Если бы Шуплер владел полноценной информацией о российской жизни, он мог бы дополнительно изумить канадцев, рассказав им, например, о том, что последний раз письмо с адресом «Москва, Красная площадь, Мавзолей, Ленину» было получено в столице – и зарегистрировано – не далее, как в 2003 году. Написали его рабочие из Ханты-Мансийска, пожаловавшиеся Ильичу на незаконное увольнение.
Жалоба, понятно, вернулась обратно. На конверте, наискосок, как резолюция: «Адресат выбыл». Куда это, интересно, он выбыл?..
Вынос из «Арагви»
В годы послевоенного противоборства ЦДКА и «Динамо» считалось, что армейский коллектив более сплоченный, нежели динамовский, и в ЦДКА и близко не могла возникнуть ситуация, о которой в свое время поведал известному московскому журналисту Владимиру Пахомову ставший знаменитым после английского турне «тигр» Алексей Хомич.
В один из летних дней 1950-го года в стане неважно игравших динамовцев состоялось собрание, на котором попытались разобраться в том, что происходит. Один из нападающих, которого в команде, мягко говоря, недолюбливали, считали пижоном, оскорблявшим партнеров, выступил с резкой критикой тех, рядом с кем он играл. «Мы, – рассказывал Хомич, – чувствовали неискренность и фальшь в его выступлениях на разборах игр. Особенно это проявлялось, если на собрании у нас, как в тот день, присутствовали проверяющие из руководящих органов». На одном из задних рядов на собрании сидел скромно одетый Сергей Соловьев, тоже известный нападающий, склонный, не в пример выступавшему с критикой, к несоблюдению спортивного режима. Последнее несоблюдение у него, по всей вероятности, состоялось накануне, и он ждал и не мог дождаться, когда собрание закончится и можно будет в этот жаркий день выпить, наконец-то, кружку холодного пива.
Но критик не унимался, собрание затягивалось, и тогда Сергей Соловьев не выдержал и перебил выступавшего: «Ладно, мы пьем, всем это известно. Но скажи честно, кого вчера в половине третьего из ресторана „Арагви“ вынесли и в машину укладывали? А?..»
По словам Хомича, выступавший моментально сник, сел на свое место и собрание быстро свернули.
В футбольной среде в послевоенные годы называли такую существенную разницу между ЦДКА, постоянно побеждавшим в чемпионатах, и «Динамо»: в ЦДКА, если и выпивают, то – все вместе, а в «Динамо» – порознь.
«Кока-кола, Костя, Кока-кола…»
Лев Евдокимович Дерюгин, многолетний председатель московского городского совета общества «Динамо», в памяти всех, кто с ним сталкивался, остался бескорыстным человеком, для которого на первом плане всегда было дело. Он любил людей. Большинство отвечало ему взаимностью. Льва Евдокимовича безмерно чтил Лев Яшин.
В августе 1972 года динамовцы совершили турне по США и Канаде. Его устраивал известный импресарио Борье Ланц. Он регулярно организовывал советским командам выгодные для них коммерческие поездки за границу. Все знали и о прижимистости Ланца. Однажды за ужином он включил в меню по бокалу пива для тренеров и руководителей сборной СССР. Юрий Андреевич Морозов заказал еще бокал, потом – еще один… Ланц протестовал, но вяло. «Юрий Андреевич, – говорил он, – автомобили ездят на бензине, а вы, похоже, передвигаетесь на пиве».
Ланц собирал утюги – разных стран и народов. Дерюгин, возглавивший динамовскую делегацию, привез ему в подарок старинный утюг. Купил его у какой-то бабушки неподалеку от новогорской динамовской базы. Для нагрева в утюг надо было насыпать уголь. Счастью Ланца не было предела. Когда на каком-то отрезке турне понадобилось – для визы – взять у всех членов динамовской делегации отпечатки пальцев, Лев Евдокимович пришел в ужас: за это можно вылететь с работы! Ланц не забыл про редчайший экземпляр утюга и щедро отблагодарил за подарок. Он уговорил принимавшую сторону: на всех двадцати четырех необходимых анкетах были зафиксированы отпечатки пальцев Ланца.
В динамовские времена Дерюгина шесть сезонов с «Динамо» работал Константин Иванович Бесков. В турне командой руководил он. Выступили успешно: три выигрыша, в том числе у нью-йоркского «Космоса», и две ничьи.
При вылете домой у футболистов образовалось в аэропорту много свободного времени, и некоторые из них решили втихаря выпить. Заказали водку. Чтобы Бесков ничего не заметил, попросили бармена налить ее в бокалы с кока-колой. Но Бескова не обмануть. Подобные фокусы он чуял за версту. «Смотри, – обернулся он к Дерюгину, возглавлявшему делегацию, – пьют твои любимцы». «Сейчас проверим», – откликнулся Дерюгин. Он подошел к столику, взял бокал, выпил. И после короткой, совершенно незаметной паузы сказал: «Кока-кола, Костя, кока-кола.»
Бутылочка для князя
Во времена президентства Николая Александровича Толстых в «Динамо» на каждый зарубежный выезд с командой отправлялись, за счет клуба, разумеется, почти все, кто в «Динамо» работал – от водителей и обслуживающего персонала тренировочной базы до заместителей президента.
Как-то раз представительная делегация сопровождала команду на еврокубковый матч во Францию. Приехали загодя, время было, и желающих повезли на автобусе на экскурсию в Монако. Желающих оказалось немало, почти полный автобус. Сзади расположились динамовские водители во главе с легендарным Васильичем, которого, такое ощущение, знал весь футбольный люд страны.
В пути, как водится, немного выпили. В Монако группу ждал гид – девушка, прекрасно говорившая по-русски и превосходно знавшая предмет. Экскурсанты степенно передвигались по Монако. Девушка-гид показала рукой в сторону княжеского дворца: «Видите, флаг над дворцом поднят. Это означает, что к князю-сыну приехал отец». Пошли дальше. «Видите…» Экскурсия, одним словом.
Примерно через час Васильич душевно сказал гиду:
– Хорошо им сейчас.
– Кому? – поинтересовалась девушка.
– Князю с сыном, – уточнил Васильич.
– Почему? – удивилась девушка.
– Ну а как же? Ведь сидят, выпивают! – порадовался за князя с сыном Васильич.
– С чего вы взяли, что они выпивают? – изумилась девушка.
– Так вы же сами сказали! – еще больше изумился Васильич.
– Я? Сказала?? Когда??? – градус изумления гида поднялся до предела.
– Ну а кто же? Вы говорили, что князь к сыну приехал? – вернул Васильич гида к реалиям.
– Говорила, – призналась девушка.
– И что же, по-вашему, сын к приезду отца бутылочку не открыл? – предъявил, улыбнувшись, Васильич неотразимый аргумент.
Спокойное местечко
Виктор Александрович Маслов, куда бы ни приезжали команды, с которыми он работал, любил выходить на улицу, пройтись немножко, подышать воздухом. Но далеко от гостиниц он никогда не отходил: отель всегда должен был находиться в зоне его видимости. В том случае, если он собирался уйти подальше, непременно брал с собой смышленого провожатого. Больше других доверял – в киевском «Динамо», во всяком случае, – Виктору Серебряникову.
Серебряников рассказывал мне, как они однажды прогулялись по Риму. В Рим команда приехала после товарищеского матча с «Фиорентиной» из Флоренции, города-побратима Киева. Самолет в Москву – поздно вечером. Времени свободного полно. Футболисты разбежались кто куда: за сувенирами, пластинками, просто пошататься по вечному городу.
«Меня, – вспоминал Серебряников, – Дед попридержал. Подожди, говорит, поближе к обеденному времени пойдем, по граммульке где-нибудь выпьем и перекусим… Наступил „час Х“. Отправились втроем – Виктор Александрович, переводчица Татьяна и я. У меня с собой темный, непрозрачный пакет. В нем – бутылочка беленькой из последних запасов. Денег на то, чтобы заказать выпивку в кафе, не говоря уже о ресторанах, после Флоренции не осталось. Идем не спеша. Все заведения, в которых можно было присесть, переполнены. Такое ощущение, что весь Рим, оголодав, переместился в кафе и рестораны. Все вокруг забито. Не меньше часа бродили, пока не наткнулись на совершенно пустое кафе. Кроме трех-четырех женщин, расположившихся у барной стойки, в нем никого не было. Спокойное местечко. Сели за столик. С помощью Татьяны заказали еду. Когда ее принесли, я аккуратно разлил нам с Дедом беленькую. Выпили, закусили. Потом еще по одной. Замечательно посидели, пообедали, отдохнули. Когда расплатились по счету, Дед поинтересовался у Татьяны: „А что это так? Везде все заведения забиты, не попасть, а здесь – свободно, пока мы обедали, никто больше и не появился?“ „Здесь обычно, – объяснила Татьяна, – собираются вечером. Это – кафе для лесбиянок“. Надо было видеть скорость, с какой Виктор Саныч снялся с места и выскочил на улицу».
Гостинец от Платонова
Вячеслав Платонов, выдающийся волейбольный тренер, жил в Ленинграде неподалеку от Смольного. Платонов дружил с журналистом и писателем Алексеем Самойловым, помогавшим, к слову, Вячеславу Алексеевичу в создании его книг, много о нем написавшим и никогда друга не бросавшим – даже в самые трудные для Платонова времена.
Однажды Самойлов, писатель Андрей Битов и поэт Александр Кушнер, побывав на каком-то литературном вечере, решили встречу продолжить, и она плавно перетекла в квартиру Кушнера, проживавшего, стоит заметить, в одном подъезде с Платоновым и в гостях у волейбольного мэтра бывавшего.
Баров тогда в квартирах нормальных людей не было. Напитки можно было обнаружить где угодно – на кухонных полках, в холодильниках и в книжных шкафах. Все, что в тот вечер у Кушнера обнаружили, было за разговорами, вовсе не праздными, а о судьбах литературы – о чем же еще могут спорить три собравшихся писателя, – постепенно выпито. Добыть еще из-за позднего часа было негде. Оставалось два варианта – выйти на улицу, ловить таксиста в надежде на имеющиеся у него запасы или же разойтись. Не хотелось ни того, ни другого. Оба означали конец славного вечера.
– Я бы сейчас, – задумчиво произнес Битов, – все отдал бы за бутылку водки, даже свою дубленку.
– Да где же ее сейчас возьмешь, – ответил Кушнер.