— Иметь не в сексуальном смысле, а в смысле работы помощницей… — поправился Сюр, понимая, что его предыдущее замечание было слишком двусмысленным. — Ему нужен помощник. И все, хватит об этом. Иди в медблок. Я приказываю тебе пройти курс психологической реабилитации. Ты стала невыносимо нервозной.
— Как я туда пойду? Там эта!..
— И что?
— И то! В прошлый раз она заставила меня раздеться и провела осмотр.
— И что? — вновь повторил вопрос Сюр.
— Она лезла мне вовнутрь… Через то, что между ног. Это нормально?
— Она врач и знает, что делает, — произнес молчавший во время перепалки Гумар. — И тебе стоит пройти курс реабилитации. Ты, Руди, слишком нервничаешь…
— Как я могу не нервнича-а-ать? — заплакала Руди. — Когда она рядом с тобой. А я тебя люблю и как подумаю, чем вы там занимаетесь… У меня, понимаешь, аж сердце останавливается-а-а.
— Ничем, кроме работы, мы не занимаемся, Руди! — возмущенно воскликнул Гумар. — Что ты себе напридумывала?
— И ничего не напридумывала-а-а… я вижу, как она на вас обоих смотри-и-ит…
— Как? — удивился Гумар.
— С интере-е-есом… вот как.
— Руди! — Сюр поднялся. — Пошли, я провожу тебя в медблок. — И заметив, как расплакавшаяся девушка отрицательно качает головой, добавил: — Это не обсуждается.
Он решительно взял ее за руку и силой поднял с дивана. Затем потащил слабо упирающуюся девушку в медблок.
Люба была на своем рабоче месте и что-то печатала на пульте искина.
— Люба, — с порога обратился к андроиду Сюр. — Руди нужна психологическая реабилитация. Завтра утром она должна быть в форме. У нас предстоят виртуальные учения. Поняла?
— Поняла. Какая именно проблема у Руди?
— А то ты не знаешь? Она ревнует Гумара к тебе.
— Я поняла — кивнула андроид. — Подождите, Сюр, не уходите.
Она бережно взяла потупившуюся Руди за руку, подвела к капсуле и помогла той туда забраться. Сняла с нее обувь, поставила рядом с капсулой и, закрыв крышку, набрала программу на пульте.
— Что ты хотела мне сказать? — спросил ее Сюр.
Люба повернулась к Сюру.
— Она беременна, вей капитан. Срок — две недели. Поэтому у нее нарушен гормональный фон.
Сюр замер. Мысленно отсчитал время обратно и с облегчением вздохнул: «Уф-ф. Не от меня».
— И что теперь делать? — несколько растерянно произнес он.
— Ей нужно чаще ложиться на реабилитацию и потом выяснить, кто папаша…
Сюр сразу же ответил:
— Понятно кто. Это Гумар.
— Ой ли? — прищурилась Люба. — Девочки рассказывали, что вы тоже похаживали к ней, ну или она к вам. Она сама не знает, кто отец ребенка, и мучается.
— Это легко определить, Люба. Мы с ней не были вместе больше двух недель и… и она говорила, что у нее стоит блок от нежелательной беременности.
— Так то от нежелательной, Сюр. А она, видимо, пожелала…
— Пожелала? — недоуменно повторил Сюр… — Постой! — До Сюра наконец дошло. — Она что? Знает, что беременна?
— Да, знает. И не знает, кто отец. Она очень боится, что эти сведения станут известны вам или Гумару.
— Ах вот почему она не хотела идти в медблок! — произнес Сюр. — Она боялась нашей реакции на это известие, что я откажусь от ребенка, а Гумар ее бросит, если узнает, что ребенок мой. Так?
— Примерно.
— Ну тогда это точно ребенок Гумара. Она в него влюбилась. В меня нет. И раз беременность желанная, то это может быть только Гумар. А как узнать, кто отец? По ДНК? Волосы надо сдать на анализ?
— Ничего сдавать не надо. Ваши ДНК есть в базе данных медицинской аппаратуры, а отцовство мы сможем узнать месяца через три… Только…
— Что только? — насторожился Сюр.
— Вы ведь братья?
— Ну сейчас как бы да, а ранее нет. Мы имеем разных родителей.
— Вот в этом-то и странность, Сюр. У вас схожие ДНК, как у родственников.
Сюр опешил.
— Как?.. Как у родственников? Не может быть!..
— Но это именно так, Сюр, и определить отцовство будет, мягко скажем, проблематично.
— Вот это новость! — Сюр ухватился рукой за спинку кресла-каталки, придвинул его к себе и сел.
Он сидел, размышляя довольно долго, и чем больше думал, тем лучше понимал, как это могло случиться. У них обоих был Молчун-симбионт, выращенный из одной споры. А он, видимо, разбавил их ДНК своей ДНК. Поэтому они теперь как братья…
«Это надо будет уточнить с Гумаром», — решил Сюр.
— По-видимому, мне придется тебе, Люба, рассказать о нашей тайне с Гумаром. Но после того как ты ее узнаешь, ты или все держишь в сейфе в засекреченных файлах, или уничтожаешь сразу.
Люба искренне удивилась такому повороту.
— Даже так? — приподняла она бровки. — Я решу, как поступить с этой информацией. И если она слишком опасна, я ее уничтожу.
Сюр смотрел на андроида и не мог отделаться от чувства, что она живая.
— Люба, — спросил ее напрямую Сюр. — Я тебе нравлюсь? — Это был вопрос с подковыркой. Андроиды сразу бы ответили по вложенной программе или да, или нет. Но Люба внимательно посмотрела на Сюра и задумалась.
— У меня сложилось такое впечатление, — ответила она, — что я вас когда-то уже видела. Я чувствую, что мы знакомы, но вот где мы встречались, не могу вспомнить.
— Люба, Руди права. Вас трудно отличить от живой…
— Естественно, — улыбнулась Люба, — в меня вложена матрица сознания живой женщины…
Сюр открыл рот и так остался сидеть на кресле. Он некоторое время смотрел на девушку, и до него наконец стало доходить, чье сознание Гумар мог поместить в андроида.
— Гумар! Твою же мать! Что же ты наделал? — прошептал он. — Экспериментатор хренов.
Люба молчала и улыбалась.
— И как, Люба… Вам чувствуется в искусственном теле?
— Вполне нормально, Сюр. Это тело мне кажется лучше прежнего. И что вы скажете? Мы с вами встречались?
— Думаю, да, Люба, но надо уточнить у нашего гения… Чтоб ему ни дна и ни покрышки. Он-то лучше нас знает.
— Ну а теперь я отвечу на ваш вопрос, Сюр. Память прошлого мне подсказывает, что вы мне нравились. Но вы… Как бы это сказать правильнее, были недоступны. И тут я увидела вас в капсуле, и меня к вам повлекло. Вы можете что-то рассказать о нашем прошлом?
— Пока нет, — хрипло пробормотал Сюр, — мне надо сначала поговорить с Гумаром. — И неожиданно задал, казалось бы, не к месту вопрос: — Вы пойдете ко мне в каюту?
— Сейчас нет, а потом — может быть, — улыбнулась Люба, и Сюр понял: она играет с ним, как живая, умудренная в любви женщина.
— Мне тоже нужно лечь в капсулу. Привести себя в порядок, — заявил он и решительно направился к свободной капсуле.
— Мне снизить ваш гормональный фон? — спросила Люба.
— Да, поправь, пожалуйста.
Сюр лег и понял, что относиться к Любе как к андроиду он уже не сможет. «Гад Гумар!» — мысленно выругался Сюр. Затем сел.
— Забыл рассказать о нашей тайне, Люба. Мы с Гумаром были подопытными в одном эксперименте. В нас подселили онокамруз… Вернее, Гумар был им заражен уже. А в меня подселили специально.
— Зачем? — удивление Любы было написано на ее лице. Оно выражало огромную степень ошарашености, и Сюр ее понимал. Кто в здравом уме и памяти будет сознательно заражаться этим паразитом?
— Затем, что это был необычный онокамруз. Это были споры, облученные специальной волной, и паразит, по идее, должен был развиваться по определенной программе и стать симбионтом. Кем он и стал. Он еще выполняет роль биологической нейросети. К Гумару подселили спору, которая развилась от моего онокáмруза, и он сожрал неуправляемого паразита и, видимо, наделил нас своими клетками со своей ДНК. Отсюда и наша похожесть.
— Но, Сюр, я не понимаю, как вы согласились на такой опасный эксперимент?..
— Меня не спрашивали.
— Это чудовищно!..
— Ага, согласен. Так вы пойдете ко мне в каюту?
— Зачем? — Люба еще не отошла от слов Сюра.
— Пожалеть.
— Вам поможет капсула, Сюр. Спокойной ночи.
Крышка начала опускаться, и Сюр лег. Он понял, почему его так влечет к Любе. Но он в то же время и боялся ее.
Сон пришел сразу, и сразу же его толкнули в плечо. Сюр поднял фуражку и удивленно посмотрел на даму в сером платье.
— Я с тобой разговариваю, а ты спишь. Ты нормальный?
— Думаю, что нет, — ответил Сюр и подумал: «Гумар опять забыл почистить медкапсулу от предыдущих сеансов». — Ему стало интересно, как Овелия (он вспомнил, как звали жену Оверграйта) его воспринимает: как мужа или как Сюра?
— Ты всегда был далек от меня. Все твои мысли о службе. О детях бы подумал…
— А чего о них думать? — усмехнулся Сюр. — Пусть о них думает Ибрагим.
Женщина искривила рот и отпустила ему пощечину.
— Скотина, — тихо прошипела она. — Это ты виноват, что в твоей семье дети от другого мужчины. Ты испортил мою жизнь… Сгубил молодость, а теперь и попрекаешь?
— Да я не попрекаю, — Сюр прижал руку к щеке. — Ты чего дерешься?
— А ты не хами. Для всех это твои дети.
— Но они копия Ибрагима. Это все видят.
— Все видят и молчат, и ты молчи. Я твоя жена, а это твои дети.
— Понял, — спокойно согласился Сюр, — не вопрос. Мои так мои. — И решил еще раз сломать сценарий. Наклонившись к уху Овелии, спросил: — Но ты знаешь, что я не твой муж? Я другой человек…
— Знаю, — также тихо ответила женщина и поправила складки платья на коленях. — Поэтому я с тобой и разговариваю…
— Ты разговариваешь со мной как с мужем.
— А кто ты теперь? — с легкой улыбкой спросила Овелия. — Ты в его теле, и значит, ты мой муж. Об Ибрагиме не беспокойся. Я с ним завязала сразу же, как только тебя увидела. Я ему даже дала средство для интимной гигиены и подмешала туда кислоту от аккумуляторов.
Сюр кинул взгляд на беспокойно спящего Ибрагима. Тот спал и машинально поправлял штаны в районе паха.
— Ну ты даешь! — засмеялся Сюр и тут же подумал: «А если там беременная Руди?» И его пробил пот. — Ты понимаешь, Овелия, что мы с твоим мужем попеременно бываем в теле. Тебе это не кажется странным?