[61].
Кони с редким талантом литературного критика блистательно охарактеризовал Толстого как «вдумчивого исследователя человеческой души, у которого главной герой его произведений всегда был, есть и будет прекрасен – Правда… На все человеческие отношения отозвался Толстой, и что бы он ни изображал – везде и во всем звучит голос неотразимой житейской правды… Что бы ни писал он, он обращался к голосу, звучащему в тайниках человеческой души, и, действуя страстным словом или яркими образами, блещущими правдивостью, заставляет этот голос звучать настойчиво и долго. Этим объясняется популярность всех его трудов далеко за границами России – и то внимание, которое возбуждает к себе в Западной Европе и Америке каждое его даже самое незначительное по объему произведение. Благодаря этому его художественные труды являются особым нравственным миром, своеобразною идеальною атмосферою, которою дышит писатель! Он будит совесть, он ставит ее, и только ее, верховным судеею жизни и деятельности человека… Задача “Великого греха” – убедить русское общество в несправедливости порядка, делающего землю собственностью немногих, его автор убежден в том, что никакие политические реформы не помогут народу, страдающему от недостатка земли»[62].
Записку Кони заключает словами: «…Императорская Академия наук усматривает достаточные основания к указанию графа Л. Н. Толстого, как кандидата для получения в текущем году Нобелевской премии, что было бы только новым признанием выдающегося места, занимаемого им во всемирной литературе»[63].
В заседании Отделения русского языка и словесности и Разряда изящной словесности 7 января 1906 года «почетный академик А. Ф. Кони прочитал Записку о кандидатуре графа Л. Н. Толстого на премию Нобеля в расширенной редакции, составленной им согласно поручению Отделения русского языка и словесности и Разряда изящной словесности, при содействии ординарного академика Н. П. Кондакова и доложил, что в последней редакции Записка эта была сообщена почетному академику К. К. Арсеньеву и им одобрена»[64].
Собранием было «положено:
1. Принять к сведению и одобрить Записку.
2. Перевести на французский язык прочитанную ныне Записку и просить почетного академика А. Ф. Кони принять на себя труд редактировать французский перевод означенной Записки.
3. Отправить к указанному сроку с правилами Комиссии по присуждению Нобелевских премий (к сроку 1-го февраля нового стиля) французский текст Записок и приложить печатный экземпляр “Великого греха” графа Л. Н. Толстого»[65]. Итого получилось 3,5 машинописного листа окончательного текста[66]. С печатным экземпляром «Великого греха» 19 января французский текст записки был отправлен в Стокгольм, в Нобелевский комитет.
И тут произошло непредвиденное. В конце сентября в случайном разговоре Толстой узнал о том, что без его согласия и уведомления (а этого и не требовалось) его кандидатура обсуждается в Стокгольме в качестве кандидата на Нобелевскую премию. Значит, академия подала заявку на его выдвижение, а ему об этом не сообщили.
Лев Николаевич отреагировал мгновенно. Он написал спешное, несвойственное для себя, сбивчивое письмо и в тот же день, 25 сентября 1906 года, почтой отправил его своему другу, разделявшему взгляды Толстого, финскому писателю Арвиду Ярнефельдту: «По словам Кони, может случиться, что премию Нобеля присудят мне. Если бы это случилось, мне бы было очень неприятно отказываться, а потому я очень прошу вас, если у вас есть – как я думаю – какие-то связи в Швеции, постараться сделать так, чтобы мне не присуждали этой премии. Может быть, вы знаете кого-либо из членов, может быть, можете написать председателю, прося его не разглашать этого, чтобы этого не делали»[67].
До даты оглашения результатов присуждения Нобелевской премии оставалось три недели. Ярнефельдт быстро перевёл текст письма Толстого на шведский и отослал его в Стокгольм. Комитет ознакомился с текстом письма и не счёл нужным рассматривать документы, пришедшие из Петербургской Академии наук. Не знаю, какое слово в этом случае можно применить, но в очередной раз великий русский писатель не получил Нобелевской премии. Её присудили сегодня малоизвестному итальянскому поэту Джозуэ Кардуччи.
Однако достойным кандидатом на эту высокую награду сам Лев Николаевич назвал Петра Дмитриевича Боборыкина, старейшего представителя русской драматургии, автора более ста повестей, романов, пьес, в течение нескольких десятилетий не сходивших с театральных подмостков огромной России. Он «неизменно служил русскому театру целые полвека не только в области драматургии, но и ценным, едва ли не первым драматургическим трудом по вопросам театра».
В 1915 году Боборыкин единогласно был признан лауреатом российской премии имени поручика области войска Донского, Миусского округа, Андрея Александровича Киреева, «ревностного любителя искусства, придававшего огромнейшее значение театру как культурному учреждению». По завещанию Киреева в 1889 году была учреждена премия его имени «за лучшие драматические произведения на русском языке или написанные, или игранные в каком-либо театре».
Норвежские литераторы, художники, политики, уважавшие Л. Н. Толстого, понимавшие и чувствовавшие масштаб его личности, после этого случая трижды обращались в национальный Нобелевский комитет, выдвигая его кандидатуру на премию мира: «Этот гигант Толстой, перед которым преклоняются как друзья, так и противники во всем цивилизованном мире, и словом и делом трудился во имя мира больше, чем кто-либо». И каждый раз Нобелевский комитет отвергал кандидатуру гения мировой литературы.
О скоропостижной смерти Л. Н. Толстого мир узнал 7 ноября (20-го по новому стилю) 1910 года. На следующий день в заседаниях Академии наук, членом-корреспондентом которой и Почётным академиком Разряда изящной словесности был Лев Николаевич, «память усопшего почтили вставанием». Его вдове была направлена телеграмма: «Графине Софье Андреевне Толстой. В глубокой скорби и тяжелой утрате, понесенной русским народом, Разряд изящной словесности просит Вас принять выражение сердечного сочувствия Вашему горю.
Ф. Фортунатов, А. Кони, К. Арсеньев, И. Бунин, Н. Котляревский, А. Шахматов»[68].
Также постановили составить и послать письмо. В нём говорилось: «Глубокоуважаемая Софья Андреевна, Императорская АН, имевшая честь и радость считать в числе своих членов графа Льва Николаевича Толстого, уже выразила Вам тяжелую скорбь свою по поводу кончины супруга Вашего, имя которого стало одним из самых дорогих достояний русского народа и останется таким навсегда, как пример и символ прекрасного, в своем нравственном величии, соединения громадного неподражаемого таланта, безупречного ума и горячего сердца. Оплакивая со всей Россией незаменимую утрату, не можем не обратиться с благодарною мыслею и к Вам, сотруднице жизни покойного, почти полвека оберегавшей его время и труд от мелочных житейских тревог и окружавшей его теплом своей любящей заботливости. Пусть сознание этой Вашей заслуги перед покойным и перед русской землею послужит Вам некоторым утешением в Вашем безмерном горе и укрепит потрясенные силы – для воспоминаний о том, кто, умерев телесно – будет продолжать жить и в Вашей страдающей душе – и в нашей душе.
Члены Разряда изящной словесности, проживающие в Санкт-Петербурге: Константин, А. Кони, Ив. Бунин, К. Арсеньев, Ф. Фортунатов, Н. Кондаков, Н. Котляревский, А. Соболевский, Д. Овсяннико-Куликовский, В. Ламанский, В. Истрин, А. Шахматов»[69].
Пришло письмо из Швеции, от Нобелевского комитета, в котором он «выражает свои искренние соболезнования и разделяет с Вами траур в связи с большой потерей, которую понес не только русский народ, но и весь цивилизованный мир».
Полагаю, что это было запоздалым признанием величия писателя и слабым покаянием перед могучей личностью мирового масштаба, какой является Лев Николаевич Толстой.
Работы автора
Как было сказано выше, автор над темами «Академик А. С. Пушкин» и «Толстой и Нобелевская премия» работал около тридцати лет. Лишь малая часть собранного материала была опубликована. Полагаю, что есть смысл познакомить читателя с ранее вышедшими в свет авторскими работами.
1. Всенародный памятник Пушкину. – М.: Тверская, 13, 1999. – 158 с.: ил.
2. Высоцкий: Вова, Володя, Владимир. – М.: ГКЦМ В. С. Высоцкого. – 1996. – 92 с.: ил.
3. Высоцкий: Вова, Володя, Владимир. 2-е изд. испр. и допол. – М.: Книжный магазин «Москва», 2000. – 140 с.: ил.
4. Очерки лермонтофила. – М.: Кучково поле, 2014. – 176 с.: ил.
5. Премия имени А. С. Пушкина (1882–1919 гг.). Вып. 1. Ч. 1.; Галерея Пушкинских лауреатов. Ч. 2. / Ред. и худ. Р. Слепухин. (мини-изд.). – Таллин, 1999. – 64 с.: ил.
1. Академик А. С. Пушкин // Книжное обозрение. 1991. № 23. С. 5.
2. Академик Александр Пушкин / Мужская работа. 2012. № 42. С. 32–35.
3. Академик Александр Пушкин // Тверская, 13. 1998. № 27. 2–8 июня. С. 5.
4. Академия отблагодарила поэта // Тверская, 13. 1998. № 51. 17–23 декабря. С. 5.
5. А. С. Пушкин был академиком. – «Душа в заветной лире» / Сост. Н. Н. Соколов. – М.: Институт мировой литературы имени М. Горького РАН, Дом-музей Ф. И. Шаляпина, 2000. С. 114–123.
6. В звании академика. // Московская правда. 1995. 2 августа. С. 6.
7. Имени поэта / Об учреждении Разряда изящной словесности // Московская правда. 1999. 1 июня. С. 5.