Я посылаю тебе это письмо в Москву и на всякий случай такое же на Завод, так как я не знаю, где ты находишься. Прощай, дорогой друг, я спешу послать письма, поэтому могу только успеть нежно поцеловать тебя и Ваню.
(Апрель 1836 г. Петербург)1
Сколько дней прошло в намерении тебе написать, дорогой Дмитрий, и до сегодняшнего дня я не смогла этого сделать.
Ну вот, теперь я принимаюсь за письмо. Прежде всего хочу исполнить поручение Таши, которая просит передать, что она так давно тебе не писала, что у нее не хватает духу взяться за перо, так как у нее есть к тебе просьба, и она не хочет, чтобы ты подумал, что она пишет только из-за этого. Поэтому она откладывает это удовольствие, и поручила мне просить тебя прислать ей 200 рублей к 1 мая, так как день рождения ее мужа приближается2 и было бы деликатнее, если бы она сделала ему подарок на свои деньги. Не имея же никакой возможности достать их в другом месте, она обращается к тебе и умоляет не отказать ей. В обмен же вам пошлет Пушкина журнал, который вышел на днях.
Катя напоминает тебе о Любушке, которую она просит ей прислать, и наши седла, прошу тебя не задержи нам их отправить с муштуками и проч. Не смотри что они стары, мы все починим. Мы наняли дачу на Каменном Острове очень красивую и надеемся там делать много прогулок верхом, завижусь и я кой-какой лошадью; есть очень недорогие из забракованных полковых и довольно хорошие. Досадно мне, что Ласточка изменила, впрочем грех, я думаю, несколько и на тебе лежит, после меня ей верно доставалось…
Что делает Сережа, где пребывает; надобно мне и до него добраться. Он уже надел фрак, следует ли он старинной калужской моде: коричневый фрак и золотые пуговицы? Где Ваня? Путешествует ли он? Все что я знаю, это что он очень ленив, с отъезда – ни слова. Я тебя еще не поздравляю с 1 мая3, так как я рассчитываю обязательно тебе написать.
У меня ничего нового и интересного, чтобы тебе сообщить, поэтому я заканчиваю; прощай, дорогой брат, не забудь о нас бога ради к первому числу; это излишняя предосторожность с моей стороны напоминать об этом, я уверена ты сам об этом подумаешь. Нам очень нужны деньги, так как о дне рождения Пушкина тоже надо хорошенько подумать. Прощай еще раз дорогой Дмитрий, я нежно целую тебя, не забывай нас. Целую братьев и Августа, если хочет.
(Апрель 1836 г. Петербург)1
Как выразить тебе, дорогой брат Дмитрий, мою признательность за ту поспешность, с которой ты прислал нам деньги. Мы получили сполна всю сумму указанную тобою, а милый господин Носов был так любезен, что выдал нам ее без всяких затруднений.
Я должна была бы начать письмо с того, чтобы поздравить вас с праздником, но я забыла и спешу сделать это сейчас. Примите же все трое мои поздравления и поверьте искренности моих пожеланий вам полного благополучия. Что же сказать тебе особенно интересного? Ах, вот новость, которая должна тебя заинтересовать. Одна из твоих красавиц ускользает от тебя, одна из тех по крайней мере на которую ты имел какие-то виды. Маленькая Голынская2 выходит замуж за Икскюль3. Не знаю, хорошую ли партию она делает, но все что о нем говорят не особенно благоприятно. И будет очень жаль, если она когда-нибудь раскается в этом, так как она кажется очень доброй и милой, хотя однако не так красива, как ее сестра. И потом еще новость в отношении ее сестры Ольги, которая, как говорят, выходит замуж за Бальзака4. Как видишь, мы совсем олитературимся. Что ты поделываешь сейчас? Не предполагаешь ли совершить небольшое путешествие сюда, это было бы очень мило с твоей стороны. Раз уж я сообщаю тебе новости, вот еще одна, но в другом роде. Свекровь Таши умерла на Пасхе; давно уже она хворала, эта болезнь началась у нее много лет назад.
И вот сестра в трауре; но нас это не коснется, мы выезжаем с княгиней Вяземской и завтра едем на большой бал к Воронцовым5.
Если ты случайно имеешь намерение послать Кате лошадь, как она тебя просила, не будешь ли ты так милостив заменить мне мою бедную Ласточку, которая, как говорят, совсем никуда не годится. Я могла бы купить себе лошадь здесь, есть по 150 и 200 рублей очень красивые, но всё деньги; даровая дешевле. Прощай, нежно целую тебя, а также моих ленивых братцев, которым я рассчитываю написать на днях.
Приписка на отдельном листочке:
Пришли нам, дорогой Дмитрий, три дамских седла, уздечки и все что нужно для трех лошадей. Мы их отдадим переделать заново и так нам будет стоить дешевле, чем купить. Сделай это пожалуйста, даже если ты не пришлешь нам лошадей. Но не задержи.
(Конец июля 1836 г. Черная речка)1
Мы возвращаем тебе всех четырех лошадей, следственно дай нам ту же сумму, что ты истратил на то, чтобы пригнать их сюда, но во имя неба не мешкай, так как когда мы вернемся в город, нам совершенно негде их поставить. Троп будет тебе отправлен вместе с ними; делай с ним все что угодно. Если он вернется сюда, я сомневаюсь, что мы возьмем его обратно, так как Таша не хочет брать его жену; впрочем, до этого времени мы еще посмотрим.
Пушкин просит тебя прислать ему писчей бумаги разных сортов: почтовой озолотим обрезом и разные и потом голландской белой, синей и всякой, так как его запасы совсем кончились[30]. Он просит поскорей прислать.
А теперь прощай, дорогой брат, я тебя нежно целую и еще раз искренне желаю, чтобы ты был совершенно счастлив. Не забудь все мои просьбы. Если ты уже женат, тысячи приветов моей невестке.
Каменный остров. 3 августа 1836 г.
Браво, милостивый государь и брат Дмитриус, вот ты наконец причалил к берегу: не надо больше искать невест. Расскажи же мне, как это случилось, сладилось, напиши подробнее, наконец как зовут твою невесту, сколько ей лет, подробности о свадьбе, решительно все.
Теперь, когда все вопросы по части любопытства сделаны, нужно однакож мне перейти к главному. Прими же мои поздравления по случаю твоей женитьбы и искренние пожелания полного счастья. Желаю тебе этого от всего сердца. Дай бог, чтобы ты был всегда столь же счастлив и доволен, как сейчас, и как ты того заслуживаешь. Что касается счастья твоей жены, я в нем нисколько не сомневаюсь. Никогда, я уверена, она не раскается в выборе, который она сделала. Я не сомневаюсь также в том, что и твой выбор прекрасен. Если, как ты говоришь, она похожа на жену Арцруни, то, насколько я помню, она была прехорошенькая, и более того – казалась очень доброй и очень порядочной. Я надеюсь, что моя невестка будет так же мила. Итак, прошу тебе поручить нас ее расположению, я полагаю ты нас скоро с ней познакомишь. Непременно привези ее к нам, не будешь же ты прятаться как ревнивец. Какие ваши планы, где вы будете жить? Если у тебя нет времени ответить на все наши вопросы, как я полагаю возьми секретаря, кого-нибудь из братьев, например, если хотя бы один сейчас с тобой, и заставь его написать, так как я в таком страшном нетерпении все узнать, что ты даже вообразить не можешь.
А теперь поговорим о другом. Твое дело с Бородиным1, я полагаю, закончено, как ты мне сказал. Но вот уже первое августа прошло, и видно мой дорогой братец совсем больше не думает о нас; наши лошади грызут дрова, нет ни овса ни сена, и сколько мы не стараемся их кормить хлебом и дынными корками, они находят это недостаточно питательным; нет, шутки в сторону, распорядись, чтобы нам выдали наше содержание. И еще одна просьба, уже от имени всех трех. Так как в сентябре месяце мы рассчитываем отослать тебе лошадей, и для этого нам потребуется известная сумма денег, которую вследствие плохого состояния наших финансов мы не можем уплатить, будь так милостив и великодушен вручить нам ее через Носова.
Конец декабря 1836 года. (Петербург)
Я снова вынуждена идти к тебе на поклон, дорогой и любезный Дмитрий: вот уже 1-ое число через несколько дней, и если не голод, то нужда очень чувствуется; конечно, я говорю в переносном смысле, а не в значении естественной потребности, так как благодаря Спасскому и небольшому количеству…<неразб. > все идет своим чередом. Кстати, о Спасском. Вообрази, что он примчался ко мне сегодня совершенно запыхавшийся, для того чтобы мне заявить, что его лошади – дрянь; одна из них кривая, другая ленивая до такой степени, что ее с места не сдвинешь, а едят они вдвое больше других, словом он описал их самым дьявольским образом, и в то же время убеждал меня написать тебе, чтобы доказать тебе как тебя надули. Я ему на это сказала, что непременно это сделаю. Я прекрасно видела, куда он метит, но прикинулась, будто не понимаю, и тебе советую сделать также. И все же я причитала вместе с ним как набитая дура.
А теперь у меня есть поручение от Пушкина: напомнить тебе прислать ему то, что ты ему обещал, а что – я не знаю. Я выполнила только его поручение.
Таша просит тебя не забыть о ней первого числа, что касается меня, я на коленях умоляю о том же. Приедешь ты на свадьбу или нет?
Прощай, дорогой и почтенный братец, целую тебя крепко и умоляю не забывать обо мне. Я также целую твою жену, которой прошу передать тысячу всяких любезностей. Я забыла тебе сказать, что Катя просит передать тебе, что ходатайство перед Нессельроде касательно твоего отпуска уже сделано, и ты можешь в Москве действовать соответственно.
(22–24 января 1837 г. Петербург)1
Я очень виновата перед тобой, дорогой брат Дмитрий; обещав тебе написать о том, что нового происходит в нашей милой столице, я не была аккуратна в исполнении этого обещания. Но, видишь ли, не было никакого достопримечательного события, ничего, о чем стоило бы упоминать, вот я и не писала. Теперь, однако, меня мучает совесть вот почему я и принимаюсь за письмо, хотя и затрудняюсь какие новости тебе сообщать.
Все кажется довольно спокойным. Жизнь молодоженов идет своим чередом, Катя у нас не бывает; она видится с Ташей у Тетушки и в свете. Что касается меня, то я иногда хожу к ней, я даже там один раз обедала, но признаюсь тебе откровенно, что я бываю там не без довольно тягостного чувства. Прежде всего я знаю, что это неприятно тому дому, где я живу, а во-вторых мои отношения с дядей и племянником не из близких; с обеих сторон смотрят друг на друга несколько косо, и это не очень-то побуждает меня часто ходить туда. Катя выиграла, я нахожу, в отношении приличия, она чувствует себя лучше в доме, чем в первые дни: более спокойна, но, мне кажется, скорее печальна иногда. Она слишком умна, чтобы это показывать, и слишком самолюбива тоже; поэтому она старается ввести меня в заблуждение, но у меня, я считаю, взгляд слишком проницательный, чтобы э