Такие женщины и девушки, хотя специально проституцией не занимаются, но всегда за деньги или хороший подарок не прочь продать всякому желающему то, что «не смылится».
Женщины этой категории, пожив в городе зиму, на лето уходят жить в деревню, а иногда рядятся в прислуги в деревне и на целый год. Очень часто, живя в городе, такая женщина приобретает там сифилис, затем она рядится в деревню и заносит с собою сифилис, который и распространяет как половым путем (обзаведясь на новом месте и новым «другом», и проституируя «при удобных случаях»), так, главным образом, и внеполовым путем.
Такого рода «случайная» проституция практикуется не только женщинами, пожившими в городах, но и женщинами, долго живавшими в работницах в помещичьих усадьбах.
Образ жизни рабочих на этих усадьбах весьма способствует потере женщиною нравственности и всякого чувства стыдливости. Нам известны, например, такие усадьбы, в которых и мужчины, и женщины спят в одной общей комнате на полу... Зачастую по приказу старосты молодая девушка отправляется на ночную работу (например, топить ригу и т. п.) вдвоем с мужчиною. Многочисленные служащие в усадьбах — приказчики, конторщики, ключники, старосты и пр. и пр. играют весьма видную, хотя и некрасивую роль в развитии проституции среди работниц в помещичьих усадьбах. Действуют в данном случае не столько соблазном и обещаниями, сколько насилием в буквальном смысле этого слова: угрозами лишить заработка, притеснениями и всевозможными придирками к субъектам непокладливым и, наконец, самым грубым физическим насилием. Обстановка сельскохозяйственных работ такова, что почти всегда потерпевшая лишена возможности преследовать своего обидчика судом (одиночная работа в лесу, в поле, на скотном дворе и т. д.).
Проституируют, наконец, между делом, при удобном случае в деревнях молодые вдовы, солдатки и молодые келейницы или бобылки. При других заработках годится и то, что получит такая женщина от времени до времени за продажу того, «что не смылится».
Справедливость требует заметить, что такая «случайная» проституция, проституция между делом имеет место далеко не во всех деревнях, а только в некоторых, и притом немногих. Она является только на тех пунктах, где на «живой товар» имеется спрос. Является на товар спрос — является и предложение: это мировой закон. Очевидно, что спрос на проституцию не может явиться в глухой деревеньке, состоящей из десяти — двенадцати дворов, деревеньке, в которой все домохозяева — люди женатые, а вся холостая молодежь — на стороне: или на военной службе, или на отхожих промыслах.
Обычными пунктами, где можно встретить случайную проституцию, являются прежде всего подгородные деревеньки. В таких деревеньках зачастую свивает гнездо не только случайная, но и настоящая, «заправская» проституция. Обыкновенно занимаются ею одинокие женщины, вдовы, солдатки или келейницы. Проживая в версте или полуверсте от города, женщины эти посещают город чуть не ежедневно, и им имеется полная возможность проституировать. Жизнь вне города дает им еще вдобавок и то преимущество, что их невозможно никак привлечь к полицейско-медицинскому надзору, так как последний не простирается за пределы города.
Для проституирования эти женщины не нуждаются даже в особых притонах: зимою они приведут гостя к себе в деревню, а летом к их услугам — подгородные поля и леса. В летнее время «каждый кустик ночевать пустит». В таких деревеньках женщины зачастую занимаются случайною проституцией. Пьет, например, в трактире смазливая баба чай, к ней пристает захмелевший богатый мужик или торговец с деньгами, и баба легко соглашается «погулять» с ним в надежде поживиться от него деньжонками. И надежда эта не остается втуне...
Бывает и так, что ловкая баба начисто обирает деньги у захмелевшего селадона1653 и дает с ними тягу. На нашей памяти в местных судах несколько раз разбирались дела о подобных пропажах...
Свила себе довольно прочное гнездо «случайная» проститу-ция и в окрестностях торговых больших сел, в окрестностях заводов и фабрик и, наконец, в окрестностях больших помещичьих усадеб, где много пришлого народа, живущего на холостом положении. Избыток молодых людей, холостых, с порядочным жалованьем (конторщики, приказчики, десятники, старосты и т. п.) вызывает спрос на проституцию, а является спрос — не замедлит явиться и предложение.
Такова «случайная» проституция в деревне.
Следует заметить, что проституция в наших мелких уездных городах чуть не наполовину носит такой же «случайный» характер.
Зачастую бывает, что проститутки в уездных городах в известный период года отправляются в уезд на заработки (летние крестьянские работы летом и собирание милостыни зимою). Зачастую бывает, что зарегистрированная проститутка обзаводится постоянным «другом» и затем бросает свой промысел и становится наконец его сожительницею, а очень часто и женою.
Бывает и так, что зарегистрированная проститутка уходит в деревню (паспорт для передвижения в своем уезде не требуется), поступает в работницы к вдовому крестьянину и... здесь находит свою судьбу. Но это уже исключение.
Так как и в уездных городах занимающиеся одною только проституциею едва перебиваются, как говорится, «с хлеба на квас», то неудивительно, что наиболее практичные из проституирующих женщин изыскивают себе и другие средства к пропитанию. Такими средствами являются: кража, прием и покупка краденого, а равно укрывательство краденого, продажа водки и т. п.
Значительная часть зарегистрированных проституток в уездных городах отбывали тюремное заключение...
Но возвратимся к деревенской проституции.
Как мы уже говорили выше, то, что в нашей деревне может быть названо проституцией, есть нечт<э совсем иное, нежели «проституция», т. е. занятие развратом как промыслом при неимении других средств к жизни. Деревенская проституция — это или занятие развратом как «подсобным» промыслом, «между делом», или же занятие развратом без всякой корыстной цели, «искусства ради», вследствие развращенности натуры.
О проституции первого рода — о проституции «случайной» — мы уже говорили. Что касается до проституции второго рода, <...> то такие женщины встречаются не часто, но все-таки встречаются, и встречаются не только в подгородных деревнях, вблизи фабрик, заводов, помещичьих усадеб и торговых сел, но и в самых глухих, уединенных деревнях.
Смотреть на таких женщин следует, конечно, как на лиц психически больных.
В заключение заметим, что женщин, занимающихся «случайною» проституцией, в деревне все-таки немного, и редкая женщина согласится торговать собою, хотя бы только и при случае.
Напротив, если к проституткам отнести и тех женщин, которые живут с одним «другом», меняя таких «друзей» через полгода или даже менее (разница между такими проститутками и «настоящими» только та, что первые торгуют оптом, а вторые — в розницу), то число проституток и в деревне будет очень и очень велико.
А. И. Елистратов
ВВЕДЕНИЕ
Изучая требования уголовной репрессии против злоупотреблений нуждою женщины в целях разврата, автор не счел себя вправе уклониться от предварительного решения жгучего вопроса о терпимости, доставляемой половой эксплуатации институтом врачебно-полицейского надзора за проституцией. Пока открыто допускаются поднадзорные вертепы, рациональная борьба и с профессиональным сводничеством, и с торговлею девушками — их покупкою и продажею в целях разврата — немыслима. Нельзя с успехом преследовать тайные проявления профессии проксенетизма1654, пока государство терпит в лице содержателей поднадзорных притонов напоказ всему обществу подчас наиболее дерзких и опасных представителей грязной профессии; пока само учреждение «дома терпимости» признается властью и представляется панацеей1655 от бедствий разврата и сифилиса обществу, нельзя серьезно воспретить и постыдную торговлю девушками, нельзя терпимому дому воспрепятствовать функционировать — добывать необходимый ему «свежий товар», перепродавать исковерканный нечеловеческою жизнью в притоны более низкого пошиба и выбрасывать негодный на улицу. Более того, само зачисление женщины, при подчинении мероприятиям врачебно-полицейского надзора, в проститутки уже обессиливает каждую попытку преследования злоупотреблений гнетущими условиями ее нужды, экономической подчиненности: как бы ни была возмутительна форма половой эксплуатации женщины, тот факт, что жертва предварительно была уже зарегистрирована административным путем в проститутки, обеспечивает виновным полную безответственность!
Зловещая преграда, каковою становилась перед исследователем «полиция нравственности», потребовала от него несколько лет ближайшего изучения как самого характера, социального и правового, института врачебно-полицейского надзора за проституцией, так равно и целесообразности названного института.
Предлагая в настоящее время читателю результаты этого изучения, мы принципиально отказываемся от освещения всех элементов вопроса о надзоре за проституцией: вместо того, чтобы дать по необходимости беглый разбор сложной проблемы регламентации во всех ее разнообразных изгибах, мы предпочли, по возможности исчерпывающе и всесторонне, исследовать в этом вопросе моменты наиболее существенные, характерные, а равно и менее всего разработанные области, особенно важные с отечественной точки зрения.
Предметом нашего исследования является система врачебно-полицейских стеснений личной свободы, направленная, ввиду занятия проституцией, против промышляющих развратом женщин. Нас интересует, другими словами, такая форма отношения государства к проституции, при которой терпимость к последней приобретается ценою ослабления для падших женщин общеправовых гарантий и их подчинения исключительному режиму мер врачебно-полицейского принуждения