14) <В. Б.>Врасская. Иллюстративный материал к публикации о Пушкине в переписке родственников. 2 присланных ею языковских текста, очевидно, печатать не будем.
15) Может быть, в ИРЛИ можно будет подобрать какой-нибудь любопытный иконографический материал к публикации Цявловского о Пушкине по документам Погодинского архива. Имею я в виду портреты корреспондентов Погодина, в частности Титов, Мельгунов. В ИРЛИ же портрет Веневитинова работы Тер<е>бенева.
16) В Ленингр. Центрархиве – переписка Вяземского с женой – для <В. С.> Нечаевой, там материалы, над которыми работала <М. С.> Боровкова. Кроме того, нет ли там писем к Вяземскому следующих лиц: Алексея <правильно: Александра. – Д. Ц.> и Константина Булгаковых, В. <Ф.> Гагарина, И. Н. Римского-Корсакова, Н. В. Сушкова, Вельтмана, Полторацкого, Грамматина, Новиковой, Чаадаева. Эти материалы – для <А. А.> Сабурова.
[17) Неизданные письма Боратынского в Публичной Библиотеке, перечень которых был послан Рейсеру с указанием об их копировке.]
18) В ИРЛИ письма Чижова к Языкову. Раз мы теперь купили письма Языкова к Чижову, то нужно и ответные письма обязательно скопировать.
19) <М. К.>Азадовский. Переписка Языкова не то с Комовским, не то с Киреевскими. Так и не имеем точных сведений о том, переписку с кем же именно он готовит. Его же обзор литературного наследия Языкова. Иллюстративный материал по Языкову.
20) Ничего не пишу о Грибоедовских делах, так как Грибоедовскую подборку делаете по существу говоря Вы.
21) <Б. В.>Томашевский. Обзор стиховых текстов Пушкина. С этим же нужно очевидно начинать разговор о поэтической подборке по Пушкину, хотя я и смотрю на это дело пессимистично. Не укажет ли он каких-нибудь любопытных для воспроизведения автографов Пушкина, вроде «Веселого пира», который он сначала хотел дать, потом признал неинтересным и обещал как-нибудь компенсировать.
22) <Д. П.>Якубович. Обзор прозаических текстов Пушкина. «Анчар» и «Пушкин в библиотеке Вольтера».
23) <В. Н.>Орлов. Обзор литературного наследия Дениса Давыдова, в частности иллюстративный материал к этому обзору. Может быть, удастся все-таки мобилизовать его на написание (в течение вашего пребывания в Ленинграде) публикации по Попугаеву.
24) Иллюстративный (а может быть, и документально-текстово<й> дополнительно к тому, что прислал Рейсер) материал к обзору <Н. Г.> Машковцева об Александре Иванове.
25) Для хроники. Может быть, <А. Г.> Островский сделал бы информационную заметку о «Библиотеке поэта».
26) Забыл еще одно дело к Оксману. Все-таки лучше всего посоветоваться с ним относительного того, как можно было бы представить в хронике декабризм.
27) Добиться, чтобы <Б. М.> Эйхенбаум в течение Вашего пребывания в Ленинграде доработал свою статью о Лермонтове.
28) В ИРЛИ портрет Пушкина, купленный в 1919 г. <Б. Л.> Модзалевским у Бориса Садовского.
29) Для меня: скопировать приписку <И. В.> Киреевского к неизданному мюнхенскому письму <В. М.> Рожалина.
30) Замечания общего характера. Не следует, по-моему, чтобы вы весь полученный вами статейный материал держали при себе до вашего возвращения в Москв<у>. Лучше по мере его получения посылать его мне, чтобы я мог готовить здесь его к набору.
31) Стиховые подборки по <нрзб.>. У нас есть мат<ериалы> к Борат<ынскому> и Языкову.
32) <нрзб.> – о снимках и копиях <нрзб.> с ним481.
Как видим, синхронная работа над обеими – исследовательско-пушкиноведческой и архивно-публикационной – частями тома развернулась в конце 1932 – 1933 году; к обработке всевозможных материалов и написанию статей и обзоров были привлечены едва ли не все главные специалисты по литературе и искусству пушкинского времени и, в более широкой перспективе, по культуре «срединного» XIX века, а также ведущие исследователи-архивисты и библиографы; среди тех, чьи работы попали в «пушкинский» том: В. М. Базилевич, М. Д. Беляев, Д. И. Бернштейн, С. В. Бессонов, Д. Д. Благой, С. М. Бонди, В. В. Виноградов, И. А. Виноградов, В. Б. Врасская, Л. П. Гроссман, Т. Г. Зенгер, Б. В. Казанский, Н. К. Козмин, В. Л. Комарович, Н. Ф. Лавров, Р. Ф. Майер, Л. Б. Модзалевский (также под псевдонимом Л. Гарский), В. С. Нечаева, Ю. Г. Оксман, О. И. Попова, П. С. Попов, И. Н. Розанов, М. К. Светлова, Д. П. Святополк-Мирский, Б. В. Томашевский (также под псевдонимом Б. Борский), Ю. Н. Тынянов, А. Г. Цейтлин, М. А. Цявловский, А. М. Эфрос и Д. П. Якубович.
Тяга к политическим интригам и заигрыванию с властью, явившаяся следствием рапповского прошлого «Литературного наследства», владела Зильберштейном в 1930‑е (и, как показало время, будет владеть им вплоть до конца жизни). Порой она толкала его на более удачные (например, как в случае с публикацией в первой части «пушкинского» тома статьи покойного Луначарского «Пушкин-критик»482, предназначавшейся для упомянутого сборника под редакцией Богословского) или менее удачные (например, как в случае с публикацией статьи Д. П. Мирского «Проблема Пушкина»483) политические авантюры. Однако не всегда эти авантюры – к счастью для Зильберштейна – осуществлялись. Так, в записях Оксмана нашел отражение примечательный эпизод, связанный с подготовкой тома:
Обязательно надо записать о моих встречах летом 1934 г. с Л. Б. Каменевым в Ленинграде, о поездке с ним в Михайловское. О встречах с ним же осенью 1934 г. в Москве. Встречи с Зиновьевым, которого Л. Б. сватал на роль автора популярной брошюры о Пушкине к юбилею. Репетицией этой брошюры должна была явиться статья Зиновьева в пушкинском томе «Литературного наследства»484.
В декабре 1934 года Зиновьев был арестован по делу «Московского центра» и исключен из партии. Появление его статьи в «пушкинском» томе означало бы либо запрет на распространение и уничтожение отпечатанного тиража, либо – в лучшем случае – скорое изъятие только поступившего в продажу выпуска.
Разногласия между исследователями и усиливавшиеся в свете скорого юбилея конкурентные настроения требовали от редакции «Литературного наследства» персонального подхода к каждому автору. (Кроме того, Зильберштейн и его коллеги прекрасно понимали, что именно деньги могли служить самым надежным стимулом в деле установления дипломатических взаимоотношений и налаживания потенциально полезных связей.) Отчетливее всего амплитуда этого подхода видна при сопоставлении двух небольших эпистолярных корпусов – переписки Сергиевского с «поборником академического пушкиноведения» Сергеем Бонди и «ревнителем социологического подхода» Дмитрием Благим.
Как уже было указано, Бонди получил приглашение поучаствовать в подготовке «пушкинского» тома во второй половине сентября 1932 года:
В настоящее время мы вплотную приступаем к подготовке очередного сборника нашего издания, посвященного в основной своей части Пушкину. В связи с этим очень просил бы Вас в ближайшие дни зайти в редакцию для переговоров о Вашем участии в этом сборнике. Предварительно лучше позвонить мне по тел. 3-11-43.
Уважающий Вас /Сергиевский/485
Судя по всему, Бонди довольно скоро ответил на предложение Сергиевского согласием и пообещал представить несколько материалов (на выбор редакции «Литературного наследства»), уточнив для себя сроки выполнения и ограничения по листажу. Ответное письмо Сергиевского датировано 21 сентября:
Мы решили включить в план пушкинского номера нашего журнала следующие из намеченных Вами сообщений: 1. Неосуществленное послание к «Зеленой лампе». 2. Русская литература с очерком французской. О более точном названии обоих этих сообщений мы договоримся с Вами отдельно. Нужны они будут нам примерно в первой декаде октября. Объем – думаю, что по пол-листа на каждую достаточно. Буде Вам потребуются какие-либо дополнительные подробности, звоните мне в редакцию ежедневно с 1 до 3. Жму вашу руку. <…>486
Но после выяснения всех необходимых для работы деталей Бонди перестал отвечать на письма Сергиевского. Сдача машинописи в набор была намечена на 1 декабря 1932 года487, однако из‑за задержек в подготовке сроки вынужденно сдвинулись, что определяло общую обеспокоенность редакции. В октябре 1932 года Сергиевский дважды напомнил Бонди об обещанных статьях. Сначала 2 октября:
Пишу Вам в третий раз, уже совершенно отчаявшись когда-нибудь получить от Вас ответ. Что же – работаете Вы для нашей пушкинской книжки или нет? Если работаете, то когда же все-таки мы можем рассчитывать получить от Вас какие-то готовые результаты этой работы? Ведь близится время сдачи материалов в набор. Самым серьезнейшим образом прошу Вас – внесем, наконец, ясность в это дело. Заходите, звоните – как хотите, но в самом спешном порядке – подайте о себе весть. <…>488
А затем – 19 октября:
Я надеюсь, мое письмо к Вам, отправленное около месяца назад, дошло до Вас. Меня смущает только, что Вы не ответили на него. Но очевидно, это недоразумение, и мы можем рассчитывать совершенно твердо на получение от Вас тех опусов, о которых мы с Вами договаривались устно и о которых я писал Вам в помянутом письме, а именно – «Неосуществленное послание к Зеленой Лампе» и «Русская литература с очерком французской». Об объеме, о сроках сдачи рукописей я Вам уже писал. Теперь хочу только напомнить, что эти сроки уже подходят к концу, и дело это надо форсировать. Прошу проинформировать срочно, в каком положении Ваша работа.