877. Нельзя требовать, не нарушая этого последнего закона, чтобы муж, невзирая на полное попрание женой его семейного авторитета, оставался все-таки в роли, так сказать, домохозяина по отношению к жене878.
Как относится наша судебная практика к подобным вопросам? «Руководитель единообразного истолкования закона», Сенат, вначале рассуждал так: «На основании ст. 103 т. X ч. I, супруги обязаны жить вместе; хотя на муже и лежит обязанность доставлять своей жене содержание по состоянию и возможности, но несоблюдение этого правила не уничтожает, однако, обязанности совместного сожительства супругов; брак, по духу нашего законодательства, есть одно из таинству которое как нера-сторгаемое связует супругов на всю жизнь»879. Это толкование закона напоминает известное изречение: «Fiat justitia, et pereat mundus» [«Да свершится правосудие и да погибнет мир»]. В последнее время Сенат стал иначе «разъяснять» ст. 103 и 106: жене может быть присуждено содержание, если она не живет с мужем по его вине, но с условием: только до тех пор, пока муж будет уклоняться от совместного жительства880. Следовательно, характер этого «жительства» не имеет значения.
Суды низших инстанций, конечно, следуют в большинстве случаев за «руководителем», но иногда, стоя ближе к жизни, стараются согласовать «руководство» Сената с потребностями жизни и допускают разлучение супругов не только тогда, когда муж удаляет свою жену из дому, но и тогда, когда он выражает желание жить вместе, но лишь с очевидным намерением извернуться пред судом881. Равно как мы видели в вышеприведенном деле, суды низших инстанций допускают возможность раз-ножития и тогда, когда виновницей его является жена.
Колебание и неустойчивость нашей практики, кроме издавна присущего ей свойства — неумения оперировать общими началами права при применении законов, объясняется еще и двойственностью компетенции по делам этого рода. Известно, что незабытое еще Ш Отделение, ведавшее многими делами разного рода, считалось и верховным попечителем русской семьи — задача нелегкая даже для учреждения, которое воспитано было бы на других началах, чем это Отделение. И действительно, нередко III Отделение при всей своей дискреционной882 власти должно было отказывать враждующим супругам в своей помощи, сопровождая такой отказ обычным мотивом: «Истощив все административные меры к примирению супругов, предоставляем обратиться в суд»883. Между тем суд, помня, что администрация тоже ведает эти дела, относится к ним, как бы к области ему чуждой. Немало способствовало развитию такого взгляда судей и господствующее убеждение среди наших практиков, что гражданский суд не может защищать других интересов, кроме материальных, т. е. таких, которые имеют рыночную цену, — взгляд, не оправдываемый ни задачей правосудия, ни историей права.
Дела по разлучению супругов составляют, так сказать, злобу дня. К этому разлучению прибегает множество супружеств за невозможностью получить полный развод. Дел таких с разными оттенками и осложнениями (жестоким обращением, личными оскорблениями, развратным поведением того или другого супруга, растратой имущества жены, удержанием детей) возникает немало как в мировых судах, так и в общих. Статс-секретариат у принятия прошений, которому подчинены теперь эти дела вместо Ш Отделения, тоже завален ими, и начальник его, по газетным слухам, хлопочет об открытии особенного отделения для рассмотрения этих дел. Ввиду этой многочисленности и ввиду важности дел этого рода, нельзя не пожелать, чтобы практика наша выработала для решения их более прочные начала, чем те, которыми она руководствуется теперь: наше законодательство, как мы старались показать, не так скудно в этом отношении, как некоторые полагают. Конечно, и законодателю нашлась бы здесь тоже работа, но, по-видимому, законодательный пересмотр этого отдела, ч. I т. X, отлагается до создания Гражданского уложения. С другой стороны, нельзя не пожелать, чтобы дела эти подчинены были одной, и именно судебной, компетенции как ввиду того* что в судебных инстанциях можно скорее рассчитывать на принципиальное решение этих дел, чем в органах административных, всегда более склонных приноравливаться к случаю, чем к принципу, так и ввиду контроля общественного мнения над решением таких дел, что тоже невозможно при келейной административной расправе.
Глава XIV [ДЕЙСТВУЮЩЕЕ БРАКОРАЗВОДНОЕ ПРАВО]
II. Процессуальные постановления о разводе. — Обычное право и воззрения русских сектантов на брак и развод 7. Общие процессуальные постановления
Действующее бракоразводное процессуальное право, как и материальное, не только в существе своем, но и во многих отдельных постановлениях есть продукт предшествовавшего периода. Устав духовных консисторий, в котором содержится действующий бракоразводный процесс, в большинстве случаев только свел и редактировал правила, прежде изданные законодательным путем и выработанные духовно-судебной практикой. Основные начала и особенности действующего бракоразводного процесса следующие:
1) Этот процесс не часто судебного характера. В нем перемешаны функции судебные с административными. Так, всякое решение консистории (которая сама представляет собою не только судебную, но и правительственную инстанцию) может быть изменено, отменено и даже совсем заменено новым административною властью епархиального архиерея. Последняя инстанция по бракоразводным делам, Синод, есть учреждение (как и само название его показывает) настолько же, если не более, правительственное, насколько и судебное. При пересмотре решений консисторий и резолюций архиереев он действует одновременно и в роли высшего административного, и в роли судебного органа.
2) Консисторский процесс смешанного характера — обвинительного и следственного. Хотя инициатива бракоразводного дела и принадлежит заинтересованной стороне, но в дальнейшем движении процесса (по крайней мере, в некоторых видах его) суд пользуется мерами следственными: сам ex officio собирает доказательства, сносится для этого с подлежащими учреждениями, назначает увещания супругам, переносит дело на ревизию в высшую инстанцию. Элемент обвинительный сохранился как остаток некогда действовавшей «формы суда», элемент следственный — результат позднейшей бракоразводной практики и законодательства.
3) Настоящий процесс по бракоразводным делам главным образом письменный; устное состязание сторон хотя и допускается (при производстве дел о разводе по искам супругов, т. е. по прелюбодеянию и неспособности), но с обязательством заносить устные речи в протокол.
4) Консисторское производство негласное и непубличное.
5) Это процесс, построенный на формальной теории доказательств, т. е. на той теории, которая ставит выше вероятность истины при наличности известных условий, чем действительное убеждение судьи в существовании или несуществовании спорного факта.
Обращаемся засим к отдельным правилам этого процесса и прежде всего к постановлениям, касающимся органов процесса. И в этих постановлениях мы усматриваем наследие прошлого.
Первая инстанция есть епархиальная духовная консистория, подчиненная епархиальному архиерею884, с прежним отношением между ними. Низшие духовные учреждения и лица (духовные правления и благочинные) не ведают бракоразводными делами. Только духовному правлению в г. Чите Забайкальской области предоставлено право производить судоговорение по бракоразводным делам885.
Вторая ревизионная и апелляционная инстанция есть Синод886. Впрочем, по-прежнему следующие дела подлежат окончательной компетенции местного епархиального начальства: 1) «дела о расторжении браков по осуждению одного из супругов к наказанию, влекущему за собою лишение всех прав состояния; но епархиальное начальство о всяком данном от него разрешении на вступление в брак по этой причине доносит Св. Синоду»;887 2) дела о расторжении браков по безвестному отсутствию крестьян или мещан, а также браков жен нижних чинов, совершивших побег со службы, пропавших на войне без вести и взятых неприятелем в плен888.
Территориально дела между консисториями распределяются так: «Дела о расторжении браков вчинаются (т. е. рассматриваются. — Ред.) в тех епархиях, в которых обязанные им супруги имеют постоянное место жительства. Для определения постоянного места жительства какого-либо лица принимаются в уважение: или (1) место его служения, или (2) место, в коем оно приписано к какому-либо сословию, или (3) всегдашнее жительство. Кроме перемен по службе, переезды из одной губернии в другую, по расположению имений или другим сего рода причинам, не дают права на перенесение дела из той консистории, где оное начато, в консисторию другой епархии»889. Таким образом, для определения места жительства взят признак официальный и нередко фиктивный — приписка и место служения вместо действительной оседлости890. Практических удобств как в интересах ищущих развода, так и в интересах правосудия это разграничение подсудности тоже не представляет: лицо может быть приписано к «обществу» на одном конце государства, а жить на другом, и если предположить, что в этом последнем возникнет факт, дающий повод к разводу, то сторонам придется для ведения процесса о разводе совершить далекое и дорогостоящее путешествие