1224, нача казнити разбойникы, и реша епископи и старци: “Рать многа; оже вира, то на оружьи и на коних буди”. И рече Воло-димер: [“Тако буди”]. [И живяще Володимер] по устроенью отьню и дедню»1225. В возражении новообращенного Владимира его духовным просветителям едва ли не громче, чем боязнь греха, говорило опасение идти наперекор «устроению отьню и дедню»; едва ли он возвратился к старым обычаям исключительно по экономическим соображениям, как удостоверяет летописец. Всего вероятнее, что смертная казнь встретила решительное неодобрение в народе и дружине, которою так дорожил князь. Телесные наказания, равным образом, не скоро привились на Руси. «Круг применения церковною властию телесных наказаний, — говорит Н. С. Суворов, — в эпоху первых князей, да и вообще во всю эту эпоху, когда уголовное право государства еще не усвоило себе этих наказаний, не мог быть широк. Преступления против различных заповедей Церкви были обложены денежными пенями в пользу епископа или митрополита. Из летописных свидетельств видно, что телесные членовредительные наказания имели место не против мирян, а против лиц духовных или вообще против лиц, которые были своими для епископа, принадлежали к категории церковных или домовых людей и которых епископ или митрополит, по выражению Устава Ярослава, мог “обрядить” по своей воле, т. е. мог наказать по своему усмотрению»1226. «О применении телесных наказаний как мер, налагаемых по суду за преступления мирян против заповедей, ранее XVII в. говорить трудно, — продолжает тот же исследователь, — телесные же наказания, которые входят в церковную судебную практику в ХУП в., притом в смысле болезненных просто, а не чле-новредительных наказаний, стоят в тесной связи, с одной стороны, с прикреплением крестьян, а с другой — с образованием приказного управления в Церкви по чисто духовным делам»1227. О наказуемости прелюбодеяния жены писатели той эпохи сообщают следующее. «За нарушение супружеской верности у русских смертью не наказывают, — удостоверяет А. Олеарий, — если жена впадает в развратную жизнь, и на то поступит от мужа жалоба, и преступление будет доказано, то ее наказывают плетью и выдерживают несколько дней в монастыре на хлебе и на воде, затем она возвращается в дом мужа, где получает новое наказание плетью за запущенное хозяйство»1228. «Кто сделает блуд с замужнею, — подтверждает П. Петрей, — и муж опять возьмет ее к себе, прелюбодей должен удовлетворить его деньгами и быть сеченным розгами по голой спине от Думы до дома мужа, который берет опять к себе жену. Если же не возьмет ее, то у нее остригают волосы, отдают в монастырь и делают ее черницей, а муж берет себе другую жену, прелюбодей же уплачивает ему некоторое количество денег»1229. «Муж должен был довольствоваться денежным вознагражденьем», — подтверждает С. М. Шпилевский1230.
«Кажется, в период Уложения, — замечает М. Руднев, — частная расправа мужа с неверной женой и прелюбодеем совершенно уступила место суду, который муж мог только просить о наказании виновных»1231.
Нам известен из этого периода лишь один случай применения по суду телесного наказания за прелюбодеяние жены. В отпускной грамоте от 5 июля 1683 г. на имя жены заплечного мастера Василия Кычкина Анны Алексеевой значится: «При-ведена-де жена моя Анница, Алексеева дочь, в приказную избу с казаком Офонкою Онтоновым в блудном деле, и по моему, Васкину, челобитью бита она кнутом и Офонка бит же»1232.
Бросая ретроспективный взгляд на эпоху от принятия Русью христианства до Петра Великого, относительно преступления прелюбодеяния необходимо прийти к следующим выводам. Понятие о нем не успело еще вылиться в строго юридическую форму. Несомненно, сюда подходило половое совокупление замужней женщины с лицом, не состоящим с нею в браке. Нарушение супружеской верности мужем также получило характер проступка, но, по всей вероятности, простого блуда. Прелюбодеяние влекло двоякие последствия: с одной стороны, оно облагалось по уставам церковным духовными и светскими наказаниями; с другой — открывало известный простор усмотрению оскорбленного мужа, которое стеснялось, однако, всё более и более, постепенно сводилось к нулю. Отсюда уже поворот к более справедливой, мягкой, равной ответственности за прелюбодеяние.
III
О ПРЕЛЮБОДЕЯНИИ В РОССИИ ОТ ПЕТРА ВЕЛИКОГО ДО УЛОЖЕНИЯ О НАКАЗАНИЯХ 15 АВГУСТА 1845 Г.
Деятельность Петра Великого, положившего начало секуляризации русского брачного права, изъявшего целый ряд посягательств из ведения Церкви, казалось бы, должна иметь решающее влияние на историческую судьбу прелюбодеяния в России. Действительно, были сделаны попытки отнести и эти дела к ведомству светской власти. В допетровский период, как мы знаем, разбор всех дел, подсудных Церкви, был предоставлен Патриаршему приказу. 16 декабря 1700 г. повелевается: «Патриаршу приказу розряду не быть, а дела и приводы, которые в том приказе есть по челобитью бояр и окольничих, и думных, и московского чина, и городовых дворян, и детей боярских, и гостей, и гостинные сотни, и чернослободцев, и купецкого чина, и иных чинов людей во всяких исках и иных каких делах, также которыедела были по челобитью Архиереев и Духовного чина, и потов с причетники вышепоказанных московского и иных чинов на людей, и те дела и приводы, и подьячих старых и молодых, у которых ныне те дела, отослать с теми делами в те приказы, в которых которые*чины расправою ведомы, и впредь расправу чинить в таких делах в тех приказах»1233.
Именным указом 24 января 1701 г. Патриарший приказ возрождается под именем Монастырского приказа, но компетенция его ограничивается делами патриарших и архиерейских домов1234. По указу 31 января того же года, к его ведомству отнесены все дела лиц, принадлежащих к составу этих домов1235. С учреждением Святейшего Синода указ 24 января 1701 г., затронувший при своем появлении только Патриаршую область, получил значение для всех епархий России. Однако нет и намека на то, чтобы духовному ведомству была возвращена общая юрисдикция по делам о преступлениях против семьи, в том числе и о прелюбодеянии.
Как только прелюбодеяние вместе с другими преступлениями отошло к светскому суду, светский закон должен был позаботиться об их регламентации. Новые правила находим в Воинских артикулах, составляющих 2-ю часть Воинского устава, утвержденных Петром Великим в Данциге 30 марта 1716 г.1236. Как известно, вопреки своему названию, Воинские артикулы, обнимающие и общие преступления, оказались законом не только для военных, но и для всего населения России: 10 апреля того же 1716 г. именным указом Сенату, данным в Данциге, повелевается разослать не меньше 1000 экземпляров Воинского устава не только по корпусам войск, но и по губерниям и канцеляриям, «понеже оный, хотя основанием воинских людей, однако ж касается и до всех правителей земских»1237. За-имств о ванные из западных законодательств: датского, шведского и главным образом саксонского, изданные даже на немецком языке с приложением русского перевода, нередко весьма неточного, они отражают западное влияние сильнее, чем допетровское законодательство отражало византийское; они пытаются целиком пересадить на русскую почву современные им юридические понятия западных соседей.
0 прелюбодеянии артикулы говорят в гл. XX «О содомском грехе, о насилии и блуде». Здесь впервые в области нашего законодательства дается точное определение этого преступления. артикулы различают прелюбодеяние: 1) двойное: «ежели муж женатый с женою замужнею телесно смешаются и прелюбодеяние учинят»1238 и 2) простое или, как называет закон, — «одинакое», «когда едина особа в супружестве обретается, а другая — холостая есть»1239. К прелюбодеянию относится и измена невесты: «...если холостой с девкою, а за другого сговоренною невестою смешается»1240. О половых сношениях жениха с посторонней девушкой артикулы умалчивают. Есть ли это результат простого недосмотра законодателя? Или же нужно считать, что жених избавляется от ответственности, грозящей в подобных случаях невесте, что закон умышленно обошел молчанием случаи жениховской неверности? Мы склоняемся к последнему предположению. Где Воинские артикулы хотят уравнять для обоих полов, для мужа и жены, наказание за прелюбодеяние, там они употребляют общее выражение: «особа, в супружестве обретающаяся»1241. Из одинаковой наказуемости жены и невесты за половую измену их избранникам нельзя еще вывести, что по аналогии и жених в случае неверности должен отвечать наряду с мужем. Противное положение шло бы вразрез с воззрениями общества: и в наши дни, предъявляя к невесте требования строгого целомудрия, оно снисходительно смотрит на прошлые грехи жениха, следуя народной пословице: «Быль молодцу не в укор». Наказание за простое прелюбодеяние определяется 170 артикулом в редакции, вызывающей некоторые сомнения: «Одинакое прелюбодеяние, когда едина особа в супружестве обретается, а другая холостая есть, оная, по состоянию особ и обстоятельству, имеет жестоким за