МВ:
Между прочим, Пушкин в «Евгении Онегине» прямо цитирует строку из «Горя от ума»:
И вот общественное мненье!
Пружина чести, наш кумир!
И вот на чем вертится мир! (Т. 5. С. 107)
В «Онегине» много скрытых цитат, но здесь целые строки посвящены общественному мнению.
ГС:
Гласность имеет свои издержки. Если вы формируете общественное мнение, то у вас проблемы с конспирацией. В итоге в Союзе благоденствия появилось очень много случайных попутчиков. К двадцать первому году, несмотря на то что даже сердце императора хоть и сдержанно, но требовало перемен, начались репрессии. Пушкина сослали на юг, разгромили Казанский и Петербургский университеты, усилили цензуру, и это вынудило декабристов провести рокировку. Они официально объявили о том, что тайное общество ликвидировано, и тихонечко восстановили Союз на более конспиративной основе. Союз раскололся на Юг и на Север, и в 1824 году Южное и Северное общества вступили в новую политическую активность. Это история тайных политических обществ.
МВ:
Чем она кончилась – известно. «Общественное мнение» и «власти предержащие» в России впервые вступили в открытую конфронтацию. Это было нечто совсем иное, чем приведенные Меншиковым гвардейцы, вышибающие прикладами дверь залы Сената, и совсем иное, чем табакерка Палена. Эпоха дворцовых переворотов кончилась, началась эпоха противостояния элиты интеллектуальной и элиты наследственной. А наш герой имел основания относить себя и к той, и к другой. Первое понятно, а вот со вторым давай разберемся.
Глава 1Сон о Ганнибале в Царском Селе
Москва и московские дворяне
ГАЯНЭ СТЕПАНЯН:
Александр Сергеевич Пушкин родился 26 мая в 1799 году в Москве в доме Скворцова на Немецкой улице в семье отставного майора…
МИХАИЛ ВИЗЕЛЬ:
Я сразу вклинюсь с двумя замечаниями. Первое – меня дико раздражает, что день рождения Пушкина отмечается 6 июня. Потому что сам Пушкин знал про себя, что он майский, и, будучи русским человеком, он знал поговорку, что в мае родиться – всю жизнь маяться. И то, что мы его записываем в июньские, мне кажется крайне легкомысленным. Тут можно вспомнить в качестве обратного примера годовщину битвы при Гастингсе – важнейшего события английской истории. В год, когда она произошла, 1066-й, в Европе был еще календарь юлианский, тем не менее до сих пор годовщину отмечают в день, когда событие записано в хрониках, – 14 октября, не пытаясь перенести с юлианского летоисчисления на григорианское. Потому что сама эта дата важнее, чем то, где на солнечной орбите находилась Земля. Например, 9 мая – это же не просто дата, это целый сложный исторический комплекс.
ГС:
Да, кто-то из наших современников – не помню, то ли ученый, то ли писатель – говорил, что важнее, с какой датой человек сам себя ассоциирует.
МВ:
В случае с Пушкиным вообще доходит до абсурда, потому что у одного из его хрестоматийных стихотворений «Дар напрасный, дар случайный…» выставлен эпиграф – «26 мая 1828», и совершенно понятно, чтó поэт имел в виду. Это обычная для любого человека меланхолия в день рождения, а для нас сейчас это смазывается.
А второе замечание касается Немецкой улицы. Ныне она Бауманская[10]. Я сам там живу и поэтому могу сказать, что точное место рождения Пушкина – предмет живых споров москвоведов. Так что Пушкин и после смерти оказался человеком неугомонным. Мемориальная доска «Здесь родился Пушкин» переезжала за последние 100 лет трижды. Она висела на одном доме, который сейчас сносят[11], и москвоведы, градозащитники как раз апеллируют к тому, что на этом месте, возможно, родился Пушкин, хотя уже практически наверняка известно, что место – не «это». Второй дом снесен уже давно, сейчас там находится школа, которую, натурально, назвали именем Пушкина и поставили перед ней бюст Пушкина-мальчика. Что очень трогательно и вполне уместно, но, опять же, исторически неправильно.
По новейшим изысканиям архивистов, усадьба Скворцова находилась на углу Малой Почтовой улицы и Госпитального переулка. Это не имело бы большого значения – мы же не будем рассуждать об «особой энергетике» и т. д., – но интересно то, что сейчас на этом месте находится школа имени Юргиса Балтрушайтиса. То есть московская школа для литовской общины. Вот такая связь времен – на месте, где родился великий русский поэт, стоит школа, носящая имя другого русского поэта, происходящего из литовских крестьян. Поэтому слова из «Памятника»: «И гордый внук славян, и финн…» – обретают новое значение.
ГС:
Но это будет после. А пока возвращаемся к семье. Родители Пушкина – Сергей Львович Пушкин и Надежда Осиповна Ганнибал. Сам Александр Сергеевич о своем роде писал в «Начале автобиографии»: «Мы ведем свой род от прусского выходца Радши или Рачи (мужа честна, говорит летописец, т. е. знатного, благородного), выехавшего в Россию во время княжества св. Александра Ярославича Невского. От него произошли Мусины, Бобрищевы, Мятлевы, Поводовы, Каменские, Бутурлины, Кологривовы, Шерефединовы и Товарковы» (Т. 8. С. 56). Перечень фамилий Пушкин привел не случайно, для него важны семейные связи, потому что они служат исторической перспективой для понимания своего места в настоящем.
МВ:
В Россию на протяжении всей ее феодальной истории «выезжали» аристократы из соседних государств – из Орды, из Пруссии, с Северного Кавказа… И только недавно я сообразил, что они «выезжали» точно так же, как сейчас успешные профессионалы «выезжают» в Армению, в Казахстан… Проще сказать, Радша бежал в Россию от возникшей по какой-то причине немилости своего сюзерена и, возможно, от казни. Но это было давно – поди проверь. Александр Ярославич – это XIII век; то есть Пушкин мимоходом, не акцентируя внимания, позиционирует себя как представителя древнейшего столбового дворянства.
ГС:
Самое главное, он себя таковым и ощущал. Пушкин не одинок в таком самовосприятии. Идея семьи, рода играла важную роль в так называемой допожарной Москве. Ходили поговорки: «Кто своего рода не уважает, тот себя самого унижает», «Кто родных своих стыдится, тот чрез это сам срамится».
МВ:
Я помню, меня поразило, когда я еще школьником первый раз читал «Войну и мир», то место, когда Андрей Болконский уезжает в армию. Старый князь с ним прощается и понимает, что, возможно, им больше не придется свидеться (как и оказалось). Он отдает хозяйственные распоряжения. В том числе показывает Андрею толстый запечатанный конверт и велит: «А вот это отдай государю». Меня поразило – частный человек, старик отдает семейные распоряжения и наряду с ними – «А вот это государю». То есть он чувствует себя частью большого мира, частью империи; для него здесь нет противоречия.
ГС:
Применительно к нынешнему времени – не просто чувствует себя частью этого, но и чувствует себя на равных с государем. То есть царь не то чтобы отец, но он лучший среди равных.
МВ:
И старый князь Болконский убежден, что государю нужны, важны его советы, что без него государь не обойдется. Это сейчас звучит иронично, но для князя Болконского это было истинно так.
ГС:
Хорошо бы дожить до времен, когда это будет звучать не иронично.
МВ:
Да. И Пушкин тоже чувствовал себя частью этого контекста. Мятлевы, Мусины, Пушкины – все они вышли из одной среды.
Арап Петра Великого
ГС:
А вот что Пушкин пишет про своего легендарного прадеда: «Родословная матери моей еще любопытнее. Дед ее был негр, сын владетельного князька. Русский посланник в Константинополе как-то достал его из сераля, где содержался он аманатом, и отослал его Петру Первому…» (Там же. С. 57) Аманат – это заложник. И этот дед (прадед Александра Сергеевича) станет частью семейного мифа. Итак, Ибрагим Петрович Ганнибал. На самом деле Петр I хотел его при крещении наречь Петром, но он сохранил свое имя. Ибрагим – это семитское имя, иначе говоря, Авраам. А Петрович – это в честь крестного отца. Пушкин много расспрашивал о Ганнибале своего двоюродного деда Петра Абрамовича Ганнибала – рядом с Михайловским есть его имение Петровское. И когда уже при Николае I Пушкин становится придворным историографом, он ищет любые документы, связанные с упоминаниями предка. Мы встречаем Ганнибала во многих произведениях: и в «Евгении Онегине» (в примечаниях Пушкина к первому изданию), и в незаконченном романе «Арап Петра Великого», и в «Моей родословной», и в «Опровержении на критики».
МВ:
Да, плюс к этому намеки на «мой арапский профиль». И здесь нужно заметить, что вопрос об этнической принадлежности Ибрагима Ганнибала долгое время был совершенно никому не интересен, но сейчас в связи с афроамериканской темой, с Black Lives Matter, приобрел остроту. Кем, собственно, был Ибрагим Ганнибал? Сам Александр Сергеевич, видимо, полагал, что он был негром, как бы мы сейчас сказали, из Экваториальной Африки. Но по этому поводу есть очень большие сомнения. Имя Ибрагим явно говорит о том, что он был мусульманином, и в том, что он был черным, есть большие сомнения.
ГС:
Да, имя арабское, из Святого Корана. В современной черной Африке ислам тоже очень распространен. Но во времена Пушкина это было не так.
МВ:
Вот именно. В общем, я сомневаюсь, что Ибрагим Петрович Ганнибал был прямо черным экваториальным африканцем. Скорее он был смуглым арабом. Так что Пушкин напрасно считал себя «потомком негров безобразных».
ГС:
Он и в рисунках утрировал свой профиль, чтобы волосы обязательно вьющиеся, нос мясистый.
МВ:
Так что сейчас, когда Пушкина определяют в «афрорусские писатели», это все-таки больше анекдот и конъюнктура, чем что-то имеющее под собой исторические основания. Но это не имеет большого значения. Интересно вот что: нынче много говорят про толерантность: необходимо ее развивать, развивать «этнический дальтонизм» – когда вообще в упор не замечаешь, какого цвета кожа твоего собеседника и коллеги. Сейчас для Америки это очень большая проблема – расовые волнения, расовые беспорядки, то, что мы видим в новостях. Но получается, что для России это не было важно еще в XVIII веке. Были ли предки Пушкина арабами (или арапами) или негроидами, это никак не сказывалось ни на карьере, ни на семейном положении. Они делали карьеру, женились, и никто никогда не делал большой истории из того, какого цвета у них кожа или какой формы нос.