ругами) бытовали в большей, другие (неспособность к супружескому сожитию, болезнь, пострижение в монашество, покушение одного супруга на жизнь другого) — в меньшей степени. Причем жизненная сила некоторых поводов из последней категории (покушение, болезнь), по-видимому, прекратилась еще в начале периода.
Надо думать, что бывали отличия и местные. Мы видели, что Синод предписывал белорусскому епископу Георгию Ко-нисскому по делам о разводе по безвестному отсутствию обращать внимание, между прочим, «на тамошние причины». Практика Московской духовной консистории показывает также, что немалое влияние на судьбу бракоразводных дел оказывала личность епархиального архиерея715.
Существенное значение имел также характер процесса, как сейчас увидим, главным образом, письменного и ревизионного. Процесс этот, в особенности под конец рассматриваемого периода, стал вследствие канцелярских формальностей источником многих затруднений при ведении бракоразводных дел. Переходим к рассмотрению этого процесса.
Глава IX [О РАЗВОДЕ ОТ ПЕТРА ВЕЛИКОГО ДО ДЕЙСТВУЮЩЕГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА]
Бракоразводный процесс мы изложим в следующем порядке:
об органах процесса, о доказательствах и о движении процесса.
Итак, сначала об органах процесса и прежде всего о судебных установлениях. Как и в предыдущий период, главной и, так сказать, коренной судебной инстанцией по бракоразводным делам были епископыК Правда, что еще вначале была попытка, как сейчас увидим, ограничить эту компетенцию епископов; но попытка эта не увенчалась успехом. Мало того, когда в 1816 г. возник вопрос о подсудности брачных дел, касавшихся лиц, подведомственных о б ер-священнику армии и флота, то Синод, согласно с мнением обер-прокурора, постановил, что такие лица должны по делам о разводах обращаться к преосвященному архиерею или в консисторию той епархии, в пределах которой они будут находиться716.
Подчиненными епископам административно-судебными инстанциями оставались прежние церковные приказы и тиун-ские избы717, которые стали именоваться духовными дикастери-ями, или консисториями. Последнее название официально удержано было, впрочем, только с 1744 г.718.
Распределение производства между епархиальным архиереем и его приказом, или консисторией, заключалось в следующем: консистория должна была представить мотивированное решение преосвященному, который или утверждал это решение, или изменял его, или даже постановлял новое719.
Учреждение Синода в 1721 г. внесло новый распорядок в духовные судебно-правительственные инстанции. Согласно «Высочайшим резолюциям на докладные пункты Синода от 22 апреля 1722 г.», бракоразводные дела отнесены к компетенции Синода720, и, следовательно, только в этой духовной коллегии должны были получать окончательное вершение. Но позднейшие узаконения показывают, что законодатели впоследствии отступили от непрактичной мысли сосредоточить все бракоразводные процессы в Св. Синоде. Из практики Московской духовной консистории и позднейших узаконений видно, что консистория и епархиальные архиереи постановляли окончательные решения по бракоразводным процессам721, не докладывая Синоду, кроме некоторых категорий дел, а именно, предписано было непременно вносить на рассмотрение Синода: дела о разводах вследствие пострижения супругов в монашество722, расторжения браков за болезнию супруга723, разрешения на вступление в брак женам осужденных в вечную работу или в ссылку и заточение;724 последние, впрочем, дела были предоставлены Синодом в 1766 г. вполне компетенции епархиальных архиереев725.
Но в 1805 г. снова категорически постановлено было, чтобы «решения консисторские никогда на месте не были исполняемы, но вносились бы на рассмотрение Св. Синода и не иначе как по обсуждению его были бы приводимы в исполнение». Вот мотивы этого нововведения: «Весьма вредно и твердости брачных союзов противно предоставлять местным консисториям власть безо всякой ревизии Синода, по односторонним жалобам, действием одного присутствующего и утверждением одного архиерея расторгать браки и делать разводы, кои, по правилам нашей Церкви, с толикими предосторожностями и в одних только нетерпимых и ясно доказанных случаях дозволяются; что власть сия тем вреднее, что злоупотребления, от нее происходящие, при дозволении вторичного брака, вовлекая невинные лица в союз, осуждают как их, так и детей, от них рожденных, на отчуждение от прав законных»726.
Из этого общего правила о подсудности, подчинившего Синоду снова в качестве ревизионной инстанции все дела о разводе, сделаны были потом следующие исключения — предоставлено было местным епархиальным архиереям без утверждения Синода: 1) разрешать разводы вследствие присуждения одного из супругов к каторжным работам или ссылке на поселение;727 2) дозволять разводы вследствие безвестного отсутствия супругов, если последние принадлежат к мещанскому или крестьянскому сословию (с правом, однако, апелляции в Синоде728), или к составу нижних чинов ведомства Военного поселения729.
Таким образом, епархиальные архиереи с подведомыми им консисториями составляли среднюю инстанцию, Синод — высшую. Но, кроме того, существовала еще (едва ли повсеместно) низшая инстанция. Это так называемые духовных дел управители^ жившие по городам и ведавшие в числе прочих дел и бракоразводными делами730.
Какое отношение было этой низшей инстанции к средней в бракоразводных процессах — законодательные акты не дают ответа, но, по-видимому, обязанность духовных управителей заключалась в подготовлении дела к рассмотрению в консистории. Так, в одном деле о расторжении брака вследствие безумия мужа духовных дел управителю велено было произвести следствие731. Подчинены они (т. е. духовные управители. — Ред.) были епархиальному архиерею, к которому поступали на них жалобы732.
Такую же вспомогательную роль по отношению к самому Синоду при решении бракоразводных дел играло тиунское правление, которое, кроме наблюдения за церковным благочинием в С.-Петербурге и в некоторых окрестных городах, ведало дела бракоразводные и судные733. Тиунской конторе Синод поручал производить следствие по бракоразводным делам и вообще готовить их к докладу и окончательному рассмотрению в Синоде734.
Указанными выше инстанциями ограничивается, так сказать, ординарный порядок процесса: в исключительных случаях бракоразводные дела доходили до высочайшей власти. Мы вй&ели уже, что это составляло привилегию «знатных персон». Из практики Московской духовной консистории мы узнаём, что в силу высочайшего повеления бракоразводные процессы получали иногда необычное решение735. В таких процессах Синод уже занимал роль передаточной инстанции и исполнителя предначертаний высочайшей власти.
От изложенного порядка инстанций представляла отклонение Патриаршая область, сохранившаяся и после учреждения Синода с новым названием Синодальной, но со старыми приказами: Церковных дел, Казенным и Духовным, из которых последний ведал судными делами, в том числе и бракоразводными.
Синодальная область поручалась Синодом в управление одному из своих членов епископского сана, снабжая его на сей предмет инсгрукциею. Ему подчинялась открытая потом Канцелярия Св. Синода. Впоследствии, благодаря частому пребыванию государей в Москве, в ней 9 ноября 1731 г. открыто было отделение Синода, существовавшее, впрочем, только три года. В 1734 г. восстановлена была опять Московского Синодского Правления Канцелярия, переименованная в 1742 г. в Московскую Св <ятейшего> Пр<авительствующего> Синода контору736. С этого же времени Синодальная область стала Московскою епархиею наряду с прочими епархиями Российской империи. Московская контора ведала бракоразводными делами в качестве апелляционной и ревизионной инстанции, впрочем, под надзором Синода, который иногда перевершал решения конторы.
Что касается засим органов процесса другой категории тяжущихся,} то обыкновенно требовалась их собственная деятельность и личная явка на суд, впрочем, категорически воспрещено было указом Синода 6 ноября 1729 г. присылать поверенных только по делам о разводе вследствие прелюбодеяния737. В практике водилось, однако, что дела о разводе крестьян возбуждались вследствие заявлений суду, сделанных их помещиками