[390] (т. е. на 10–15 орудий). Бои под Смоленском с отрядами Гонсевского, периодически атаковавшего таборы и острожки, с переменным успехом продолжались до 1617 г.
К весне 1617 г. молодой королевич Владислав добился от польского Сената финансирования военной кампании на отвоевание московского престола (права королевича Владислава на царский трон гарантировались договорами с «Семибоярщиной» февраля и августа 1610 г.).
Узнав о сосредоточении польско-литовской армии под Луцком, войска, блокировавшие Смоленск, снялись с лагеря и отступили.
В составе артиллерии Владислава по реестру от 2 декабря 1617 г. насчитывалось: одно 45-фунтовое, три 30-фунтовых, два 15-фунтовых орудия, пять орудий неизвестного калибра, одна 4-фунтовая мортирка и две 24-фунтовые мортиры[391].
В этом весьма примечательном реестре обнаруживаются интересные детали. Практически все эти орудия после похода были оставлены в Смоленске, упоминания их можно встретить в польской описи 1654 г., а потом в русской описи Смоленска 1667 г., где большинство стволов описано подробно. Так, самое большое орудие в походе 1617 г. – «Василиск» («Bazyliszek») в русской описи названо «Базл» «в станку на колесах, ядром пуд десять гривенок[392], длина 5 аршин без полутрети вершков… На ней герб с коруною, подписан кругом по-латыни: «Стефан, король Польский и великий князь Литовский». На ней же уши с личинами, от ушей к дулу вылить змей с крылами, подписан по-латыни: «Василиск. Тысяча пятьсот восемьдесят первого». Назади, за казною, ухо с личиною». Таким образом, главным орудием в походе был «Василиск». Самое интересное, это орудие мастера Иеронима Витали из Кремоны сейчас находится… в Московском Кремле (Инв. № 25633 охр Арт-744/1). Ему суждено быть у стен Смоленска в 1610 г., у Москвы в 1618 г., а в самой столице оно очутилось после 1704 г., когда по приказу Петра I из Смоленска были доставлены «куриезные» орудия.
Следующие два орудия – 2 «Брата Виленских» – также упоминаются в описях 1654 и 1667 гг. В Казенном амбаре по русской описи Смоленска в 1667 г. стояла «Пищаль медная, прозвище ей «Брат», в станку на колесах, ядром 35 гривенок, длина 5 аршин без трех вершков… на ней герб с коруною да уши, за казною ухо ж с личиною; году и весу на ней не написано…», а рядом с Молоховскими воротами находилась «пищаль медная Литовского литья, прозвище ей «Брат», в станку на колесах, ядром 35 гривенок, длина 5 аршин без трех вершков невступно…. На ней герб королевский, посередь его уши, дуло разбито в трех местах, за казною глава звериная. Весу 180 пуд, к ней 100 ядер».
30-фунтовая (по польскому фунту) «działo cifra Panna» определяется как 35-фунтовая (по русскому фунту) пищаль русского литья «Острая Панна» известного немецкого литейщика Каспара Гануса, работавшего у Ивана Грозного в 1550–1560-х гг., по описи в станку на колесах, ядром 35 гривенок, длина полпята аршина с полувершком, старого Смоленского наряду. На ней подпись Русским письмом: «Божиею милостию Иоан, царь и великий князь, государь всея Руси; сия пищаль сделана в лето семь тысяч семьдесят второго, мастер Кашпир Ганусов». На ней же уши, одно испорчено; к дулу вылиты две ехидны человекообразны до пояса, а от пояса хоботы змеиные; у дула ранена, за казною вылит репей. Весу 185 пуд».
«2 dzala Neswiskie, wazy kula 15 funtow», упоминаемые в реестре, – это несвижские орудия «Св. Николай» и «Св. Кристоф» массой 6948 (3015 кг) и 6960 (3021 кг) гданьских фунтов соответственно, отлитые в 1596–1598 гг. Стефаном Борникелем. В 1617 г. эти орудия, созданные в частной людвисарне Радзивиллов, были вывезены из Несвижа и подарены королевичу Владиславу[393].
К сожалению, о пяти стволах и трех мортирах подробной информации не найдено. В целом осадный корпус артиллерии был по меркам того времени вполне крупный.
Ситуация во многом стала повторяться, как с походом Лжедмитрия I – небольшие крепости и уезды стали присягать «царю Владиславу». Войско численностью до 10 000 человек подошло к Дорогобужу. 1 октября воевода Дорогобужа И. Адодуров открыл ворота польским войскам и сдал все орудия крепости. Вперед главных сил королевич послал отряды Чаплинского и Гонсевского, которые вышли к главной базе русских войск – Можайску. Козельск открыл ворота Чаплинскому, а Мещовск, отказавшийся перейти на сторону королевича, был разорен «лисовчиками»[394].
На путях предполагаемого движения польской армии в срочном порядке возводились острожки, усиливались гарнизоны Калуги, Серпухова, Боровска и др. Но попытки отразить наступление большой армии закончились неудачно, несмотря на то что «малая война», продолжавшаяся с переменным успехом, значительно замедлила движение противника.
Весной 1618 г. польский сейм вновь выделил ассигнование на поход, и Владислав двинулся со своих баз к Москве.
К июлю противник был под Борисовым городищем, но взять с ходу крепость не удалось. 20 июля польско-литовские войска нацелились на Можайск, чуть позже под город прибыла артиллерия королевича[395]. Немцы-наемники королевича «пойдоша к городу шанцами и из наряду биюще по городу безпрестани и многих людей побиваху. Воеводу ж князь Дмитрея Мамстрюковича раниша ис пушки, едва от раны ожил»[396]. Войско Д.М. Черкасского 30 июля после серьезных потерь оставило крепость.
Тем временем к походу королевича присоединилось почти 20-тысячное запорожское войско П.К. Сагайдачного, наступавшее с юга, со стороны Киевского воеводства. Запорожцы взяли и разорили Ливны, Елец, Лебедянь, Данков, Скопин и Ряжск. Пронск, Переславль-Рязанский, Михайлов, Коломна сумели устоять. Движение армии Сагайдачного существенно усложнило положение московских войск. К концу сентября 1618 г. запорожцы соединились в Тушино с войсками Владислава.
Осенью 1618 года главной линией обороны стал Белый город, куда стягивались основные силы. 6 сентября были получены сведения, что «королевич Владислав от Можайска со всеми полскими и литовскими людми и с немцы и с нарядом отшол… и пошол по Московской дороге»[397].
9 сентября Боярской Думой был принят разряд обороны Москвы[398]. Участки укреплений (по башням, стенам, острожкам) столицы были расписаны по воеводам, у каждого из которых был свой отряд служилых людей. В этом разряде удивляет практически полное отсутствие пушкарей и пушкарских голов – только в Симонове монастыре у Н.Ф. Бутурлина и О. Коковинского указаны 10 пушкарей, что позволяет предполагать, что артиллерия была расписана по отдельному списку Пушкарского приказа.
Несмотря на «польское разорение» столицы в 1611–1612 гг., в Москве еще находилось некоторое количество артиллерии. Крупных стволов оставалось немного – 68-фунтовый «Инрог», 16-фунтовая «Грановитая», 15-фунтовая «Кашпирова пищаль», 14-фунтовая «Коваль», 12-фунтовые «Стрела», «Вепрь» и «Гладкая», 10– и 13-фунтовые «Гладкие» и др. Из новых стволов особенно выделялся роскошный чоховский 28-фунтовый «Царь Ахиллес», который был готов к 1617 г. Что касается всего прочего наряда, то массовое литье полуторных и полковых орудий и тюфяков зафиксировано только в июне 1618 г. Сколько оставалось «старово медново и железново наряду» в Москве – неизвестно. Надо учесть, что под пушки были нужны ядра, станки, железо, колеса, лошади. Большой дефицит был среди специалистов пушечного дела, начиная от кузнецов и заканчивая пушкарями. Значительная часть стволов так и осталась неподготовленной к стрельбе. Гигантские бомбарды «Царь-пушка», «Кашпирова пушка», «Павлин» не могли быть использованы в обороне, так как из-за их гигантского веса (2400, 1200 и 1050 пудов соответственно) орудия невозможно было оперативно переместить с Лобного места. Разве что бомбарда «Ехидна» и верховые пушки калибром от 2 до 6 пудов, которых в Москве было несколько единиц, были пригодны для обстрела через укрепления засевшего в траншеях противника.
По городам были посланы государевы указы, по которым велено «збиратись с ратными людми» и «Московскому государству помочь чинить»[399]. В конце сентября 1618 г. к Москве подошли передовые части польско-литовского войска. Началась осада столицы.
Накануне штурма 1 октября на русскую сторону перебежали два француза-петардщика: Юрий Бессон и Яков Без и поведали, что «нынешние ночи будет приступ к Москве»[400], так что воеводы смогли подготовиться к отражению. Штурм Тверских ворот Белого города был отражен массированным огнем артиллерии и ружей. Противник не смог преодолеть ров и взорвать петарды у ворот – позже захваченные огненные мины были доставлены царю. Сражение у Арбатских ворот было упорным, но и там противник отступил[401].
Под Москвой начались мирные переговоры.
В 1615–1617 гг. малая война с «лисовчиками» и отдельными польско-литовскими отрядами гремела под Брянском (город почти три месяца успешно оборонялся) и Карачевым (город взят Лисовским). Отдельные польско-литовские и запорожские отряды действовали на юге России. В феврале 1617 г. к Воронежу подошел неприятель. По описи 1614/1615 гг. Воронеж защищали пищаль полуторная со станком на колесах, пищаль полуторная вестовая «с станком на колесех», три пищали полуторные и три пищали девятипядные (по 1–3 фунта) на верлюгах или колесных станках, 33 затинных пищали[402]. После обстрела стен из полевой артиллерии он пошел на штурм, неся перед собой большие щиты. Приступ был с трудом отражен