Вот те причины, которые делают женщину проституткой и доводят ее до торговли своим телом. Многие из этих отвержен-ниц, развращенных вследствие различных случайностей, и желали бы вернуться к прежней жизни, но их ремесло успевает наложить на них печать отвержения; если они имеют семью, семья не принимает их, а общество в порыве морального негодования не подает им руку помощи, а толкает их в ту же пропасть, откуда они стараются выйти, и несчастной жертве остается одно: погрузиться окончательно в бездну порока и не ждать оттуда возврата.
Итак, мы видели, как начинает женщина свое служение разврату, как она делается проституткой; теперь посмотрим, чем кончают проститутки свое горькое ремесло и как большая часть из них сходит с поприща жизни.
Начнем с наших великосветских красавиц — «камелий», блестящих своею красотой и изяществом, окутанных в бархат и шелк, кружева и блонды1523, поражающих взгляд блеском своих бриллиантов, разъезжающих в колясках на кровных рысаках, занимающих роскошные квартиры и утопающих в неге. Эти несчастные жертвы разврата в блеске своей молодости и красоты постоянно окружены толпой великосветских поклонников, наперерыв предлагающих им свои капиталы. С переходом молодости в возраст зрелый, с утратой красоты толпа этих поклонников постепенно редеет и наконец совершенно исчезает. Оставленная одна, изнеженная, привыкшая к праздности, увядшая камелия спускается ступенью ниже и окружает себя снова толпой поклонников, но уже из среднего класса общества. Средства этих поклонников оказываются далеко не удовлетворяющими всех требований и привычек камелии; начинают продаваться лошади, экипажи, бриллианты, серебро, бронза, и жизнь идет еще кое-как; наконец проживается все, а остатки увядшей молодости и красоты вследствие много пережитого, много перечувствованного заменяются несвоевременною старостью. Устарелая камелия теряет и вторую толпу своих обожателей и остается без денег, без крова, без помощи. Брошенная, отвергнутая, прежняя красавица впадает в ту бездну нищеты, где радушно принимает ее наш голодный пролетариат. Здесь она предается самому отвратительному разврату, заглушая, разумеется, водкой воспоминания о былом, и наконец умирает, где придется и как придется. Мы слышали, что в Петербурге один богатый мужчина, проходя по тротуару, был сшиблен с ног выпихнутой из кабака женщиной в страшно пьяном виде, оборванною, избитою, искаженною. Когда этот господин, оправляясь, осыпал ругательствами пьяную бабу и ее собратов, вытолкнувших ее из кабака, женщина, всмотревшись в него, заплакала, а потом захохотала диким хохотом. «Дай мне на водку», — сказала она мужчине, назвав его фамилию. Барин был озадачен, каким образом его фамилия была известна в обществе бродяг. «Дай на водку Матильде», — повторила женщина. Барин поспешно вынул бумажник, бросил из него женщине 25 руб. и торопливо удалился. В лице этой бродяги он узнал камелию, поражавшую когда-то всех своей красотой и роскошью и у которой этот самый господин не мог прежде заслужить внимания, т. е. не мог получить доступа в ее спальню. Редко камелии приходится устроить себя и в мире семейной жизни заканчивать свои дни. Бывают редкие случаи, что камелия приискивает себе партию в лице какого-нибудь мастерового, бедного художника или чаще мелкого чиновника и выходит замуж; но браки подобного рода по большей части оканчиваются разрывом, так как по большей части в мужья им попадаются пьяницы. Женщина же, лишенная в муже последней своей надежды, становится в ряды проституток и погружается в самую глубь того омута, в котором окончательно погибают и самосознание, и все человеческие чувства, заглушаемые отчаянием и пьянством. Есть, конечно, счастливцы, которые в блеске живут и в блеске умирают, которых окружающая при жизни толпа поклонников не покидает до самой могилы и эту вечную яму украшает цветами; но для этого необходимо умереть в самом цвете лет, молодости и красоты.
То же самое можно сказать и о проститутках среднего класса; для них та же последовательность: бесприютность, голод, холод, толпа бродяг и т. п., и там же заканчивают они свои дни, где кончают их все их сестры по ремеслу, т. е. где придется и как придется. Но средний класс проституток почему-то не так исключительно гибнет, как проститутки-аристократки; часть их поступает на содержание к людям не особенно зажиточным и в таком положении доживают, иногда даже делаясь матерями; часть, хотя весьма незначительная, возвращается к прежней жизни; часть делается содержательницами домов терпимости, ключницами в этих домах, квартирными хозяйками проституток или тайными своднями; иногда они выходят замуж, но, к сожалению, насколько мы могли заметить, браки их бывают по большей части неудачные: или мужья попадаются им из людей ни к чему не пригодных и пьяниц, или проституция успевает развратить женщин до мозга костей, и они не могут никак сделаться хорошими семьянками.
Что касается проституток низшего разбора, то положение их можно назвать исключительно безвыходным. Безобразие обстановки их жизни настолько развращает их, что они делаются совершенно неспособными не только к труду, но даже и к честной жизни; женщина, опустившаяся раз в этот омут разврата, тонет в грязи его уже без возврата. Бывают иногда случаи, что женщина в силу каких-нибудь благодетельных обстоятельств вырывается из этого омута, но всё существо ее оказывается развращенным настолько, что она не может выносить жизни честного человека и снова погружается туда же, откуда была вырвана. Состарившиеся проститутки с каждым днем все более и более подвергаются материальным лишениям, так что без преувеличения можно сказать, что редкий день удается им поесть досыта. Некоторые из этих женщин для прокормления себя становятся торговками разным ничтожным товаром; в Петербурге, например, любимый товар таких торговок — гнилые плоды, доступные им по своей ничтожной цене, почему их и называют в их среде «гнилушницами». Но и такого незавидного положения достигает только весьма незначительная часть старух проституток, так как для предварительного обзаведения их жалкой торговли все-таки необходимо иметь какую-нибудь сумму денег. Вообще же состарившиеся проститутки, не имея никакой поддержки от общества, доживают свой век в самой ужасной нищете. Одежда их возбуждает полнейшее отвращение; она состоит из грязнейших лохмотьев, стоптанных, почти развалившихся сапог или башмаков, надетых на босую ногу, и т. п. Как они доживают свой век и где им приходится умирать — сказать положительно невозможно; но при этом нельзя отрицать того факта, что не существует ничего ужаснее положения состарившейся проститутки, и на совести каждого истинно развитого общества лежит обязанность заботиться об этих несчастных членах его.
В могилу сводит проституток, насколько мы могли проследить по долгому личному наблюдению, преимущественно смерть от чахотки и изнурительного поноса. Обе эти болезни являются, конечно, последствием полового истощения и той ненормальной жизни, которую обыкновенно ведут проститутки. Самоубийство и смерть от перепоя составляют почти исключение; к сожалению, этого мы не можем подтвердить статистическими сведениями о смерти между проститутками от самоубийства и перепоя, хотя эти сведения небезынтересно было бы сравнить с цифрами иностранной статистики по этому же предмету. Известно, что громадная часть проституток во Франции, Англии и других странах Запада гибнут от этих двух причин, тогда как в России подобные факты могут считаться исключением. По нашему мнению, это происходит оттого, что в России, как ни горька жизнь проституток, все-таки она не доходит до тех ужасающих размеров, как в других странах, где самоубийство является как бы неизбежным источником промысла проституцией; а русская водка, как она ни дурно действует на организм, однако не убивает его так, как можжевеловка, джин и портер в Англии, коньяк во Франции и т. п. зелья, употребляемые в разных странах. Сумасшествие составляет также весьма редкое явление в среде проституток в России.
Обращаясь теперь к описанию жизни проституток, мы постараемся выяснить их нравы, общие привычки, наклонности и т. д., так как сами по себе проститутки, будучи изолированы от интересов жизни общей, составляют особый мирок.
Нравственная и религиозная стороны проституток находятся в полнейшей зависимости как от того ремесла, которому они себя посвятили, так и от степени их образования, умственного развития и первых задатков воспитания, положенных в их детстве тою средой, из которой они вышли, и, наконец, от общества, которому служат они своим существом. Религиозность их выражается исполнением обрядной стороны; они ходят в церковь, ставят там свечи, говеют, подают милостыню и т. п., но вместе с тем принимают мужчин во время обедни, заутрени и т. д. Общий уровень религиозного развития у проституток чрезвычайно низок, но исполнение обрядной стороны религии играет у них не последнюю роль, в особенности в низшем классе. Вообще наши наблюдения приводят нас к тому заключению, что нравственная сторона жизни проституток находится в большой зависимости от общества. Мы также с некоторою точностью можем утверждать, что между проститутками польки несравненно религиознее русских, русские — немок, немки и англичанки — француженок; последние могут быть образчиком нерелигиозности и безграничного разврата. Не существует тех форм разврата, на которые не решалась бы француженка и которых не испытала бы она; следует, однако, заметить, что вообще француженки сладострастнее прочих. Русские проститутки, в свою очередь, иногда не уступают в развращенности даже француженкам; между русскими можно встретить также таких женщин, которые предаются всевозможным видам разврата, и должно заметить, что женщины подобного рода в большом ходу между потребителями.
Жизнь проституток-одиночек проходит всегда однообразно, но обстановка их чрезвычайно различна. Во-первых, обстановка проституток вполне соответствует материальным их средствам, во-вторых — прежней их жизни, их прежним привычкам. Некоторые из этих проституток до того умеют прекрасно обставить себя и распорядиться своим небольшим хозяйством, что с первого раза так и кажется, что эта женщина нравственная, живущая честным трудом. Они обзаводятся мебелью, некоторыми хозяйственными принадлежностями и в нанимаемой ими одной комнатке умеют всё это разместить с большим вкусом. В их комнатке царит чистота и порядок, и не поражает взгляда ни одна блестящая безделица. Но в такой человеческой обстановке встречаются женщины, исключительно воспитанные в семействах и притом получившие хотя самое поверхностное образование. Таких женщин в контингенте проституток встречается