1383.
Огромное большинство нашего общества даже и не подозревает о существовании уголовных кар за нарушение супружеской верности, одни — потому что их развитое нравственное чувство даже не представляет возможности в таком деликатном случае обращаться к грубому принуждению уголовного закона, другие — потому что их низкий интеллект не позволяет им сознать значение супружеской измены, преступность ее перед каким-либо законом, моральным или уголовным.
Так, автору этих строк припоминается характерный случай из собственной следственной практики: в 1901 г. в большом южнорусском городе пришлось ему привлечь к уголовной ответственности одного дворянина, занимающегося коммерцией en gros [в больших размерах], лет шестидесяти, обвиняемого супругой в прелюбодейной связи с горничной; при склонении сторон к миру, на основании ст. 303 Устава уголовного судопроизводства1384, он с убеждением в своей правоте прямо заявил, что действительно супружеской верности не соблюдает, убежден, что такой обязанности законом для мужа не установлено, что, посещая по делам разные города, всюду имеет особую «жену», и в данном случае привлечение его в качестве обвиняемого считает совершенно беззаконным вмешательством в его частную жизнь. Трудно описать изумление обвиняемого, когда ему была предъявлена и целиком прочитана ст. 1585 Уложения о наказаниях!
Крестьянство в селах продолжает руководствоваться относительно прелюбодеяния своими установившимися обычаями, чрезвычайно разнообразящимися по различным местностям.
Несомненно, понятие исключительности супружеских отношений ныне является господствующим; оно вылилось в народную пословицу «Жену бери для себя».
Однако кое-где о жене говорится еще совсем другое: «В остатках вольна, была б мне полна»; такая мораль находит себе почву в солдатчине и в близости к промышленным центрам; нередко, впрочем, такие явления попадаются на окраинах с населением крайне неразвитым, обремененным порочной наследственностью или всасывающим разврат от испорченных пришельцев. Так, «в некоторых северных и восточных местностях, а также в Сибири, — говорит Д. И. Азаревич, — мужья сами предлагают своих жен жильцам и проезжим»1385. В некоторых губерниях сохранился также обычай временной «переуступки закона», т. е. своих жен другому1386. Наиболее яркий образчик приводит А. Ф. Кистяковский1387. <...> Вообще, физический элемент в браке до сих пор преобладает у народной массы, и нравственная сторона брачного союза стоит далеко на заднем плане. Сообразно с таким воззрением на брачные отношения, разрешается и вопрос о прелюбодеянии.
«Обычное право, — говорит Н. Лазовский, — предписывает взаимное соблюдение супружеской верности, но притом женщины за нарушение этого предписания наказываются, мужчины же большею частию совершенно безнаказанно нарушают верность жене или же изредка получают от сельского начальства одни лишь внушения. Впрочем, и жены за несоблюдение супружеской верности приговариваются к сравнительно легким уголовным наказаниям, как то: кратковременный арест, общественные работы и в весьма редких случаях — наказание розгами. Отсюда ясно, что современное русское обычное право не так строго относится к прелюбодеянию мужа и жены, как относилось древнее право в подобном случае к женщине, так как, например, прелюбодеяние жены не только не расторгает брачного союза, но и не влечет за собою таких тяжких уголовных наказаний, какие практиковались прежде. Конечно, за несоблюдение супружеской верности жена подвергается нередко жестоким преследованиям со стороны мужа, на которые общество и сельское начальство не обращают внимания, но дают мужу полный простор вымещать на жене свое негодование, если только это вымещение не повлечет за собой убийства
жены, потому что в последнем случае муж отвечает уже перед судом как уголовный преступник»1388. То же самое утверждает один из авторитетнейших знатоков нашего народного юридического быта. «Право требовать верности, — говорит С. В. Пах-ман, — принадлежит как мужу, так и жене, хотя, заметим мимоходом, нарушение супружеской верности, по-видимому, не считается волостными судами за важное нарушение супружеских прав: нарушивший ее супруг присуждается обыкновенно к сравнительно легкому уголовному наказанию. Большинство дел о нарушении супружеской верности возникает по жалобам мужей на жен, которые, если жалоба подтвердится на суде, присуждаются к кратковременному аресту, весьма редко — к наказанию розгами или к общественным работам. Что же касается до изобличенных в неверности мужей, то за это им никакого, по-видимому, наказания не полагается, как это видно, например, из следующего решения: М. жаловалась, что муж ее И. живет в разврате, даже и пищу ведет от нее отдельно (по объяснению И., она сама того пожелала); волостной суд постановил: “И. обязан вести семейный быт с женою своею законным порядком”»1389.
Действительно, собиратели народных обычаев в общем подтверждают слова С. В. Пахмана и Н. Лазовского. Но нередко наблюдаются иные явления: не только женщины, но и мужчины несут более или менее строгую ответственность за прелюбодеяние, притом последние не только в качестве сообщников неверных жен, но и в качестве самостоятельных нарушителей верности своим собственным супругам. Обыкновенно такое усиление кары применяется в тех случаях, если прелюбодеяние обращается в постоянную, более или менее явную связь, вызывающую соблазн в окружающих, и соединяется с забвением обязанностей доброго хозяина, с нерадением по хозяйству, с-пьянством. В таких случаях нередко волостные суды и «мир» привлекают виновных к ответственности по собственному усмотрению, не выжидая жалобы потерпевших. Приведем некоторые примеры, наблюдавшиеся в различных местностях России.
В Центральной полосе России Зименковский волостной суд приговорил к наказанию розгами вместе с неверной женой и ее любовника, и даже его мать за то, что та не удерживала сына от порочных наклонностей1390. 24 января 1862 г. Волковыйский
суд (Дубенский уезд Волынской губ.) подверг женатого крестьянина за связь с чужой женой штрафу 2 руб. и надзору сельского старосты1391. 30 мая 1869 г. Таганчский суд (Каневский уезд Киевской губ.), по заявлению сельского старосты, что крестьянин Горшнадер, прогнав свою жену, ведет блудную жизнь с крестьянкою Гавриленковою, решил наказать виновного 2 ударами розог, внушив ему притом жить с законною женою1392. Жалобенский суд (Новоград-Волынский уезд), усмотрев, что крестьяне Ковалишин и Кукова, бросив законных супругов и детей, живут в полюбовной связи, отличаясь к тому же пьянством и нерадением по хозяйству, приговорил: «Хотя ныне телесное наказание отменено, однако ж для отвращения таких дурных и неприличных всему обществу поступков Ивана Ко-валишина и Ульяны Куковой телесное наказание следует возобновить и наказать их по 15 ударов розог, кроме того, внести за такое дурное поведение в штрафную книгу»1393. В Томской губернии «на развратное поведение как женатых, так и вдовых и холостых крестьяне вообще смотрят нестрого. За прелюбодеяние, даже известное всем, но недоказанное очевидно, полагается для мужчины обыкновенно штраф, а для женщины — общественные работы, и то, кажется, не столько за самый факт, сколько за то, что, разбирая подобного рода “глупости”, крестьянский суд отвлекается от более важных дел. За прелюбодеяние, доказанное очевидно, мужчина подвергается наказанию розгами, а женщина также общественной работе; впрочем, в Белоярской волости Барнаульского округа общественная работа и для женщин иногда заменяется в подобных случаях наказанием розгами»1394.
Стремление посрамить виновных, дабы унизить в лице их порок и возвысить значение добрых нравов, часто выражается в особых обрядах. Всего чаще применяется вождение по улицам виновных в прелюбодеянии, с различными издевательствами над ними окружающей толпы. В 1885 г. в с. Коробчи-но Елисаветградского уезда Херсонской губернии неверный муж и его соучастница по инициативе родственников обманутой супруги были раздеты толпою народа и с разными глумлениями, с шумом, в одних рубахах целый день водились по селу1395. В 1882 г. в дер. Дор Кадниковского уезда Вологодской губернии крестьяне, застав с замужней женщиной одного из духовных лиц, проживающих в соседнем Лопошовском монастыре, устроили над ним церемонию всенародного осрамления. Поверх рясы на него надели женский сарафан и громадной толпой, состоящей из мужчин, женщин и детей повели в монастырь. Мальчишки били в печные вьюшки, заслонки и тазы; мужики насмехались, острили и ругались, женщины разговаривали, обсуждая дело, но вообще вели себя сдержаннее1396. «В Каневском уезде Киевской губ. в настоящее время практикуется вождение виновных в прелюбодеянии по улицам, причем эту процессию сопровождает толпа, издевающаяся над водимыми»1397. В Чистопольском уезде Казанской губернии прелюбодеев наказывали наравне с ворами: водят по улице, осыпая бранью и побоями; «...в делах этого рода до суда доходит весьма редко, разве в том случае, если при самосуде забили виновного до смерти или если крестьянин, пойманный в прелюбодеянии, не ублаготворил своих судей и потерпевших родственников в лице отца и матери девицы водкой, деньгами или согласием взять девушку за себя замуж. Вообще следует заметить, что крестьяне смотрят на последний род преступления гораздо снисходительнее, чем на грабеж и кражу, особенно если прелюбодеем оказался молодой крестьянин. Обыкновенно о нем снисходительно говорится: “По младости лет согрешил”. Несмотря на такое снисходительное отношение, поколотить виновного считают нелишним, и притом поколотить непременно публично, в виду всех жителей села»