А. Л.)», т. е. по смыслу имеется в виду, что орудия Марселиса по качеству уступали иностранным)[484].
Можно полагать, что орудия на железоделательных предприятиях делались, как и на Пушечном дворе, – по чертежам и моделям. Так, существует указание на то, что на тульских заводах 1647 г. мастера использовали «5 дощечек железные, на них вырезаны кружала пушечные для примеру сверленого дела»[485]. Литые чугунные пушки в основном украшались не литым, а чеканным орнаментом (более скудным, чем на медных орудиях).
Хотя во второй половине XVII в. появляются украшенные «травами» чугунные стволы («на них вылиты травы розными местами»[486]).
Помимо собственного производства, применялась также практика покупок пушек за границей. Одним из первых, кто предложил закупать артиллерию правительству Михаила Федоровича, был «английской земли гость» И. Карторейт, который привез в Москву железные орудия нового образца. Как утверждал сам иноземец, «лутчи их нет на полевом бою»[487].
В 1630 г. А. Лесли велено было закупить за рубежом «пушек железных»[488] к Смоленской войне. Иногда железные орудия покупались у частных лиц (например: «2 пищали волконейки, куплены во 136 году у московитина у торговаго человека у Семена Гласкова»)[489]. Но такая практика приобретения огнестрельного наряда применялась редко.
Е. И. Заозерская в своей работе о русской промышленности XVI–XVII вв. отмечала, что со второй четверти XVII столетия на Пушечном дворе стали отливать чугунные орудия (!). Этот сенсационный вывод был основан на «росписи старому чугунному наряду», который хранился на Мстиславском дворе в 1639-40 гг.[490] Проведенный анализ документа позволил развеять утверждение историка. Дело в том, что в конце «росписи» имеется добавление, что старые чугунные пищали в количестве 18 штук были привезены с Пушечного двора[491]. Но это вовсе не означает, что чугунные орудия были отлиты на Пушечном дворе. Пищали хранились там до того, как их свезли на Мстиславский двор. Сами чугунные пушки, скорее всего, были вылиты на тульских заводах.
Судя по документам, практически вся чугунная артиллерия шла на вооружение городов. На вооружении создаваемых полков «нового строя» за 1630-1640-е гг. невозможно найти ни одного чугунного орудия. Наоборот, к концу царствования Михаила Федоровича идет процесс по оснащению городов артиллерией с Тульско-Каширских заводов – во второй половине 1640-х гг. уже десятки чугунных орудий пошли на вооружение городов прежде всего Белгородской черты.
Павловский завод. Чертеж XVII в.
Виниус к 1647 г. погряз в долгах – только Марселису он задолжал 15 тыс. рублей (Петр Марселис вложил в дело почти все семейное состояние). По описи 1647 г. на Тульских заводах работало 70 мастеров-иноземцев (с 38 подмастерьями) и 66 русских (с 15 подмастерьями).
Сооружение целого заводского комплекса из молотовых, домен, сверлилен и амбаров стоило Виниусу огромных сумм, которых он взял у датчанина Петра Марселиса и голландца Филимона Акемы. В 1643 г. компаньоны – Виниус, Марселис и Акема – просили разрешение строить заводы там, где приищутся места – на реках Ваге, Шексне – «на их проторях мельничные заводы заводить и всякое железное дело делать, пушки и ядра лить»[492]. Их просьба была удовлетворена с условием обязательного обучения русских людей чугунолитейному искусству – «учить русских рабочих всякому железного дела заводу… ремесла никакого от русских людей не скрывать» (впоследствии выяснилось, что «русских людей немецкие люди ремеслу никакому не учили», а тех учеников, кто хотел учиться, «от тех дел прочь от себя отбивали»)[493].
Когда десятилетний срок эксплуатации Городищенских заводов подошел к концу, было велено передать вместе с Соломенской волостью под ведомство оружничего Г. Г. Пушкина. Но промышленники решили построить еще один завод на реке Ваге – Важское предприятие, выпускавшее пушечные ядра, заработало уже 6 октября 1648 г.[494] В том же году компаньоны обратились в приказ Ствольного дела с предложением, что если им вернут Городищенские заводы, то они готовы поставлять казне по минимальной цене пушки, ядра и железо. Осенью 1648 г. заводы были вновь отданы Акеме и Марселису.
С 1 сентября 1648 г. Виниус потерял права владения заводами – Марселис и Акема стали их полноправными владетелями – царская грамота 1648 г. продлила на 20 лет привилегии для заводчиков. В ней имя Виниуса уже не упоминалось. По договору Марселис и Акема обязаны были с 1648 г. ежегодно поставлять казне 20 000 пудов пушек (по 4 алтына за пуд), 10 000 связного и прутового железа (по 6 алтын 4 деньги за пуд). С 1651 г. голланды должны были лить для казны орудий и ядер, «сколько государь укажет». С 1658 по 1670 г. иноземцы обязались поставлять по 20 пушек, 6000 пудов ядер, 20 000 связного и прутового железа[495].
В начальный период производства чугуна на Тульско-Каширских заводах казна платила Виниусу за пушки по 70 коп./пуд, за ядра по 40 коп./пуд. С 1661 г. пушки литые со средним весом в 36 пудов продавались за 30 коп./пуд, а ядра – за 25 коп./пуд.
Путешествующий по России Павел Алеппский оставил следующее описание. По его словам, иноземцы в окрестностях Тулы «имеют удивительные печи, в кои кладут (руду) по вынутии ее из земли, затем разводят огни. В печи руда плавится, делается как вода, и течет из отверстия со всей печи в желоба, выкопанные в земле, с формами для литья пушек, ядер и иных предметов; в каждом желобе 40, 50 ям с той и другой стороны… Таким образом ежедневно выделываются тысячи предметов».
По расчетам С. Г. Струмилина, вододействующие заводы могли лить по 100–120 пудов в сутки. К большому сожалению, сами заводские архивы не сохранились. Уцелевшие производственные документы отражают лишь связь заводов с государственными заказами. Мы не узнаем из них о подлинных масштабах чугунолитейного и железоделательного производств. Тульско-Каширские заводы – в 1647, 1662, 1663, 1690 гг. – по случаям передачи их новым владельцам четырежды переписывались. Благодаря этим описям можно в какой-то степени оценить производственные мощности чугунолитейных мануфактур.
В начале 1650-х гг. намечается спад в производстве артиллерии, так как появились крупные заказы на вооружение полков «нового строя». Согласно записям книги Пушкарского приказа, в 1654 г. по указу царя и «уговору» И. Д. Милославского Петр Марселис в приказ Большой казны поставлял «по 1500 рейтарских лат с шишаками и с рукавицею в год ценою по 2 рубли латы с шишаками, а рукавица по 8 алтын по 2 денги». За пять лет по 1660 г. принято 2150 рейтарских лат с шишаками», а «против уговору в 5 лет не принято 5350 рейтарских лат с шишаками»[496].
В 1655 г. компаньоны закрыли из-за нерентабельности два завода (один с домной) из четырех. По наблюдению Велувенкампа, «с того времени на единственной теперь домне на Тулице плавили железную руду как оставшихся Тульских, так и новых Каширских»[497].
В 1655 г. Марселис женился на дочери компаньона Анне – и с этого момента можно говорить об «оружейной империи Марселиса и Акемы». Совместно они начали строительство в 60 км от Тулы Каширских заводов.
Уже в начале 1656 г. Акема и Марселис получили на откуп на 15 лет железоплавильный завод на Протве, ранее принадлежавший И. Д. Милославскому (в 1673 г. завод был закрыт, так как его по весне каждый год заливало в половодье). В 1656 г. Марселис с Акемой «купили на реке Поротве» «ветхой завод, да к тому заводу заняли из оброку на 15 лет земли», а в следующем году за ими «были железные ж заводы» на р. Угодке (Угодские заводы)[498]. На Протовском заводе отливали из чугуна пищали и мортиры, гранаты и ядра, на Угодском заводе из железа ковались «затинные и скорострельные пищали и стволы пищальные» – мелкокалиберное вооружение для острогов.
Производство гранат, как и пушек, были под особым контролем Приказа великого государя тайных дел. На артиллерийские смотры, когда производились испытания новых огнестрельных орудий и боеприпасов, царь экстренно требовал с заводов доставить необходимое количество вооружения. Так, 7 марта 1658 г. Алексей Михайлович велел «взятии с Тулы от железново дела сто гранатов ручных, да пятдесят середних, что ногами пихают, и привесть те гранаты к Москве марта к 12 числу, а на Москве отдать приказу наших великого государя тайных дел дьяку Дементью Башмакову»[499]. «Середние» гранаты, «что ногами пихают», – это скорее всего разрывные снаряды, которые скатывали с крепостных рвов или стен по специальным желобам.
Практика освоения железных руд и организации государственных мануфактур на периферии не дала существенных результатов. Так, в июне 1660 г. воевода Б. А. Репнин докладывал: «А в Смоленском уезде построена рудня и железо делают, а пушечных мастеров, кому б из того новаго железа пушки лить, в Смоленске нет»[500]. В некоторых сибирских городах были налажена ковка небольших пищалей (например, «пищаль железная, что делана в Томском городе в новом железе, ядро фунт без чети, а к ней ядер железных по кружалу 155 ядер»)[501]