Наконец, вам очень не нравится состав лиц, привлеченных к составлению схем. По вашему выражению в этом «Ноевом Ковчеге» большинство «нечистых». Если вы себя, меня, Томашевского, Каменева, Якубовича, Виноградова, Бонди, Винокура и Фридлянда считаете «нечистыми», то я с вами совершенно согласен. Но вы, конечно, ошиблись, и «нечистыми» считаете меньшинство – Благого, Ефремина, Эфроса, П. С. Попова и С. С. Попова, Соколова и Ашукина. Но что же делать? Ведь вы же прекрасно знаете, как трудно добиться того, чтобы все всем нравились. Из «нечистых» вы, вероятно, не знаете одного С. С. Попова, но одна уже его фамилия делает в ваших глазах его «нечистым». Это очень большой знаток истории русской музыки, очень хорошо известный в музыкальных кругах Москвы, автор ряда статей, которому поручено, между прочим, «Литнаследством» написать статью о Вагнере в России400. Когда мне нужна справка по генеалогии, я обращаюсь к Н. П. Чулкову401, когда мне нужна справка по иконографии, я обращался к покойному Адарюкову402 (конечно, только в этих границах), когда мне нужна справка по истории музыки, я (как и многие другие) обращаюсь к С. С. Попову. Лучшего знатока в этой области (именно конец XVIII в. – сер. XIX в.) я в Москве не знаю. Вот основания, почему он привлечен к работе. К сожалению, я не уверен, будет ли он работать – он очень занят.
Сегодня я получил от Д. П. Якубовича письмо, в котором он «поражен» составом лиц, которым поручено составление «схем» отделов. И он острит, что «м<ожет> б<ыть> Н. С. Ашукин чудесный географ, а П. С. Попов, вероятно, великолепный музыкант». С. С. (а не П. С.) Попов не музыкант, а Ашукин не географ, а потому они и привлечены к «П<ушкинской> Э<нциклопедии>». «География», порученная Ашукину, это местности (и т. п.), упоминаемые у Пушкина, и это он знает, подумать над известным ему материалом может, и высказать свои соображения тоже может. Буде найдете эти соображения неверными, сокрушайте Ашукина. То же самое и с С. С. Поповым. Смею уверить вас, что музыкальную литературу по Пушкину он знает, конечно, так, как никто из нас (включая и Глебова П., автора, между прочим, такой статьи для «Путеводителя», что все читавшие ее не знали, куда от стыда деться403) не знает.
Дмитрий Петрович называет ряд лиц, которых мы обошли. Но почему и для чего на этой стадии приглашать всех? Почему Д. П. решил, что «очевидно никак не мыслится и привлечение к энциклопедии Н. О. Лернера», совершенно не понимаю. Очень и очень мыслится. «П<ушкинская> Э<нциклопедия>» затеваемая – такая огромная махина, что, конечно, всем будет работа. Но это, повторяю, дело будущего. Давайте пока намечать деловым образом, без запальчивости, кого привлекать пока не к писанию статей и заметок, а к составлению словника. Вот какая работа встает «завтра», а «сегодня» – это рассмотрение, во-первых, отдельных «схем» и сводной «схемы», затем выработка инструкции по составлению словника, а затем инструкции по составлению статей и заметок. Затем встанет вопрос о заведующих отделами. Из последних я ясно себе представляю, откровенно говоря, лишь Том<ашевского> как завед<ующего> фр<анцузской> лит<ературой> и Якуб<овича> как завед<ующего> англ<ийской> лит<ературой>. Все остальные для меня весьма неопределенны. Себя не мыслю заведующим никаким отделом. От статей и заметок, если дадут, не откажусь, но «заведывать» отделом решительно не буду. Я знаю, какая это каторга по «Путеводителю».
В заключение должен сказать, что когда я прочел вашу открытку Бонди и Винокуру, они были удивлены ее тоном и содержанием больше, чем я404.
Что лично до меня, то никогда я не делю людей на ленинградцев и москвичей, и сам себя в какой-то мере чувствую москвичом.
Протокол расширенного заседания Пушкинской комиссии, состоявшегося 27 ноября 1933 года в Ленинграде, весьма показателен для уяснения причин, по которым «Пушкинская энциклопедия» так и не состоялась405. Первое и основное противоречие, наметившееся между московскими и ленинградскими пушкиноведами, – вопрос о структуре издания, возникший по причине взаимного недопонимания. И московские исследователи, и их ленинградские коллеги настаивали на алфавитном расположении материала в рамках всей энциклопедии406. Тематические «отделы», намеченные москвичами, предназначались не для организации материала внутри издания, а исключительно для составления словника: инструкции, разработка которых была поручена исследователям, должны были определить, какие статьи и заметки должны войти в тот или иной раздел. О тематическом расположении материала (с критикой подобной структуры в Ленинграде выступили В. А. Десницкий, Б. В. Томашевский, П. Н. Берков) речи в московском протоколе не было.
Уклон москвичей в сторону социологического метода, отразившийся в предложенных ими тематических разделах «Советская литература» и «Социология», вызвал вопросы Беркова и Оксмана, ироничный комментарий Десницкого и замечание Томашевского о невозможности руководствоваться присланным протоколом для обсуждения энциклопедии.
Еще одним пунктом разногласий становится адресация «Пушкинской энциклопедии». Напомним, что Цявловский видел энциклопедию не только сугубо справочным изданием, но и трудом, отражающим последние достижения советской науки о Пушкине. В связи с этим адресаты издания, по версии москвичей, – это и «широкий квалифицированный читатель», и «специалист-литературовед»407. На заседании в Ленинграде, несмотря на разброс мнений (М. П. Алексеев, например, справедливо высказывался против установки энциклопедии на популярность и предлагал готовить издание для специалистов, а И. И. Векслер, наоборот, отмечал, что «пушкинисту <…> энциклопедия не нужна»), было принято решение ориентироваться на «квалифицированного советского читателя не-литературоведа»408.
Вопрос о составлении словника был вынесен за рамки заседания Пушкинской комиссии: Томашевский и В. В. Гиппиус наметили четыре основные рубрики (1) текст и 2) биография Пушкина, 3) социальное использование Пушкина409, 4) пушкиноведение (изучение Пушкина)), разработку которых было решено поручить специально созданной комиссии. Принцип организации словника, выработанный в Ленинграде (заседания проходили 11 и (предположительно) 15 декабря 1933 года), представляется более логичным и структурированным по сравнению с тематическими отделами, предложенными московскими исследователями. Проиллюстрируем этот тезис рабочим вариантом структуры первой из намеченных рубрик – Текст Пушкина410:
1. Рукописи. Сводная статья с указанием мест хранения (включая старых и новых владельцев). Заметка о палеографии пушкинских рукописей.
2. Факсимиле. Сводная статья с указанием факсимильных воспроизведений рукописей.
3. Почерк Пушкина.
4. Издания. Сводная статья включает два раздела:
4.1. Обзор изданий как источников текста (прижизненные и посмертные публикации).
4.2. Издательская деятельность самого Пушкина. Пушкин как редактор.
5. Цензура. Сводная статья включает три раздела:
5.1. Цензурная история текстов.
5.2. Отношения Пушкина с цензурой.
5.3. Взгляды Пушкина на цензуру.
6. Списки. Сводная статья включает два раздела:
6.1. Списки как источники текста.
6.2. История списков и их значение.
7. Мнимые тексты Пушкина.
1. Отдельные статьи по всем крупным произведениям.
2. Отдельные статьи по всем мелким произведениям.
3. Планы Пушкина.
4. Фрагменты (неоконченные и черновые).
5. Письма Пушкина и письма к Пушкину.
6. Деловые бумаги Пушкина.
7. Отдельные статьи по жанрам пушкинского творчества.
Статьи по отдельным авторам – как названным, так и неназванным в текстах Пушкина.
1. Имена лиц и мест.
2. Краткие статьи по мифологическим именам.
3. Краткие статьи по библейским именам.
4. Бытовые термины эпохи.
5. Отдельные проблемы, отразившиеся в творчестве Пушкина.
6. Отдельные статьи по типам и героям.
Такая рубрикация, обладающая четкой привязкой (в данном случае – к тексту Пушкина), позволяет выдержать словник и избежать дублирования других изданий энциклопедического типа. В этом ключе Томашевский, Якубович, Берков, С. А. Рейсер и Л. Б. Модзалевский разработали три оставшиеся рубрики. Они же подготовили проект плана «Пушкинской энциклопедии» и инструкцию по ее составлению411, которые были представлены Томашевским на заседаниях Пушкинской комиссии 27 декабря 1933 года и 5 января 1934 года, коллективно утверждены и рекомендованы для отправки в издательство «Academia» (а не московским коллегам!).
Конфликт внутри Пушкинской комиссии, по сути не имевший веских оснований, на время затормаживает проект. Отсутствие внимания к энциклопедии со стороны издательства «Academia» объясняется начатой тогда же, осенью 1933 года, работой над серией «К 100-летию со дня гибели А. С. Пушкина», инициированной Каменевым. Помимо двух собраний сочинений (в девяти и шести томах)