Примеч. авт.), между тем, как он один был свободен и плавал под фонтанами отеческого дома; помнил также любимую сестру свою Лагань, плывшую издали за кораблем, на котором он удалялся».
Со слезами на глазах вспоминал Абрам Петрович благородство своей сестры, пытавшейся спасти любимого брата и утонувшей в море, когда его, семилетнего мальчика, увозили на корабле в Турцию. Где-то далеко, «в прохладе сладостной фонтанов…», остался родной дом… В Константинополе, в султанском серале, и прожил маленький заложник около года.
Исполняя желание Петра I привезти в Россию несколько «африканских арапчат», «которые бы поражали самым внешним видом, чтобы выставить их затем примером своему народу», граф Савва Лукич Владиславич-Рагузинский в числе трех мальчиков, «расторопных и способных», отправил из Константинополя и мальчика Ибрагима. Известно, что арапчата прибыли из Турции в Москву в феврале 1705 года и поступили под начало графа Ф. А. Головина, управителя Посольского приказа.
«…Выехал я в Россию из Царяграда при графе Саве Владиславиче», — много позже напишет Абрам Петрович.
«Петра питомец»
«Государь крестил маленького Ибрагима … и дал ему фамилию Ганибал. В крещении наименован он был Петром, но как он плакал и не хотел носить нового имени, то до самой смерти назывался Абрамом», — напишет Пушкин о детских годах прадеда.
Фамилией Ганнибал Абрам Петрович стал подписываться значительно позднее, в зрелые годы, первая же фамилия — Петров, как и отчество, была дана в честь его «августейшего восприемника». «До 1716 году Ганнибал находился неотлучно при особе государя, спал в его токарне, сопровождал его во всех походах», — отмечает поэт.
Тринадцатилетним подростком Абрам Ганнибал получил свое первое боевое крещение в Полтавской битве[73]. Об этом знаменательном факте Пушкин вспоминает и в письме к брату Льву: «Присоветуй Рылееву в новой его поэме поместить в свите Петра I нашего дедушку. Его арапская рожа произведет странное действие на всю картину Полтавской битвы». Абраму Петровичу довелось стать участником и других знаменитых баталий под предводительством Петра Великого: сражения при Гангуте, Прутского похода. Молодой арап находился неотлучно при государе, исполняя обязанности его денщика и секретаря.
И как писал знаток Петровской эпохи историк И. И. Голиков[74]: «Сей российский Ганнибал, между другими дарованиями, имел чрезвычайную чуткость, так что, как бы он ни крепко спал, всегда на первый спрос просыпался и отвечал. Сия чуткость его была причиною, что монарх сделал его своим камердинером и повелевал ночью ложиться или в самой спальне, или подле оной»[75]. Петр отвечал своему питомцу искренней любовью и привязанностью.
Приехав в Париж в июне 1717 года, Петр I оставил там своего любимца, дабы тот в совершенстве изучил артиллерийские и фортификационные науки. Вот как о том повествует сам Абрам Петрович: «…послан я был для наук в чужие края и по всемилостивейшему Его Императорского Величества соизволению был в службе Его Королевского Величества Французского в лейб-гвардии капитаном…»
Обучался Ганнибал в военной артиллерийской школе при гарнизонной крепости Ла Фер и показал в учебе отличные успехи. В начавшейся в 1719 году войне с Испанией он в рядах французских волонтеров штурмовал города Фуэнтерабию и Сан-Себастьян и был ранен в голову в «одном подземном сражении» (в траншеях. — Примеч. авт.). За храбрость Ганнибал был произведен в офицеры французской армии.
И вновь записки поэта: «Петр I неоднократно призывал его к себе, но Ганибал не торопился, отговариваясь под разными предлогами. Наконец государь написал ему, что он неволить его не намерен, что предоставляет его доброй воле возвратиться в Россию или остаться во Франции, но что во всяком случае он никогда не оставит прежнего своего питомца. Тронутый Ганибал немедленно отправился в Петербург. Государь выехал к нему на встречу и благословил образом Петра и Павла, который хранился у его сыновей, но которого я не мог уж отыскать».
Не все исторически достоверно в рассказе Пушкина, да и сам он писал: «В России, где память замечательных людей скоро исчезает, по причине недостатка исторических записок, странная жизнь Аннибала известна только по семейственным преданиям». Многие документальные свидетельства о жизни и деяниях Абрама Петровича стали доступны исследователям сравнительно недавно.
В начале 1723 года, после своего почти шестилетнего пребывания за границей, царский крестник возвратился в Россию. И тотчас же был приставлен к делам: руководить инженерными работами в Кронштадте. По другой версии, он вернулся к своим прежним обязанностям, став личным секретарем Петра I и получив право заведовать царским кабинетом, в котором находились богатейшая библиотека, проекты и чертежи будущих сооружений. Кстати, и сам Абрам Ганнибал привез из Парижа прекрасную библиотеку, состоявшую из сочинений по математике, философии, географии, истории и прочим наукам.
Через год Петр определил своего любимца в бомбардирскую роту Преображенского полка, считавшуюся тогда наиболее привилегированной. Абраму Петровичу вменено было в обязанность обучать инженерному делу и математическим наукам унтер-офицеров и молодых солдат, «которых из молодых в кондукторы надлежит собрать». В конце 1724 года поручик Преображенского полка Абрам Ганнибал был послан в Ригу для строительства военных укреплений. Позже он преподавал точные науки наследнику престола Петру II, внуку Петра Великого.
К именинам императрицы Екатерины I Абрам Петрович преподнес ей рукопись собственного учебника в двух томах: по геометрии и по фортификации. В посвящении государыне автор писал о заветном желании: «…принести мой живот на жертву для интересу моего государя, который мне дал свет и учение…»[76]
Опала
«После смерти Петра Великого судьба его переменилась. Меншиков, опасаясь его влияния на императора Петра II, нашел способ удалить его от двора. Ганибал был переименован в майоры тобольского гарнизона и послан в Сибирь с препоручением измерить Китайскую стену. Ганибал пробыл там несколько времени, соскучился и самовольно возвратился в Петербург, узнав о паденьи Меншикова и надеясь на покровительство князей Долгоруких, с которыми был он связан. Судьба Долгоруких известна. Миних спас Ганибала, отправя его тайно в Ревельскую деревню, где и жил он около десяти лет в поминутном беспокойстве. До самой кончины своей он не мог без трепета слышать звон колокольчика», — описывает поэт жизненные перипетии прадеда.
Пушкина всегда влекла полная загадок и приключений, взлетов и гонений необычайная судьба его темнокожего предка. Один из недругов поэта, Фаддей Булгарин, думая унизить Пушкина, напечатал в «Северной пчеле» следующий опус: «…Рассказывают анекдот, что какой-то поэт в Испанской Америке, также подражатель Байрона, происходя от мулата или, не помню, от мулатки, стал доказывать, что один из предков его был негритянский принц. В ратуше города доискались, что в старину был процесс между шкипером и его помощником за этого негра, которого каждый из них хотел присвоить, и что шкипер доказывал, что он купил негра за бутылку рому!»
Пушкин дал своему «биографу» замечательную стихотворную отповедь:
Решил Фиглярин, сидя дома,
Что черный дед мой Ганнибал
Был куплен за бутылку рома
И в руки шкиперу попал.
Сей шкипер был тот шкипер славный,
Кем наша двигнулась земля,
Кто придал мощно бег державный
Рулю родного корабля.
Сей шкипер деду был доступен,
И сходно купленный арап
Возрос усерден, неподкупен,
Царю наперсник, а не раб…
«Подчеркивать пренебрежение к своему происхождению — черта смешная в выскочке и низкая в дворянине», — заметил как-то поэт. Честь рода, честь фамилии ценились им превыше всех жизненных благ и интересов.
Но не один лишь Булгарин-Фиглярин пытался унизить имя знаменитого арапа. И в книге Георга фон Гельбига, секретаря Саксонского посольства в Петербурге в конце XVIII столетия, приводились сведения, порочащие честь царского крестника. Все эти злобные выпады и заставили Пушкина в 1830 году взяться за перо: «В одной газете (почти официальной) сказано было, что прадед мой Абрам Петрович Ганнибал, крестник и воспитанник Петра Великого, наперсник его (как видно из собственноручного письма Екатерины II), отец Ганнибала, покорившего Наварин (см. памятник, воздвигнутый в Царском Селе гр. Ф. Г. Орлову), генерал-аншеф и проч. — был куплен шкипером за бутылку рому. Прадед мой, если был куплен, то, вероятно, дешево, но достался он шкиперу, коего имя всякой русской произносит с уважением и не всуе. Простительно выходцу не любить ни русских, ни России, ни истории ее, ни славы ее. Но не похвально ему за русскую ласку марать грязью священные страницы наших летописей, поносить лучших сограждан и, не довольствуясь современниками, издеваться над гробами праотцев».
Итак, после смерти Петра I многое изменилось для Ганнибала. В мае 1727 года по указу князя Меншикова, не питавшего нежных чувств к Петрову любимцу, Ганнибалу было предписано «ехать немедленно в Казань и… тамошнюю крепость осмотреть и каким образом ее починить или вновь запотребно рассудить, сделать цитадель, тому учинить план и проект».
Через 25 дней последовало новое назначение — в Тобольск, для возведения крепости, затем еще одно — строить Селенгинскую крепость на китайской границе. В книге Н. К. Телетовой «Забытые родственные связи А. С. Пушкина» приводится выписка за 1727 год из Иркутской летописи о том, что «в декабре прибыл из Тобольска лейб-гвардии бомбардирской роты поручик Абрам Петров, арап Ганнибал, для строения Селенгинской крепости». В этом документе времен сибирской ссылки Абрам Петрович впервые назван Ганнибалом; ранее подписывался он Петровым.