Играл как-то «Кайрат» в Грузии. Фальян начал состав грузинский называть – что-то страшное, ни одной фамилии правильно. Хохот за два часа до матча. Фальян: «Кто у них там слева играет? Нодий?» Обстоятельный Сергей Рожков не выдержал: «Во-первых, не слева, а в центре, а во-вторых, не Нодий, а Нодия». – «Жорка, что ли? Не-ет, я его знаю. Он слева». Потом ручку-указку достает, фишки на макете двигает и говорит: «Ну, если уж и сейчас вы их не обыграете, я не знаю просто, что с вами делать, все уже вам объяснил!»
«Кайрат», понятное дело, с тренером такого уровня из высшей лиги вылетел. Сначала начальство устроило собрание команды без Фальяна. Ребята – красной линией прошло по всему собранию – говорят:
«Сколько можно с клоуном работать?» Потом пришел Фальян, ему дали слово: «Да, мы в этом году сделали ошибку, поехали готовиться к сезону на Черноморское побережье, а надо было в Карпаты ехать. Теперь поедем в Карпаты». Ему говорят: «Артем Григорьевич, о чем вы? Какие Карпаты? Вас снимают!» – «Меня? Кто меня снимает?» – «Ребята не хотят с вами работать». – «Пусть встанут те, кто не хочет со мной работать!» Встали человек пятнадцать. Весь практически основной состав. Фальян посмотрел на них и говорит: «А, эти? Как раз те, кого я хотел отчислить».
Не тому привет
Василий Павлович Аксенов со спортом всегда дружил. И сам занимался – бегом и баскетболом, и писал о нем – один только его «Рассказ о баскетбольной команде, играющей в баскетбол» – о кондрашинском «Спартаке», – опубликованный в августе 1971 года в журнале «Юность», чего стоит. Аксенов рассказал в интервью Евгению Гику замечательную историю, «смешной случай», как назвал ее писатель:
– Опытный журналист и шахматист, член Союза писателей Саша Кикнадзе – отец двух «телевизионных сыновей» – в 1978 году собрался на матч Карпов – Корчной. В Доме литераторов увидел меня и очень взволнованно сообщил: «Завтра улетаю в Багио». – «Саша, здорово, – поздравил я его. – Передай там привет. Скажи, что мы все следим и поддерживаем…» – «Да, обязательно передам Анатолию Евгеньевичу». – «Так и скажи Виктору Львовичу, что мы, писатели, за него горой стоим, горячо болеем». Кикнадзе чуть дара речи не лишился.
Я тогда, в пору матча в Багио, несколько раз ходил на планерки к генеральному директору ТАСС Леониду Митрофановичу Замятину, замещая уехавшего отдыхать заведующего спортредакцией Александра Ермакова. В первые же дни Замятиным было ретранслировано указание из ЦК КПСС: фамилию «Корчной» не упоминать вообще. Называть его «претендентом» и, в зависимости от цвета фигур, которыми он играет конкретную партию, «белые» или «черные».
Тайна состава
В ноябре 1978 года футбольная сборная СССР, которую тренировал тогда Никита Павлович Симонян, была приглашена на три товарище – ских матча в Японию. Я работал тогда в спортивной редакции ТАСС, в агентство обратились его японские партнеры и попросили передать материал о предстоящей поездке, разумеется, с составом команды внутри материала. Я позвонил Никите Павловичу и попросил назвать имена игроков, намеченных им для поездки на Дальний Восток. Симонян, исключительно вежливый и всегда деликатный человек, с сожалением сообщил, что состав, а также расписание матчей вышестоящие организации запретили давать в прессу до той поры, пока команда не отправится в Японию.
Кто в те времена проходил по разряду «вышестоящих организаций»? Запретительными и разрешительными полномочиями касательно всех областей жизни в СССР обладала только одна организация – ЦК КПСС: многочисленные отделы и сектора ЦК, а применительно к спорту – сектор спорта Отдела агитации и пропаганды. Сектор, заручившись поддержкой руководителей Отдела, назначал и снимал главных тренеров сборных, руководителей управлений Госкомспорта и Федераций по всем видам спорта, в частности, Федерации футбола СССР. Международная федерация футбола (ФИФА) закрывала глаза на подобное вмешательство государства в футбольные дела. Если бы ФИФА следовала своим правилам, она должна была время от времени исключать Федерацию футбола СССР из мировой футбольной семьи, хотя бы на непродолжительный срок – до предоставления гарантий, что в будущем такое не повторится. Не исключала. Из-за нежелания ссориться с великой ядерной державой.
Демарш Сабо
Однажды Йожеф Сабо, боец до мозга костей, названный Бобби Чарльтоном на английском чемпионате мира 1966 года «единственным профессионалом» в сборной Советского Союза (спорное, разумеется, суждение, но все же…), едва не завершил футбольную карьеру из-за собственной несдержанности.
Сборная СССР готовилась в Москве к двум четвертьфинальным матчам чемпионата Европы с венграми и в рамках подготовки провела в апреле 1968 года в Лужниках товарищескую встречу с бельгийцами. Победу хозяевам поля принес точный удар Сабо со штрафного на последней минуте. Из Лужников команда вернулась «домой» – она базировалась тогда в Вешняках, в доме отдыха ЦК ВЛКСМ, в котором, помимо футболистов, было немало восстанавливавших силы комсомольцев самого разного пошиба. Там же проводились семинары для высокопоставленных комсомольских руководителей, ежедневно завершавшиеся пьянками-гулянками.
Один из семинаристов, пребывая в веселом вечернем состоянии, встретил в коридоре уставших после игры футболистов сборной и выложил им: «Ну что, дармоеды, мы вас кормим, а вы играть не умеете». Сабо с трудом оторвали от комсомольца, с которым полузащитник моментально стал проводить воспитательную работу. «Особенно, – вспоминает Сабо тот эпизод, – меня взбесило „кормим“. Это они-то, нахлебники вечные, нас кормят?» Разгоревшийся скандал (а комсомолец нажаловался, естественно) вроде бы погасили, но Сабо в категоричной форме отказался ехать в составе сборной СССР на официальный матч в Венгрию.
Что тут началось! И председатель союзного Спорткомитета Сергей Павлов на ковер вызывал, и статья «Заслуженный ли мастер Сабо?» появилась, и версия, согласно которой Сабо отказался ехать в Будапешт, потому что он венгр и не хочет играть против своих, была обнародована… Павлову, грозившему футболисту всевозможными карами, Сабо уговорить не удалось. То, что он действительно заслуженный, Йожеф подтвердил после того, как завершил «творческий отпуск», вернулся в футбол и в составе московского «Динамо», куда его пригласил Константин Иванович Бесков, сыграл в финале Кубка обладателей европейских кубков с «Г лазго Рейнджерс». Что же до национального вопроса, то как не вспомнить, что на мировом чемпионате в Англии в четвертьфинале СССР – Венгрия Сабо был лучшим в составе советской команды. Каждый венгр, оказываясь во время матча рядом с Йожефом, считал своим долгом назвать его «предателем».
Таганка и футбол
В мае 1982 года в Финляндию впервые приехал Театр на Таганке. За границу его, как известно, пускали редко, гастроли вызвали огромный интерес. В Хельсинки в Национальном театре они начинались спектаклем «Десять дней, которые потрясли мир». Утром, когда подготовка к вечернему действу шла полным ходом, я познакомился в театре с Давидом Боровским, гениальным театральным художником и просто замечательным человеком. Давид стоял на втором этаже и наблюдал, как над буфетной стойкой расположенного в центре финской столицы театра прибивают имевший отношение к оформлению спектакля призыв Владимира Маяковского: «Ешь ананасы, рябчиков жуй,/День твой последний приходит, буржуй». Рябчиков и ананасы вечером в буфете не подавали, но призыв поэта местные буржуины внимательно изучали.
Заметки о гастролях Таганки мой родной ТАСС, несмотря на все старания, в печать не отправлял. Лишь небольшой итоговый опус был опубликован в «Советской культуре». Но самое, наверное, поразительное упоминание о состоявшихся гастролях появилось в еженедельнике «Футбол-хоккей». Тогда же, в мае, в Финляндии проходил юношеский чемпионат Европы по футболу. Приехала сборная СССР, вместе с ней – группа специалистов и журналистов, в составе которой было много хороших знакомых и один старый друг, Валерий Макарович Березовский, работавший тогда в упомянутом еженедельнике. С Макарычем много общались, он, когда группа находилась в Хельсинки, был у меня дома.
Когда же группа отправилась к месту проведения игр с участием советской команды, в составе которой, к слову, выступали совсем юные тогда Олег Протасов, Геннадий Литовченко и Алексей Еременко (он в зрелом возрасте уехал играть в Финляндию, обосновался там с семьей, его сыновья – Алексей и Роман – известные футболисты, игроки национальной сборной Суоми), я ездил на матчи.
Валере я рассказал о таганских гастролях, и он вставил несколько абзацев о них в свой итоговый материал о чемпионате. «Игры юношеского чемпионата Европы, – поведал Макарыч читателям, – не в состоянии произвести такой фурор, какой произвел московский Театр на Таганке, только что закончивший свои гастроли в Хельсинки, Турку и Тампере. В день премьеры столичные газеты писали: „Все билеты на все спектакли проданы до единого. Но тех, кому не посчастливилось, просим не огорчаться. Приходите сегодня вечером на площадь к Национальному театру, и вы увидите часть спектакля „Десять дней, которые потрясли мир“. Площадь настолько оказалась запруженной народом, что машина президента Финляндии с трудом пробралась к парадному входу. Герои спектакля – в кожанках, перепоясанные пулеметными лентами, с винтовками и гитарой – вышли на площадь и сыграли первые сцены на ней“.»
Этот номер еженедельника «Футбол-хоккей», № 22 от 30 мая 1982 года, имел, рассказывают, колоссальный успех на Таганке. Артисты отправили администратора театра на улицу Архипова, где рядом с синагогой располагалось здание редакции «Советского спорта», приложением к которому и был тогда «Футбол-хоккей». Несколько десятков экземпляров номера с отчетом Валерия Березовского о юношеском чемпионате Европы администратор повез в театр.
Теннис при Сталине
Если большинство отечественных вождей – до М. С. Горбаче