В алма-атинском аэропорту капитан «Спартака» Игорь Нетто подошел к начальнику команды Николаю Петровичу Старостину и сказал:
– Поселите со мной Рейнгольда, я его к игре подготовлю.
Обычно спартаковцев всех в двухместные номера селили, а Нетто, как звезду, в люкс. Рейнгольд, хорошо характер Нетто знавший, говорит:
– Игорь Александрович, да не надо. Я сам как-нибудь.
Нетто отрезал:
– Нет, решено, будешь жить со мной.
Ничего не поделаешь, Рейнгольду пришлось поселиться вместе с Нетто. И капитан два дня водил нападающего в ресторан и буфет, читал ему лекции и книги, в общем, всячески готовил к матчу. Ребята в команде над Рейнгольдом, конечно, смеялись. Они-то без контроля. Могли и в картишки переброситься, и что-то еще себе позволить. Но наступает день игры, и Рейнгольд на 10-й минуте забил «дежурный» гол «Кайрату», оказавшийся в матче единственным. Потом собственно футбол закончился, на поле стали возникать стычка за стычкой, местные игроки набросились на вратаря Владимира Маслаченко, спартаковцы за него заступились, еле разняли… 1:0, короче.
После матча Рейнгольд гордый, собой довольный, лег в номере отдохнуть, а Нетто в это время позвонила жена, актриса Ольга Яковлева, и поинтересовалась, как сыграли. Нетто назвал счет, а жена спросила: кто забил? «Забил кто? – переспросил Нетто. – А баранчик один забил. Вот он неподалеку от меня лежит».
Нетто часто называл партнеров баранами. Но на него никто и не думал обижаться. Все видели, какой великий это был человек, десять лет капитанивший в «Спартаке», в сборной. Да и похвалу у него сложно было заслужить. Рейнгольд его однажды спросил:
– Игорь Александрович, ну почему я баран-то?!
– Да все вы бараны, совсем в футбол играть не умеете.
Как-то раз спартаковцы ехали на автобусе по степи, и рядом с дорогой паслось стадо овец. Рейнгольд сказал Нетто:
– Вот, Игорь Александрович, «Спартак» пасется.
Нетто ответил:
– Да, а вон я иду.
И показал на чабана.
Наветы проходимцев
Анатолий Исаев, олимпийский чемпион Мельбурна, блестящий форвард «Спартака», рассказывал о своем одноклубнике Анатолии Масленкине. Масленкин жил на Большой Калужской (сейчас – Ленинский проспект). Потом переехал в район Сокола, где ему дали новую квартиру. По старой памяти частенько ездил зимой в субботу-воскресенье на Калужскую – навестить друзей. Они ставили по рублю и рубились во дворе на снегу в «дыр-дыр». Зарубы были мощные, искры летели.
Один из болельщиков «Спартака» как-то раз случайно оказался рядом с Масленкиным и его приятелями, сбрасывавшимися перед игрой, узнал потом номер телефона Николая Петровича Старостина и «настучал» ему:
– Ваш Масленкин приезжает в наш двор, играет в футбол на деньги, а потом они на эти деньги пьют коньяк. Вот так он готовится к сезону.
Николай Петрович тут же набирает номер Масленкина:
– Анатолий, вот тут рассказывают, что вы раз в неделю во дворе в футбол играете на деньги, а потом коньяк пьете. Как это понимать?
– Николай Петрович, ну что вы, в самом деле, слушаете всяких проходимцев? Какой коньяк? Нам что, водки не хватает, что ли?
Нетто и Гуляев
Как-то коротали время в Домодедово перед полетом в Израиль на Кубок первого канала – был когда-то такой Кубок, розыгрыш которого проходил под патронажем Романа Абрамовича. Никита Павлович Симонян баловал нас, репортеров, историями из спартаковской жизни времен, когда он сам играл, когда играл Игорь Нетто и когда команду тренировал Николай Александрович Гуляев.
Нетто к тренерству Гуляева относился с изрядным скептицизмом и зачастую старался сделать так, чтобы все шло по его, капитана, указаниям.
Начиналась, например, очередная тренировка. Гуляев объясняет, что сначала будет пробежка, потом – упражнения на различные группы мышц, а затем – удары по воротам. Из строя игроков выходит Нетто и говорит: «Этой ерундой (он применял слово покрепче) заниматься не надо. Начнем с квадрата, а после него – удары по воротам. Все поняли?» И действительно – начинается тренировка с квадрата: Гуляев сдался без сопротивления – настолько авторитетным в команде был Нетто.
На разборе какого-то матча капитан вообще превзошел себя. «Спартак» выиграл с крупным счетом, но Гуляев деликатно говорит Нетто о том, что тот должен был чаще подключаться к атакам и угрожать воротам. «Для чего? – возмущается Нетто. – Я же сделал несколько голевых передач!» Гуляев продолжает настаивать на необходимости более частого подключения полузащитника Нетто к атакам, и тогда капитан «выходит из берегов»: «Я еще раз убедился, что вы вообще в футболе ничего не понимаете». Немая сцена. Гуляев покраснел. Все в шоке. Молчат. Поднимается присутствовавший на теоретическом занятии Николай Петрович Старостин: «Игорь, ну как можно? Это же главный тренер». Нетто: «И вы молчите. Вы тоже в футболе ничего не понимаете».
«А ты сидел?»
«Спартак» частенько ездил на халтурку – товарищеские матчи с командами низших лиг, которые могли оплатить такие гастроли. Ставка, согласно всем установочным документам Министерства финансов, не должна была превышать 80 рублей на каждого футболиста.
«И вот как-то, – вспоминает Евгений Ловчев, – мы полетели на халтуру, выезд в Барнаул и Бийск. Сыграли там матчи, получили свои премиальные, накупили в Бийске облепихового масла, которое выпускал местный завод. Между прочим, большой дефицит по тем временам. Лучшее средство от ожогов, ран… Но поездка выдалась непростой – долго лететь, потом ехать на автобусе, потом обратный путь. В общем, футболисты из числа опытных роптали. Тем более повод-то был. Мы играли в сборной с киевлянами, и те, благодаря покровительству местных властей, получали за такие вот матчи не по 80, а по 200 рублей. К тому же, как рассказывали киевляне, „это только вы, спартачи, куда-то летаете, а мы сели по машинам, доехали за 100 километров и по 200 рублей за игру получили. И никакой ОБХСС нам не страшен“.
Как-то идет в Тарасовке собрание. Встает Анзор Кавазашвили, наш замечательный вратарь, и протестующе говорит Николаю Петровичу Старостину: чего мы летим на самолете четыре часа за 80 рублей?
– А что такое? – спрашивает Старостин.
– Да киевляне сели на машины, 100 км проехали и по 200 получили!
Старостин встает, протирает очки и говорит:
– Анзор, у тебя все?
– Да, Николай Петрович.
Старостин делает паузу и многозначительно так говорит:
– Анзор, а ты сидел?
– Нет.
– А я сидел. У тебя еще вопросы есть?»
Чей дедушка?
В новейшие времена в спортивные клубы, в которых сразу стали крутиться большие деньги, хлынули толпы людей, к спорту никогда никакого отношения не имевших и никого из мира спорта не знавших.
Появились однажды такие люди и в офисе футбольного «Спартака» – их на работу сюда, на основные должности, определили новые хозяева клуба. Новички ходили поначалу по отделам, знакомились с немногочисленными аборигенами. В одном из кабинетов поинтересовались у давно работающего в клубе сотрудника: «А кто это у вас на портрете на стене изображен?» На стене висел портрет Николая Петровича Старостина, не знать его в лицо для собиравшихся трудиться в «Спартаке» было стыдно, и удивленный сотрудник, Михаил, внук Николая Петровича, ответил: «Это мой дедушка». «А кем же, – спросили новые руководящие деятели клуба, – был ваш дедушка, если его портрет – мы обратили на это внимание – висит во всех кабинетах?»
Неожиданное решение
Николай Петрович Старостин собрал как-то молодых футболистов, только-только в «Спартак» пришедших (в их числе был и Евгений Ловчев, прошедший в спартаковском клубе яркий путь от новичка до игрока сборной СССР и звания лучшего футболиста СССР, он и рассказал эту историю), и стал говорить не на футбольные, а на житейские темы:
– Еду я раз, ребята, в троллейбусе. Стою. И так мне пукнуть захотелось… Терпел изо всех сил, но, чувствую, мочи нет, надо пукнуть. Смотрю, рядом стоит молоденький мальчишка – курсантик военного училища в форме. И я сотряс воздух, да так громко! Люди, естественно, обернулись в мою и курсантика сторону. «Молодой человек, – говорю юному солдату. – Так нельзя, стыдно!» Парнишка покраснел и на ближайшей остановке из троллейбуса вышел. Так что, ребятки, не бойтесь в сложных ситуациях на поле принимать неожиданные решения.
«Это действительно я…»
Замечательную историю в дни 110-летия со дня рождения Николая Петровича Старостина вспомнил журналист Сергей Емельянов, один из руководителей «Советского спорта», много лет редактировавший еженедельник «Советский спорт-Футбол». В середине 90-х он работал в «Комсомолке» и взял, по заданию редакции, искавшей человека, видевшего Ленина, интервью у 93-летнего Николая Петровича.
При верстке интервью в редакции родилась идея: поставить рядом две фотографии – Ленин в кепке и Старостин в кепке. Ленина нашли сразу, а вот Николая Петровича почему-то не было. Нашли только в бейсболке. Игорь Уткин, знаменитый наш фотохудожник, где-то заснял.
И тут зам главного «Комсомолки» Николай Долгополов уперся: это не Старостин, а Тед Тернер. И так и эдак пытались ему объяснить, что это – Старостин, Долгополов – не верит. Он даже поспорил с Емельяновым на бутылку, что это не Старостин. Ребят из отдела спорта задело. Емельянов взял фото и отправился к Николаю Петровичу в спартаковский офис. Приехал, показал фото и спросил: «Это вы?» – «Как неудачно я снялся», – вымолвил Николай Петрович. Емельянов торжествовал, но как доказать Долгополову? Сергей, по его словам, набрался наглости и рассказал Старостину о споре. Николай Петрович рассмеялся, даже, показалось Емельянову, загорелся: «Что я должен сделать?» – «А вы напишите на обороте, что это вы». И Николай Петрович Старостин, футбольная легенда огромной страны, старательно вывел: «Это действительно я, но. от солнца спасающийся. Н. Старостин. 27.III.95 г.».