, на него же глаголет, но страха ради Божия и правды его»; по требованию того, против которого говорят послухи, судья может потребовать от них присяги, поставить им на вид продажу или ту же казнь (т. е. денежную пеню, или тальон) в случае, если свидетельство их окажется несправедливым; те из них, которые уличены во лжи или преступают закон Божий, или житие скотское имеют, не должны быть принимаемы ни во едину прю1073. Все эти черты, равно как и точно определенное, притом очень большое число послухов, указывают не на свидетелей-очевидцев, а скорее могли бы указывать на свидетелей доброй славы, соответствующих германским conju-ratores, Eideshelfer, удостоверяющих не то, что они собственными глазами видели известный факт, а то, что истец или ответчик — человек добрый, словам которого можно верить. Существование в Древней Руси свидетелей-послухов в этом смысле предполагает, хотя и не по поводу «Закона судного», и профессор Сергеевич1074, на которого странным образом ссылается г-н Загоровский. Впрочем, еще вероятнее, что в «Законе судном» имеется в виду нечто подобное институту так называемых «testes synodales» в западных зендгерихтах (т. е. церковных судов. — Ред.)у но все-таки не одиннадцать или не семь свидетелей-очевидцев.
О судебных инстанциях в допетровской Руси довольно трудно получить более или менее ясное представление из книги г-на Загоровского. То он говорит, что постепенно появлялись в епархиях наместники из архимандритов и игуменов, которые «с разрешения и по уполномочию епархиального архиерея ведали дела управления и суда, принадлежавшие епархиальной власти»1075, то исключительно руководствуется «Стоглавом», по которому суд в делах духовных предоставляется исключительно святителям1076, и затем сам же цитирует постановления Собора 1675 г., в силу которых предписано как в городах патриаршей епархии, так равно в городах и десятинах прочих епархий ведать судом и расправой всякие духовные дела и духовных лиц во всяких делах архимандритам, игуменам, протопопам, старостам поповским или заказчикам1077. С другой стороны, г-н Загоровский не делает даже и попытки разъяснить, существовали ли какие-нибудь отношения между епархиальным архиереем, как судебною инстанциею, и между митрополитом или патриархом, как высшею судебною инстанциею. Остался почему-то неизвестным г-ну Загоровскому и в высшей степени любопытный указ Св. Синода от 4 сентября 1722 г. «Об инстанциях духовного суда и о делах духовного ведомства»1078. Синод затруднялся рассмотрением массы челобитных и доношений и, — принимая во внимание, что в духовном правлении он должен иметь такую же власть и силу, как Правит<ельствующий> Сенат в светском, что в Сенате прямо воспрещено бить челом, не бив челом в нижних судах, — решил, что высшее духовное правительство следует рассматривать как крайнюю духовных дел управу, куда следует обращаться только в тех случаях, когда в архиерейских судах правдивой управы не будет получено, или судом их кто не доволен будет, или на какую знатную от духовных персону суда инде (т. е. кроме. — Ред.) сыскать не возможет. Поэтому Синод указал держаться следующего правила:
«I. Всякому о каком-либо духовного правления надлежащем деле бить челом или доносить и сперва в городах определенным к тому духовных дел управителям.
Дела же к духовному правлению надлежат следующие: 1) богохульные, 2) еретические, 3) раскольные, 4) волшебные, 5) недоуменные браки и расписание совокупляющихся от сродства, вины разводов брачных, а именно: а) причины прелюбодей-ства и 6) челобитье о том брачных друг на друга, (3) рассуждение о побегах их и самовольных друг от друга отлучках, у) о посягнувших женах в отсутствие мужей за других и о возвращении их прежним мужьям, 8) такожде и о мужьях, в подобных тому винах являющихся, 7) о принужденных браках, 8) о насильном пострижении, 9) о похищении церковного имения, 10) дела по обвинениям духовных лиц в брани, в бою, в краже и в других обидах и бесчестиях и в прочих исках.
П. На архиерейских и монастырских служителей и на вотчинных их, также и на церковных крестьян в таких же делах бить челом учиненным над ними командирам, а где такие командиры весьма отдалены, бить челом духовным же управителям.
Ш. Ежели в тех обоих судах по челобитью или по доноше-нию о показанных делах решение учинять неправое или сатисфакции (т. е. удовлетворения. — Ред.) кто не получит, или и получит, но не доволен будет, бить челом о том или доносить тех епархий (в которых те города) архиереям.
IV. А ежели который сам уже архиерей, а не подчиненные его правдивого решения не учинить или противно св. правилам и государственным правам в чем поступить, или резолюцией удовольствовать кого не возможет, бить челом в Синоде.
V. Также ежели кто принужден будет бить челом о чем или сатисфакции требовать на кого из синодальных членов или на самих архиереев, или на протоинквизитора и на содержащихся в Синоде служителей, которые до иных приказов, кроме Синода, не надлежат, бить челом на таковых в Синоде же».
Достаточно беглого ознакомления с содержанием этого указа, чтобы видеть, насколько опрометчиво суждение г-на Загоровского на с. 3651079: «Какое отношение было этой низшей инстанции (духовных дел управителей. — Н. С.) к средней в бракоразводных процессах — законодательные акты не дают ответа, но, по-видимому, обязанность духовных управителей заключалась в подготовлении дела к рассмотрению в консистории». Весьма вероятно, что указ 4 сентября 1722 г. не имел значительного влияния на позднейшую практику, но для своего времени он служит довольно характерным показателем «правосознания».
Говоря об обвинительном процессе, введенном указом
5 ноября 1723 г. «о форме суда» для светских судов и с 1724 г. сделавшимся обязательным для духовных судов, г-н Загоровский утверждает, что процесс этот не привился к тогдашней судебной практике и скоро был вытеснен старым следственным письменным процессом1080. Понятие «скорости» есть понятие, пожалуй, условное; что одному кажется скорым, то другому может представиться продолжительным. Находящиеся в распоряжении науки данные делают возможным более точное обозначение продолжительности действия «суда по форме». В вышеуказанной выписке из дел Московской консистории, которая была представлена в Синод в силу его постановления, состоявшегося в журнале 12 октября 1744 г., и к которой приложены были мнения двух членов Синода — современников Петра, и мнение Иосифа, архиепископа Московского, дается ответ на четыре вопроса: «1) каким образом производились бракоразводные дела при свят. патриархах и после, до учреждения Синода — следствием или судом, и самолично ли представлялись супругами ответы, доказательства и оправдания или через поверенных? 2) не было ли каких-либо особливых узаконений по этому предмету от патриархов или от Стефана Яворского? 3) как производились эти дела со времени учреждения Синода по 1723 г. (год издания указа “о форме суда”)?
4) вполне ли сообразно с указом о форме суда производились эти дела с 1724 г. или с уклонениями?»
Консистория отвечает:
«1. Относительно производства бракоразводных дел при патриархах известий и подлинных дел не отыскано, а при Стефане дела эти производились допросами, самолично, а не судом, и поверенных представляемо не было.
2. (Ответ на этот вопрос приведен был выше.)
3. По 1723 г. дела производились допросами же, самолично, а чтобы поверенные допускались, таких дел не значится.
4. С 1723 г. и поныне помянутые дела производятся таковым порядком, как утвержденною того года о суде формою повеле-вается, а поверенные в те суды не допускаются, понеже, по силе полученного из св. прав, синода 729 г. ноября 6 дня указу, по имеющемуся в дикастерии капитана Федора Хвощинского жены Евдокеи с ним, мужем ее, в беззаконном ево от нее на другой жене супружестве и в прочеем челобитью ему, Хвощин-скому, быть против того челобитья в ответе, а ей, истице, — при доказательстве, а поверенных за них в тот суд не допускать, да и впредь в подобных тому причинах по случающимся как от мужа на жену, так и от жены на мужа прошениям производить суд против оного указа через самоличное их друг на друга показание, а посторонних за них в тот суд отнюдь не допускать».
Из ответа консистории на последний вопрос видно, что, за исключением пункта о поверенных, которые допускались указом «о форме суда», процесс в бракоразводных делах во всем остальном сообразовался с означенным указом.
Есть свидетельства и относительно позднейшего времени, что бракоразводный процесс продолжал сообразоваться с «формою суда». Так, например, в синодальном журнале 26 июля 1751 г. записано: «Рассуждено было, что понеже по делам, по причине прелюбодеяния и разводу мужей с женами касающимся, делопроизводство чинится, как форма о суде повелевает, а понеже оные, также и прочие, между духовными случающиеся и точно до архипастырского рассмотрения касающиеся дела таковым по форме судом против других в партикулярных своих исках тяжущихся порядком производить для случающихся к единоличному между ними разбирательству трудностей не можно: того ради из правил св. Отец и из состоявшихся о производстве таковых дел указов, учиня выписку, предложить к докладу»1081.
Состоялась ли предполагавшаяся к докладу выписка и какое влияние она имела на последующую практику, неизвестно; но известно, что при императрице Екатерине П бракоразводный процесс все еще сообразовался с «формою суда»