникают, то часто эта связь бывает поводом к страшным семейным драмам. Приведем здесь два факта из целого ряда известных нам фактов такого рода: один крестьянин застал свою жену с отцом в момент самого совокупления и, ударив его колом, убил его, а сам умер в остроге после нескольких лет тюремного заключения. Другой крестьянин, женив своего сына-полуидиота на хорошенькой девушке, стал добиваться сношений с нею, но молодая женщина воспротивилась его требованиям и избавилась от дальнейших притязаний старика ссылкой его в Сибирь. Отправляясь в ссылку, озлобленный старик по пути в каждом городе подавал прошения, умоляя начальство выслать к нему сына с женой. Оба эти факта взяты нами из семейной жизни крестьян Воронежской губернии.
В какой степени распространено снохачество между крестьянами, можно судить по следующему рассказу, относящемуся к той же губернии: в одно селение общество купило для церкви колокол, который не мог быть поднят на колокольню, несмотря на все усилия собравшихся крестьян. Дьячок, полагая, что колокол нейдет оттого, что между собравшимися прихожанами много грешников, предложил выйти из толпы снохачам и, к общему удивлению, отступила в сторону почти половина собравшихся крестьян (т. е. снохачей).
Представив здесь разврат во всех его различных существующих видах, мы приходим к заключению, что проституция есть отдача своего тела с корыстною целью на удовлетворение полового инстинкта; все же затем внебрачные половые отношения, в которых находятся женщины с мужчинами, при отсутствии корыстных целей, религиозного заблуждения или освященных древностью обычаев, хотя по началам нашей религии и не могут быть вычеркнуты из списков порока, но в гражданской жизни отнюдь не могут быть названы не только проституцией, но даже нравственным падением, так как между женщиной, жертвующей собой для любви и страсти, и женщиной, торгующей собою, не может быть ничего общего.
Переходим теперь к рассмотрению причин, ввергающих наших женщин в проституцию. Женщина становится проституткой не вследствие недостатка нравственных сил или сладострастия; женщину ввергают в проституцию прежде всего нужда, голод, затем само общество, из среды которого выделяются проститутки. Общество создало проституцию, оно поддерживает и распространяет ее различными путями. В древности, когда не было еще гражданских обществ, не было и проституции; в позднейшие времена у отдельных кочевых племен также не встречается проституции, по крайней мере, в такой форме, какую она приняла с началом народной общности и развития. По свидетельству доктора Васильева, путешествовавшего в 1869 г. по острову Сахалину для подания медицинской помощи островитянам, он не встретил там больных сифилисом; только в лазарете на посту Дуэ он видел одно больное семейство якутов, которое, как мы думаем, заразилось не в жилищах своего племени. Отсутствие сифилиса у сахалинских гиляков указывает на полное отсутствие у них проституции, а сами гиляки могут быть названы племенем первобытного человечества.