1857. Принимая во внимание наличность в русском законодательстве, действовавшем до издания Уложения 1845 г., таких норм, как угроза против способствования непотребству и против снискивания пропитания непотребством иного, вряд ли возможно, вместе с составителями Уложения, считать постановления ст. 1299 и 1300 действительно новыми.
В то время, как составители Уложения проводили систему безусловного запрещения сводничества, министр внутренних дел гр<аф> Л. А. Перовский утверждает 29 мая 1844 г. применительно к учреждению в С.-Петербурге врачебно-полицейского комитета особые правила, в силу которых женщинам «средних лет, от 30 до 60», представляется с разрешения полиции открывать бордели1858.
Попыткою создать выход из противоречия, обусловленного фактом существования терпимых притонов разврата при наличности ст. 1282 Уложения, был знакомый читателю всеподданнейший доклад министров внутренних дел и юстиции 8 марта 1848 г.: этот доклад содержал в себе ходатайство освободить от наказаний и взысканий за непотребство не только поднадзорных проституток, но и содержательниц терпимых притонов. Высочайшее соизволение было дано, однако, в таком смысле: согласен, но не распространяя снисхождения на содержательниц.
31 марта имел место второй всеподданнейший доклад обоих министров: содержательницы терпимых притонов ежечасно наблюдают за соблюдением проститутками установленных врачебно-полицейским комитетом правил; по своим связям, они, в сущности, особые агенты полиции, которой доставляют о проститутках нужные сведения; они — лица, полезные обществу. Конечно, если содержательницы занимаются наказуемым сводничеством лиц непорочных, они должны отвечать по всей строгости законов. Но, поскольку их деятельность остается в пределах правил, установленных врачебно-полицейским комитетом, они не должны подлежать наказанию собственно за непотребство. «Согласен на указанных условиях» — было высочайшею отметкою на этом докладе министров.
Позднее высочайше утвержденное 6 апреля 1853 г., однако не обнародованное, мнение Государственного Совета выговорило безнаказанность для «содержательниц публичных домов, имеющих их с разрешения правительства», на тех же основаниях, на которых оно обеспечивало ее [безнаказанность] публичным женщинам, состоящим под врачебно-полицейским надзором.
Считаясь с тем фактом, что, несмотря на ст. 1337 — 1339, 1354 и 1355 Уложения [о наказаниях...] изд. 1857 г. (ст. 1282 — 1284, 1299 и 1300 по изд. 1845 г.), «публичные дома существуют повсеместно и официальное запрещение их на деле нигде не исполняется, да едва ли и исполняемо быть может», и принимая во внимание то обстоятельство, что «невозможность применения» означенных выше статей Уложения уже признана мнением Государственного Совета от 6 апреля 1853 г., составители проекта Устава о взысканиях за проступки, подведомые мировым судьям, не определяют наказания за открытие публичных домов, как и за обращение непотребства в ремесло. Не признавая в то же время «полезным и совершенное в этом отношении молчание закона», они, как известно, постановляют взыскание за несоблюдение правил, установленных для предупреждения непотребства и пресечения вредных от оного последствий1859.
Изданная по этим мотивам ст. 44 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, заменяет собою вышеозначенные статьи Уложения. В какой мере после этой замены сводничество должно быть признаваемо наказуемым, по этому вопросу в воззрениях русских криминалистов проявляется разномыслие.
По мнению А. В. Лохвицкого, статьи, касающиеся потакания непотребству, хотя «редакция Уложения 1866 г. считает их не отмененными, а только замененными», на самом деле «отменены». Пусть «сводничество как ремесло во всяком случае вредно для общественной нравственности», «закон оставляет этот факт (за исключением случаев злоупотребления подвластными) без наказания, потому что иначе произошло бы вторжение в сферу частной жизни, и притом в таком деле, где последствия для спокойствия семейств и репутации женщины были бы неисчислимы»1860.
Мнение г-на Лохвицкого о том, что простое сводничество должно считаться безнаказанным, оспаривает Н. А. Неклюдов. «С этим мнением, — говорит он, — нельзя согласиться уже потому, что ст. 1354 и 1355 Улож<ения> 1857 г. показаны не отмененными, а замененными ст. 44 Уст<ава> о наказ<аниях>; во-вторых, содержатели публичных заведений подвергаются наказанию и ныне за допущение непотребства и доставление способов к оному, т. е. за сводничество; в-третьих, из приведенных выше законодательных соображений по поводу 44 ст. Уст<ава> видно, что об уничтожении наказаний за сводничество не было возбуждено и речи; в-четвертых, сводничество буквально обнимается точным смыслом 44 ст. Уст<ава>, ибо она, допуская сводничество в борделях и притонах, требует, чтобы сводни состояли в ведении врачебно-полицейского надзора и строго подчинялись правилам этого надзора. Поэтому приискание женщины или доставление ее мужчине — что именно и составляет сводничество — какими-либо другими лицами или заведениями, кроме имеющих на то разрешение, будет нарушение правил врачебно-полицейского надзора, что и составляет предмет ст. 44 Устава». Признавая по этим соображениям — слабым в тех пунктах, где тенденции практики выдаются за смысл самого закона (ср. особенно довод второй), — сводничество в принципе наказуемым, г-н Неклюдов тотчас же делает следующую оговорку: «Сводничество, как известно, разделяется на случайное и ремесловое, точно так же как и самый блуд. Ст. 44 Уст<ава> посвящена вся исключительно непотребству по ремеслу, ибо и самые правила врачебно-поли-цейского надзора издаются только для лиц, обративших непотребство в ремесло, поэтому точный смысл и цель сг. 44 воспрещают только сводничество по ремеслу»1861.
Недоразумения, вызываемые вопросом о пределах наказуемости посредничества в области разврата по действующему русскому праву, еще более осложняются тем обстоятельством, что в Уставе о предупреждении и пресечении преступлений продолжают переживать безусловное запрещение «открывать днем и ночью дом свой или наемный для непотребства... или непотребством иных снискивать себе пропитание» и категорическое предписание, по силе которого «полиция ни в каком случае не дозволяет возникать непотребным и соблазнительным сборищам и повсеместно искореняет оные, под каким бы видом и названием они ни существовали» (ст. 155 и 156 по изд. 1890 г.).
Согласно практике Сената, лица, промышляющие непотребством других, за содержание притонов разврата не отвечают, если они получили на это содержание разрешение от надлежащей власти. Лица, допускающие в своих домах, квартирах или иных помещениях заведомо непотребство без означенного разрешения, могут подлежать ответственности по ст. 44 Устава о наказаниях «за открытие недозволенных надлежащею властью притонов разврата» при условии, если они «открыли свои помещения для непотребства или допускали в них таковое, сделав из сего промысел» (Решение общего собрания Первого и Кассационных департаментов от 3 февр. 1892 г. № 7).
Ст. 44 применима, по толкованию Сената, и к случаям допущения непотребства в номерах гостиниц и в трактирах. По делу Перцова кассационная жалоба подсудимого содержала то объяснение, что в правилах для публичных женщин, утвержденных министром внутренних дел, им разрешено жить не в одних домах терпимости, но и на квартерах; следовательно, он, подсудимый, допуская их как содержатель номеров к себе квартировать, не сделал ничего противозаконного. Сенат нашел, однако, что, ввиду признания судом факта допущения подсудимым в своем заведении непотребства, применение к проступку его ст. 44 «оказывается совершенно правильным, так как статья эта заменила ст. 1338 Ул<ожения> (изд. 1857 г.), в которой именно была определена ответственность содержателей гостиниц за доставление заведомо способов к непотребству в их заведениях» (Решение Уголовного кассационного департамента 1871 г. № 746; ср. также его решение по делу Хорькова 16 марта 1872 г. No 442 и по делу Давыдовой 8 июня 1872 г. Nq 856).
По тому же основанию Сенат признает ст. 44 применимой и вообще к сводничеству, как к учиняемому по ремеслу, так равно и к случайному. Соответственное толкование ст. 44 Сенатом было дано по делу Гардер 11 января 1873 г. № 11.
С.-Петербургский столичный мировой съезд признал правильным применение ст. 44 к сводничеству девушек отдачей их в дом терпимости без их согласия, путем обмана, с целью склонить их к блуду, а равно и принятием их к себе для означенной цели с тем, чтобы извлекать из сего денежную выгоду. На этот приговор со стороны подсудимой Гардер была подана кассационная жалоба, мотивированная тем, что «[мировой] съезд, признав ее (Г.) виновною по 44 ст. Уст<ава> о нак<азаниях> в приеме лишь двух девушек в дом терпимости, нарушил смысл этой статьи, ибо она, Г., все требования Устава врачебно-полицейского комитета исполняла, а таковой прием девушек оным разрешен и сводничеством признаваем быть не может, так как ст. 44 Уст<ава> о нак<азаниях> посвящена вся исключительно непотребству по ремеслу и воспрещает сводничество лишь по ремеслу». Сенат, однако, оставляет приговор мирового съезда в силе, аргументируя свое решение следующим образом: «Хотя деяния, в совершении коих признана м<ировым> съездом подсудимая Г. виновною, не составляют проступка, прямо предусмотренного Уставом о нак<азаниях>, но по аналогии всего ближе подходят под ст. 44 сего Устава, которая, как видно из сравнительного указателя, приложенного к Ул<ожению>о на-к<азаниях> изд. 1866 г., постановлена взамен ст. 1354 и 1355 Ул<ожения> изд. 1857 г., из коих по первой подлежали наказанию лица, изобличенные в сводничестве вообще, а по последней — лишь занимающиеся сводничеством как ремеслом» (ср. также решение Уголовного кассационного департамента по делу Пуговкиных 2 августа 1868 г. Nq 474).