. Впрочем, имена собственные у таких легких орудий встречаются: «Пищаль Коркодил ядро 3 четверти гривенки длина 2 аршина весом 6 пуд 5 гривенко лита в 174 году»[265].
Сведения о производстве с 1662 по 1671 г. 3-фунтовых пищалей с длиной ствола в 4 аршина (2,8 м) встречаются гораздо чаще. Документы сохранили лишь упоминания о единичных орудиях, но информация по 1662 и 1669 гг. показывает, что отливали на Пушечном дворе длинные пищали партиями. Для наглядности приведем таблицу:
Производство 3-фунтовых полковых пищалей на Пушечном дворе во второй половине XVII в.
К началу 1660-х гг. в ходе боевых действий с польско-литовскими и шведскими войсками стало очевидным, что короткоствольные полковые орудия на поле боя, несмотря на маневренность, обладают определенными недостатками. Скорострельные казнозарядные орудия обладали малым калибром и были эффективны против казаков и татар; к тому же у них были технические проблемы – быстро выходили из строя. Появление нового типа орудий было связано с рядом факторов.
В 1660-е гг. идут эксперименты по внедрению ряда артиллерийских образцов. Литье 2-фунтовых коротких пищалей прекращается, и появляются скорострельные пушки «с клинем и замком» для стрельбы ядрами и картечью с коротких дистанций – как оказалось, очень эффективное средство для борьбы с легкой конницей, татарской и казацкой. В то же время использование новых орудий выявило ряд недостатков.
Во-первых, артиллерийская прислуга может быть досягаема выстрелами с ружей или более дальнобойных орудий противника. Во-вторых, залпом с коротких дистанций сложно остановить стремительную атаку противника, тем более если речь идет о гусарской коннице или рейтарах. В-третьих, в войсках появилась потребность в более мощном, чем короткоствольные пушки, оружии, способном разносить полевые укрепления, а также обстреливать противника задолго до боевого соприкосновения.
Образцы 3-фунтовых орудий с длинным стволом в 4 аршина (2,8 м) на первый взгляд соответствовали этим критериям. Несмотря на то что известны случаи отливки с 1661 по 1671 гг. таких образцов, у нас нет данных об их массовом производстве. Вес ствола в более чем 30 пудов (а со станком – более 60) представлялся несколько громоздким для массового использования в полках. Тогда же, где-то в 1661 г., и появилась идея создания 2-фунтовых орудий с длиной ствола около 2,5 м (в 3 аршина 7 вершков). Облегченный, но длинный ствол с калибром 2 фунта (т. е. на 10 мм меньше, чем 3-фунтовый) вполне соответветствовал критериям пушечного полевого боя.
Точно неизвестно, кому принадлежит идея создания таких стволов, по чьим чертежам были выполнены первые заказы. Заманчиво было бы ставить это в заслугу Н. Баумана – никаких подтверждений этому нет. Тем не менее можно констатировать: опытные образцы отлично себя зарекомендовали на стрельбах – один из первых заказов был сразу на сто (!) орудий. Из документов известно, что пищали с длиной ствола в 3 аршина 7 вершков стали массово отливать с 1661 г. По «сказке» пушечных мастеров Мартьяна Осипова, Е. Никифорова, X. Иванова и Ф. Кириллова, в 1661 г. «велено завесть сто пушечных образцов на полковые пушки, каковы литы в прошлом во 170 году да во 171 году длиною по три аршина по семи вершков, ядром по две гривенки»[267].
2-фунтовые длинные пищали М. Осипова и Я. Дубины. По рисунку Ф. Телотта
В полковой артиллерии появляется самый массовый тип орудий – с 1661 г. и вплоть до 1698 г. мастера Пушечного двора отливают партиями (от 2 до 10 штук за раз) двухфунтовые стволы. Но сведения за 1665–1670,1672-1674,1677–1678,1685-1688,1691–1693, 1695–1697 гг. не сохранились в полной мере. Документы Пушкарского приказа доносят до нас фрагментарные сведения о производстве полковых пищалей этого типа. Так, например, в записи по челобитью Харитона Иванова говорится, что, помимо других работ, «в 172 (1663-64) году Харитон лил… 2 пищали полковые по (2) гривенке ядро длиною по 3 аршина по 7 вершков»[268]. Летом 1675 г. М. Осипов слил 10 двухфунтовых пищалей, А. Екимов – 5, О. Иванов – 5[269].
Осенью 1676 г. на Пушечном дворе состоялась массовая отливка партий полковых орудий. Так, 21 сентября «пушечный мастер Харитон Иванов вылил на Пушечном дворе 8 пищалей полковово наряду по 2 гривенки ядро длина по 3 аршина 7 вершков…».
2-фунтовые длинные пищали М. Суворова, X. Иванова. По рисунку Ф. Телотта
По наказу из Пушкарского приказа литейщик сам рассчитывал количество металла, необходимое для производства серии орудий. 31 октября мастер Мартьян Осипов хотел отлить 10 пищалей, для чего ему требовалось 350 пудов бронзы[270]. Литейщик Яков Дубина 11 октября 1676 г. писал: «Велено мне сделать десеть образцов полкового наряда и вылить десеть пищалей по две гривенки длиной по три аршина семь вершков и на то литье по смете надобно корытные пареные меди триста тридцать пуд, а буде великий государь укажет лить из красной пресной меди и той меди надобно триста пуд, да на ту же медь английского олова тридцать пуд, а будет казанская корытчатая медь и того надобно триста дватцать пуд, а олова 35 пуд 28 гривенок, а будет казанская пареная медь и надобно английского олова по гривенке на пуд да к литью 36 пуд». Его коллега Пантелей Яковлев 9 ноября того же года писал про расчет шихты: «…велено мне вылить десять полковых пищалей по две гривенки ядро длиною по три аршина по семи вершков, и на то литье надобно по смете пушечной пареной меди триста тритцеть пуд да олова пуд, а будет казанская или немецкая пресная медь, и на ту пресную медь надобно на пуд по полпяти гривенок олова, и всего меди и олова надобно триста пятнадцать пуд, да серетку ветчины да лукошко соли…» Помимо металла мастера требовали и необходимые для формовки орудий и литья материалы, включая доски, брусья, веревок «лышных», «посконных», «пушечные веретена», топленого говяжьего сала, ветчины (или «сала ветчинного» для смазки), «смолы красной», воска, кирпичей, «коровьей шерсти», «железа свицкого», «железа проволочного», сито, решето, красной глины и др[271].
Итак, партии полковых орудий каждый мастер лил по 5-10 штук, а заказы в год могли достигать до 100 единиц. После отливки и чистки ствол взвешивали на векшах, а полученные результаты взвешивания вместе с выходными данными, включавшими имя мастера, год отливки и калибр, наносили на среднюю или казенную часть орудия, вырезая буквы на специально отлитых вместе со стволом наплывных строчках.
2-фунтовая длинная пищаль Я. Дубины. По рисунку Ф. Телотта
Несмотря на то что отлитые пищали получались одного калибра (63–64 мм) и одной длины, все они отличались друг от друга внешними признаками, а именно – украшениями стволов, которые отливались с чешуей, шипами, гранями, травами, поэтому в документах эти пушки характеризовались по-разному, например: «Завели 60 образцов полковых пищалей: травчатые и чешуечатые и витые и веревчетые и шиповые и гранавятые и с иными признаки»[272].
Из Пушечного двора готовые орудия отвозили на полигон за Сретенскими воротами. Сохранилось несколько протоколов испытаний полковых орудий: «В нынешнем во 179 году по указу великого государя за Сретенскими вороты за Земляным городом была стрельба из наряду нового литья нынешнего 179 году. И на той стрельбе разорвало пищаль полковую Якимова литья Никифорова 2 гривенки ядро, длина 3 аршина 7 вершков, весу 20 пуд 24 гривенки. А по осмотру у разорванной пищали от ручек к устью два вершка вырвало сверху меди на поларшина. В том месте в пищали в теле меди гораздо тонко, а на левую сторону меди в теле гораздо толсто. И пушечный мастер Якимко Микифоров распрашиван, для чего он тое пищаль вылил худо, не против указу, к одной стороне в теле меди толсто, а в другой стороне тонко. И Якимко в распросе сказал: к пушечному де литью ставил он в литейную яму десять образцов, и в те образцы сердечники он поставил прямо, а в тое разорванную витую пищаль сердечник поставил прямо ж, и как было тем пищалям литье и то де знать, что в том одном образце, что ныне разорвало пищаль медью, сердечник отбило к одной стороне, а которые де пищали лил он с тою ж пищалью вместе, те де пищали все добры, в теле прямы, а как де он тое витую пищаль проходил сверлом, и в той де пищали сверло шло прямо, а не криво. И того де он, Якимко, не ведает, что у той пищали в теле неровно»[273].
2-фунтовая длинная пищаль X. Иванова. По рисунку Ф. Телотта
Обратим внимание на немаловажный момент: сохранившаяся пищаль этого мастера Якима Никифорова (Инв. № 25606 охр Арт-717) была сделана тоже в этом году и имеет такой же дефект ствола – на нем имеются глубокие раковины, а сам канал на 13–15 мм смещен от центра в сторону из-за того, что сердечник «отбило к одной стороне». Следовательно, эта пищаль происходит из той самой партии орудий, о которой и описано в протоколе испытаний.
Для перевозки такого орудия требовалась уже не одна, а две лошадиные подводы. Перевозились пушки с помощью шорно-дышловой конской упряжки, что обеспечивало более удобную перевозку орудия. Упряжь с лямками с одиночной оглоблей и нашильниками удерживала накат пушки под гору. Легкая и удобная упряжь значительно повышала маневренность орудия на поле боя и, по словам П. П. Епифанова, «разрешала быструю перепряжку лошадей и тем самым способствовала сохранению орудий и прислуги при любой перемене позиции»[274].
Все полковые орудия упоминаются вместе с лафетами, а также «с шоры, и с припрежеми, и с узды, и с седлы». Ствол помещался цапфами на двухстанинный дубовый станок для удобства изменения углов возвышения. Колесный лафет под новое 2-фунтовое орудие представлял собою две толстые деревянные станины, выпиленные из цельных брусов, соединенные между собой толстыми деревянными подушками и украшенные множеством фигурных оковок – «прорезным красным и черным железом». Железные полосы, шины, втулки, петли, крюки и другие металлические под лафеты ковались на железоделательных Тульско-Каширских заводах по заказам артиллерийского управления, а пушечные станки делались по образцам, каковы присланы будут «ис Пушкарского приказу».